С первого взгляда сложно предположить, что инклюзивный туризм – это тоже разнообразный и многосторонний сегмент отрасли организации путешествий. Но когда познакомишься с этим миром ближе, то оказывается, что внутри его немало своих дискуссий и вопросов, требующих творческого подхода, а также интересных фактов, которые неплохо бы знать каждому любопытному человеку.
Инклюзивный туризм предполагает, что путешествия должны быть доступными для всех групп населения. Услуги музеев, гостиниц, ресторанов, туроператоров и других участников рынка должны быть адаптированы не только для людей с инвалидностью, но и для всех, кто нуждается в повышенном внимании.
Туристы с тяжелыми чемоданами, женщины на каблуках, а уж тем более люди пожилого возраста, беременные, родители с маленькими детьми и даже люди слишком высокого или низкого роста также как и те, кто имеет нарушения в работе опорно-двигательного аппарата, относятся к «маломобильным группам населения».
Если задуматься на секунду – это разумно: чемодан куда удобнее закатить по пандусу, чем тащить по лестнице (что иногда просто невозможно, если вес багажа составляет едва ли не половину веса туриста). Так что «инклюзия» – это забота обо всех, а не только о людях с инвалидностью.
В аэропортах к «специальным группам пассажиров» и «сервис-чувствительным пассажирам» зачастую относят как раз всех тех, кто нуждается в дополнительном внимании. Например, пассажирок с маленькими детьми и большими сумками. И несопровождаемых детей.
Случай из жизни: несколько лет назад в крупном аэропорту столкнулись с ситуацией, когда женщина с младенцем и множеством вещей физически не могла пройти предполетный досмотр: чтобы убрать сумки на ленту, нужно было куда-то положить ребенка, а подходящего места не нашлось. Тогда пришли на помощь другие пассажиры, справились «своими силами». Зато через некоторое время в зоне досмотра этого аэропорта уже появился пеленальный столик, чтобы подобное не повторялось.
Помимо организации физически доступной среды, объекты туристической и транспортной отраслей должны уметь предоставлять услуги также гостям с нарушениями слуха и зрения.
В первом случае, как правило, все несколько проще – глухие туристы могут самостоятельно передвигаться, нужны обычно услуги сурдопереводчиков и/или гидов на русском жестовом языке. А вот для туристов с нарушениями зрения нужны дополнительные оборудование и инвентарь: поручни, мнемосхемы, тактильные макеты, рельефно-графические изображения, тифлокомментарии от экскурсоводов или соответствующий аудиоряд.
Нельзя обучить жестовому языку сотрудника аэропорта, чтобы он обслуживал и русских, и иностранцев. В России общаются на русском жестовом языке, а в других странах – на своих отдельных.
Носители жестового языка говорят, что есть, конечно, похожие знаки (например, приветствия), но в целом даже внутри одной страны могут быть свои «диалекты»: например, в разных регионах по-разному могут показывать названия городов. В Москве и Петербурге сейчас, например, ведется работа по унификации жестов и обогащению лексикона, который можно использовать для организации экскурсий в музеях.
В частности, дискуссионным остается вопрос, какими должны быть тактильные модели, с помощью которых туристы с нарушениями зрения знакомятся с архитектурными особенностями того или иного города.
Например, в библиотеке для слепых и слабовидящих в Санкт-Петербурге считают, что модели должны быть выполнены в упрощенной форме, чтобы гостям было проще их понимать. А в Саратове уверены, что нужна как раз максимальная детализация для большего сходства с оригиналом.
Забавно, но факт: музеям зачастую приходится убирать тактильные макеты куда-то в сторонку, потому что в противном случае их трогают все посетители. Особенно, конечно, дети. Не то чтобы руководству было жалко подарить эти впечатления юным гостям, но тактильные копии обходятся музеям недешево – не все могут себе позволить их более широкое применение.
Зато во многих современных музейных пространствах что-то, что можно потрогать, уже стараются предлагать всем и сразу. Экспонаты, тактильные ощущения от которых могут получить все желающие, есть, например, в музее на Прохоровском поле в Белгородской области или в музее Военно-морской славы в Кронштадте.
Собакам-проводникам (раньше их чаще называли «поводырями») положен особый статус. Согласно распоряжению правительства, это не просто животное, а «техническое средство реабилитации».
А значит таким собакам можно туда, куда простым питомцам вход заказан (и, кстати, любые возражения насчет «аллергии» у кого-то на них «не принимаются»). Для собак-проводников социальные объекты и объекты культуры должны обеспечить возможность, как минимум, попить воды и погулять. Видели пример такой организации в Невьянском государственном историко-архитектурном музее.
Помимо тифлокомментирования и тактильных макетов для туристов с нарушениями зрения заинтересованные объекты стараются разнообразить программы с помощью иных впечатлений – запахов, звуков, ощущения пространства. Пример последнего встречали в Исаакиевском соборе: там слабовидящим посетителям предлагают постоять в разных частях помещения и почувствовать разницу в распространении звуков и отличия в направлениях потоков воздуха.
Шрифт Брайля – не панацея для слепых, говорят эксперты. Просто «переписать» все подписи и пособия рельефно-точечным тактильным шрифтом и на этом успокоиться – не получится.
По разным оценкам, его читают 6-10% слабовидящих и тотально слепых – и, как правило, только те, кто учился по нему со школы. Поэтому помимо знакомых «желтых табличек» для слепых и слабовидящих людей на туристических объектах необходимо использовать массу других элементов адаптации, о которых мы частично поговорили выше.
Сегмент инклюзивного туризма относится к тем, которые действительно только развиваются. Дискуссий и планов, как сделать все лучше, очень много. Как на законодательном уровне, так и на экспертном.
Эксперты туристической отрасли и специалисты по организации доступной среды активно знакомятся друг с другом, учатся понимать друг друга, делятся своими наработками и вовлекают в работу все более широкий круг лиц. Это интересно, потому что у многих причастных сейчас есть возможность сделать отрасль инклюзивного туризма и всю туриндустрию лучше и удобнее.
Екатерина Тропова
Фото АТОР
