Эмоциональный монолог.
Весь декабрь из новостных дайджестов не выходит, видимо, главная экокатастрофа России последних лет: два танкера с 3 тысячами нефтепродуктов разлили перевозимое по всему Черному морю. Кадры черных инопланетных пляжей, которые покрыты толстенным слоем мазута, видел, кажется, каждый.
Главным образом пострадала Анапа — прибрежная зона курорта полностью залита вязкой жижей. Туда — и в близлежащие окрестности — стягиваются тысячи волонтеров. Один из них — вратарь дубля красноярского «Енисея» Алексей Сорокин.
Sport24 записал монолог игрока: зачем он тратит свой отпуск на борьбу с катастрофой и что видел на месте пляжей?
Многие стали писать, мол, я москвич, приехал тут ради показухи. Я смеюсь. Ребят, мои родители из Ейска! Эта трагедия — в том числе и моя. У меня отпуск, я приехал отдохнуть домой, потому что улетать на курорты так и не решился. В это время администрация стала собирать списки людей, которые смогут поехать волонтерами в эту зону — не принудительно, отказаться можно, но… Сами понимаете.
Мой знакомый работает детским тренером, его решили отправить на сбор мазута. Я уговорил его не отказываться, поехал с ним и еще взял с собой моего младшего брата. Я как раз искал варианты, как туда попасть. Администрация же брала все вопросы на себя — с проживанием, питанием, дорогой. И вот такой компанией мы поехали на четыре дня до самого Благовещенского, с 23 по 26 декабря.
После моих фоток мне писали друзья, футболисты, узнавали контакты, старались помочь. Из РПЛ никто не писал, ха-ха! Они сейчас отдыхают на других морях. А что касается показушников — да, реально были чудаки, которые приезжали ради одной фотографии. Сфоткались — типа помогают убирать — и смылись. Были и те, кто под видом сбора мазута воровал песок на продажу.
Из Ейска автобус выехал в час ночи, потом поехали по району, забирали остальных ребят. Добирались 7 часов, попали под грозу, в 8 утра мы в Анапе. Думал, нас сначала хоть расселят по номерам — но нет: «Переодевайтесь в автобусе» Я почти не спал: у меня рост под два метра, в автобусе с такими габаритами не выспишься. Но ладно я, с нами были много взрослых, видно, им было тяжело после такой дороги.
Нас подвозят прямо к пляжу, и мы сквозь шторм идет к месту работы. Нам все показали, объяснили — главное, подальше от пляжа откидывать мешки с мазутом. До нас их уже замывало после шторма — то есть, прикинь, песок накрывал эти мешки полностью, они уходили под землю на полметра. Идешь по пляжу, делаешь шаг — и чувствуешь под ногами что-то жесткое. Начинаешь рыть — а это мешок с мазутом.
Мы их откапывали мешки, пытались вытащить из-под песка — а они нереально тяжелые. Прикинь, три взрослых мужика еле-еле справлялись — и то не всегда: тогда приходилось выкапывать тракторами.
Первая рабочая смена закончилась поздно, хотя официально работаем с 7 утра до 4 вечера. В тот день мы прождали губернатора до 5, но в итоге его визит отменился. Нашу группу забрали самой последней — с пляжа мы уехали к 6 часам. Потом час ехали до Анапы в этих грязных костюмах, но самое жесткое — заселение.
Мы простояли в очереди 4 часа, сервис просто не успевал нас регистрировать. Грязные, уставшие, промокшие торчали на улице до 10 вечера, потому что в ресепшене просто не было места. Жили по трое. Все бесплатно, само собой.
Подъем — в 6 утра. Завтрак мы пропускали, потому что тупо хотелось выспаться. В 7:30 у нас отъезд — перед гостиницей нас строили казаки, прямо как в армии, пересчитывали и распределяли. Мы работали группами — одна грузит мазут в мешки, вторая перекидывает его в камазы и тракторы. На второй день нас определили на погруз: таскали огромные баулы в трактор, под конец уже отваливалась спина.
Брат подмерзал, но мы не знали, где согреться. Идем к МЧСовской машине — вся полная, там греются другие пацаны. И только спустя 4 часа узнали, что где-то вдалеке есть пункт обогрева. А у меня сапоги — низкие, голень приоткрыта, после шторма туда залило воду. Хожу, хлюпаю, думаю, как бы не заболеть.
К этой палатке тоже огромная очередь, она одна на весь огромный пляж, нам до нее — час пешком. Там кормили, угощали кофе, чаем, давали новую экипировку. Можно было дождаться, чтобы этот обед привезли прямо к нам, но лучше было ходить самому — так можно взять побольше еды. Ужинали в гостинице: народу было столько, что ели стоя, мест просто не было. Понятно, что этой еды не хватало — ходили в магазины за дошираками, соками, чаями.
Пишут, мол, там несколько тысяч человек. Там не хватает народу, поверьте, их намного меньше. Максимум — тысяча. От района должно отравиться по 50 человек, а нас было около 25. На пляжах я видел человек 100-150.
В самом начале было бесконечное черное полотно вдоль моря. Так и сейчас, но в самых глубинках. Там, где работали мы, все было чуть иначе. Весь мазут с тех пляжей вывезли, а мы, скорее, дочищали. Бывает, шагнешь — и тебя засасывает как болото. Начинаешь копать — оказывается, мазут впитался в песок, ушел на глубину до полуметра. Мы выкапывали ямы, чтобы вытащить оттуда эту жижу. Искалеченных птиц и рыб я уже не застал, всех выловили до меня. Но в море до сих плавает мазут, по-прежнему его выносит на берег — не знаю, вымоется ли это вообще.
Я планирую приехать волонтером и после Нового года, очевидно, что так быстро эта проблема не решится.
Смотришь на некоторых — и вдохновляешься. Там был дядька, между собой называли его «пахарь». Мужику лет 45, а он как робот. Молодые под конец дня начинали филонить, долго отдыхали, а он фигачил без остановок — видно, что реально приехал помогать. И выглядит, как из фильма — здоровый, спокойный, молчаливый. Если я видел, что он работает, пока я был на перекуре, мне становилось стыдно — тоже поднимался и шел разгребать. Жестко мотивировал. Видит, что мы стоим, отдыхаем — подходит к нам: «Держите мешок, закидывайте».
У меня есть простой вывод. Я долго прожил в Москве, народ там совсем другой. А здесь я убедился, что люди бывают добрые, отзывчивые, которые едут помогать не за деньги, а просто из любви.
