...После того первого юбилея меня вдруг осенило: а почему бы мне не поискать Сережу С.? От имени однополчанина написала наперво в адресный стол его родного Чернобыля. И быстренько получила ответ. Сотрудница паспортного стола навестила его мать, а та дала конверт с обратным адресом Сергея. В краткой приписке сказано, что служит он в городе Горьком в звании полковника. Женат, имеет двоих детей.
С одной стороны, радостно, что жив, а с другой - за что обманул? Ведь мог, мог написать коротенькую фразу: «Не надейся, не жди». Я бы поняла, пережила и нашла бы шанс. Тем более он был: ведь какая медсестра не получала тогда писем от раненых с признанием и надеждой на дружбу и счастье! Я же, дура набитая, обожествила свою любовь.
Убедила себя в том, что если немножечко пофлиртую с другим, Он сию же минуту разлюбит меня. А это мне казалось тогда страшнее смерти. Поэтому и держала себя в вожжах, как та древняя весталка, что по священному обету верна не только своему долгу, голосу сердца и совести, верна лишь одной избранной любви.
Такое ожидание - слишком большая жертва. Это жизнь, отложенная на потом. Поняла позднее, что напрасно верила красивым письмам малознакомого капитана, с которым наедине не пришлось даже побеседовать.
А потом вот поздним вечером из охапок писем моего несостоявшегося героя разожгла костер в ближайшем скверике от подъезда своего дома на улице Уральской. Пламя трепетало в темноте, а я плакала над своей одинокой долей.
Спасибо тебе, время, за твое врачевание.
Когда связывала свою судьбу с Поповым Иваном Павловичем, избалованным вниманием женщин, коллеги и друзья говорили:
- Куда ты лезешь? Ты кидаешься в мутную быструю реку, из которой, как и другие, не выплывешь. Правильно говорили, но таково уж свойство любви - мы не видим недостатков любимого человека. А если и видим, то прощаем, а если и не прощаем - все равно любим, Таков уж вечный и жестокий закон любви.
Мировая литература, история дают нам массу примеров, что приходится изумляться тому, как это хорошие женщины любили самых отпетых негодяев на свете и как умные мужчины слепо гибли из-за ничтожных женщин.
Обожглась я по-серьезному и больше не пыталась устроить личную жизнь, хотя возможность была, если отбросить в сторону благоразумие (вспомнился И.С., которому пришлось ответить, скрепя сердце: «Пусть уж лучше мой единственный сын будет без отца, чем два сына твоих останутся сиротами при живом отце, ибо невозможно построить счастье на несчастье других»),
Зину Шарову-Соснину - первую мою спутницу в санпоезде - нашла не сразу. Писала в местные газеты разных городов Пермской области. И наконец-то получила положительный ответ из города Оханска из редакции «Знамя коммунизма» (сейчас «Оханская сторона»). Журналист Ю. Цепенников не только разыскал Зину, а написал о ней очерк, читая который, я плакала.
Позднее Зина сообщила мне, что очень больна: сказываются и приковывают к постели тяжелые ранения, и что благоустроенную квартиру ей много лет только обещают.
Пришлось заступиться и не раз обратиться в Оханский горисполком, в областную газету «Звезда», в Пермский облисполком. И лишь через год инвалид Великой Отечественной пригласила меня на новоселье, но поехать я не смогла - дела, дела.. .И тогда она сама приехала ко мне. На станции Асбест я признала ее по хромоте и тросточке, на которую она опиралась.
Наговорились досыта, сфотографировались на память. Все последующие годы уделяла внимания ей больше, чем другим нашим девчатам. С ветеранских встреч писала репортажи лично для нее, посылала все фотографии.
Но вот однажды в феврале 1991 года в далеко не прекрасный день получила из Оханска конверт с незнакомым почерком. Схоронили ее, как написала ее подруга Нина Шишкина, «достойно солдаты из воинской части».
( продолжение следует.)
Анна СЕДУНКОВА-ПОПОВА.
Поезд милосердия. Асбест, 2003 г.
