Потребность создавать истории и делиться ими почти непреодолима. Жан-Поль Сартр в своем романе «Тошнота» писал о том, что человек живет в окружении собственных и чужих историй, и все, что происходит, видит через них. Человек пытается жить так, как если бы рассказывал историю.
Мы полагаемся на повествование, потому что так нам проще понять мир. Истории делают жизнь более осмысленной: чтобы превратить банальную череду событий в приключение, нужно начать об этом рассказывать. Повествование — это не просто мощный творческий акт. Некоторые философы считают, что это заложено в основу человеческого опыта. По мнению Аласдера Макинтайра, мы можем понимать свои действия и действия других людей только как часть повествования. А Питер Голди утверждает, что сама наша жизнь «имеет повествовательную структуру» — только разбираясь в этой структуре, мы можем понять свои эмоции и эмоции других людей. Это говорит о том, что истории играют центральную, возможно, фундаментальную, роль в нашей жизни. Но, как предупреждает Сартр в «Тошноте», когда вы рассказываете о жизни, она может измениться.
В некоторых случаях нарративы могут ограничивать наше мышление или снижать способность жить свободно. Они также создают у нас иллюзию, что мир упорядочен, логичен и его трудно изменить. Возможно, нам не стоит стремиться жить так, будто мы «рассказываем историю». Но есть ли другие варианты?
Мы очень рано учимся формировать повествовательную последовательность. Как выяснила педагог Кэрол Фокс во время исследования 1990-х годов, истории начинают формировать нас с детства. Фокс обнаружил, что домашняя традиция чтения взрослыми детям дает им неявное знание языковых и повествовательных структур, которые они включают в свои собственные устные истории. Дети с трех лет используют истории для экспериментов с языком и осмысления окружающего мира. И чем старше мы становимся, тем больше полагаемся на этот опыт.
Во взрослом возрасте мы принимаем на себя разные роли: друга, возлюбленного, сотрудника, родителя и так далее. Часто на понимание этих ролей влияет ожидаемое поведение. Например, мы хорошо представляем, что такое быть другом, и судим о себе и других по тому, насколько сильно соответствие этому представлению.
В чем же проблема? Если вы видите свою жизнь как историю, это упрощает ее полноту. Подумайте о том, как люди рассказывают о своем жизненном «путешествии» по жизни. Одни события в этом повествовании становятся более значимыми, а другие остаются в тени. Случайные события могут быть представлены как часть какого-то грандиозного плана. Однако такой узкий взгляд на нашу жизнь мешает нам понимать сложное поведение других людей и самих себя. Истории могут изменить нас, закрепив за нами определённые модели поведения, мышления и чувств.
В 1970-х годах осознание этого ограничения привело к появлению нарративной терапии. Вместо того чтобы считать людей нелогичными или чрезмерно эмоциональными, эта новая форма психотерапии фокусируется на роли нарративов в жизни человека. Как объясняет терапевт Мартин Пейн, этот подход позволяет «создавать более насыщенные, объединённые нарративы на основе разрозненных описаний опыта». Новая история может быть невероятно убедительной для того, кто не осознаёт, как устоявшиеся представления мешают ему по-другому взглянуть на свою жизнь.
Истории, которые, возможно, нуждаются в изменении, могут быть не только масштабными, но и незначительными — например, «сценарии», на которые мы опираемся в течение всей жизни. Эти сценарии могут стать привычными моделями мышления, влияющими на наше восприятие членов семьи, друзей или коллег. Как показывает нарративная терапия, мы можем ошибаться в этих сценариях и нуждаться в помощи, чтобы их изменить.
Хотя нарративная терапия может быть эффективной, она не помогает людям понять, что создаёт и формирует их нарративы. Она лишь помогает им выбирать между разными нарративами или создавать новые истории о себе и мире. Замена одного «сценария» на другой не помогает человеку увидеть весь спектр возможностей, которые перед ним открываются.
В книге Сартра «Бытие и ничто» можно найти призыв отказаться от нарратива. Сартр описывает официанта в кафе. По его мнению, официант принял определенный нарратив, который определяет поведение и формирует его как личность. Официант сосредоточен на последовательности своих движений, как если бы они были механическими. Он играет, но какую роль? Нам не нужно долго гадать: он играет официанта кафе. Привязанность к нарративу может привести к тому, что жизнь пройдет без осознания своей ответственности и контроля над судьбой.
В результате воплощения образа официанта он живёт неискренне, потому что может действовать только так, как положено в рамках этой роли. Но что произойдёт, если официант откажется от этой нарративной идентичности? Для Сартра это был бы шаг к истинной самости, или подлинному существованию — тому, что он называл «быть».
Итак, что значит отказаться от нарратива? Жить вне нарратива — значит воспринимать жизнь и ее смысл как набор открытых возможностей. Для официанта отказ от своей нарративной идентичности означал бы возможность действовать так, чтобы это отражало его выбор и самоощущение, а не только историю, которую он рассказывает о себе.
Важно помнить, что нарративы не существуют вне человеческого сознания. Истории, которые мы рассказываем сами себе, не существуют в реальном мире. Они являются инструментами, которые связывают нас с миром. Хотя они основаны на реальных событиях, фактическими они не являются. На самом деле, они не являются ни истинными, ни ложными. Итак, если бы мы отказались от свойства повествований упорядочивать события нашей жизни, как бы мы иначе структурировали свои мысли о мире?
Подумайте о том, как разные точки зрения по-разному формируют опыт. Под «точкой зрения» подразумевается нечто более сложное, чем просто «взгляд» на происходящее. Точка зрения — это то, как мы взаимодействуем с миром, занимая определённую позицию или ориентируясь на что-то, что привлекает наше внимание. Точки зрения формируются в зависимости от нашего места в мире, наших убеждений, ценностей и того, что имеет значение. Как объясняет философ Элизабет Кэмп, точка зрения «помогает нам действовать в соответствии со своими мыслями: быстро принимать решения, основываясь на том, что наиболее важно, интуитивно понимать связи и эмоционально реагировать». Благодаря точке зрения некоторые аспекты нашего опыта «выступают на первый план, в то время как другие отходят на второй».
Точки зрения и определяют нарративы, которые мы используем. Другими словами, наши убеждения и ценности формируют то, как мы смотрим на вещи и события. И этим легко объяснить, почему наши нарративы могут значительно отличаться от нарративов других людей, даже если пережитые события одинаковы. Но как только мы поймем разность точек зрения, мы увидим, что и нарративы могут быть удивительно гибкими. Мы не можем рассматривать их как последовательность событий в рассказах. Для этого больше подойдет поэзия.
Стихи, особенно лирические, по своей сути многомерны: они объединяют слова, образы, мысли и чувства, чтобы выразить ценность. Поэзия отражает способ восприятия и чувствования, а не просто последовательность событий.
Вспомните стихотворение «Тринадцать способов увидеть чёрного дрозда» (1917) американского поэта Уоллеса Стивенса. В каждой строфе рассматривается отдельный способ взглянуть на чёрного дрозда и его связь с человеком. Стивенс объединяет события, не объясняя, как они связаны между собой, — они связаны только его точкой зрения. Точно так же нелинейное понимание себя означает то, как мы относимся к сложному и хаотичному миру в настоящий момент. В этот момент мы находим смысл, не нуждаясь в упорядоченной схеме.
Как предупреждал Сартр, когда вы рассказываете свою историю, все меняется. Хотя мы — сложные существа, живущие в хаотичной вселенной, наши истории создают иллюзию, что жизнь упорядочена и логична.
Возможно, мы никогда полностью не избавимся от окружающих нас историй, но мы можем научиться менять точки зрения, стоящие за ними. Таким образом, мы никогда не будем ограничены повествованием от первого лица. Нам не нужны более совершенные истории, нам нужно расширять и совершенствовать точки зрения.
Сообщение Точки зрения важнее истории: как повествовательное мышление ограничивает нас появились сначала на Идеономика – Умные о главном.
