Часть выручки с каждого барреля нефти, добытого на западе Казахстана, уходит нефтяным компаниям, а часть — правительству в виде налогов или отчислений в Национальный фонд. Гораздо меньшая доля доходов достается местным властям. Поэтому местные жители, ожидающие увидеть эффект от активного освоения недр в их регионах в последние десятилетия, вместо этого наблюдают отставание в развитии инфраструктуры и улучшении условий труда.
Для нефтяного бизнеса характерны не только коррупция и взяточничество, которые имеют долгую и глубокую историю. Документы, оказавшиеся в распоряжении «Власти», показывают, что транснациональные корпорации (ТНК) в Казахстане систематически ущемляют местных работников, нанимая их через подрядчиков, которые сильно занижают им зарплату. А зарплаты местных рабочих продолжают в разы отставать от их иностранных коллег.
Read this article in English.
Очередь посредников
Галымбек Мусин — бывший директор компании Asia Operating Corporation (AOC) из Атырау. До 2019 года его фирма поставляла рабочую силу для обслуживания нефтяных объектов.
В Атырау, называемом нефтяной столицей страны, расположены штаб-квартиры двух крупнейших добывающих компаний: «Тенгизшевройл» (ТШО) и Северо-Каспийский операционный консорциум (NCOC), которые добывают нефть на месторождениях Тенгиз и Кашаган соответственно.
АОC предоставляла работников ТШО через посредника: Senimdi Kurylys — совместное предприятие, созданное в 2000 году американской компанией Bechtel и турецкой ENKA. Senimdi Kurylys управляет тысячами рабочих и напрямую участвует в тендерах ТШО (а также NCOC). В 2023 году она занимала 31-е место в списке крупнейших налогоплательщиков Казахстана.
ТШО заключил с Senimdi Kurylys контракты на рекрутинг строителей — одной из самых распространенных и наименее специализированных категорий рабочих в нефтяной отрасли. У Senimdi Kurylys есть небольшой офис в Атырау и помещение в контейнере в вахтовом поселке Тенгиз.
Мусин неоднократно заявлял, что Senimdi Kurylys довела его компанию до банкротства с помощью «дешевых» субподрядных договоров.
«Я объяснял Senimdi Kurylys, что мои расходы [на одного работника] выше, чем оплата за одного человека, которую они предлагали. Поэтому я попросил у них повышения ставок в следующие годы. Они сказали, чтобы я сначала согласился на эти цифры, а потом они пойдут на повышение. Но после трех лет работы на них они мне отказались повышать ставки», — рассказал Мусин «Власти».
По его словам, многомиллионные контракты, которые ТШО заключал с Senimdi Kurylys, на деле оборачивались незначительными доходами для таких нефтесервисных компаний, как АОC. В тендерах Senimdi Kurylys была указана лишь низкая почасовая оплата труда, что вынуждало кадровые агентства снижать размер вознаграждения своим работникам.
Мусин говорит, что жаловался на протяжении многих лет, но дело сдвинулось только в середине 2023 года, после того как он отправил письмо в администрацию президента.
«Администрация президента ответила на мое письмо. В результате прокурор начал расследование», — рассказал Мусин.
В январе 2024 года Генеральная прокуратура признала, что Senimdi Kurylys частично нарушила трудовое законодательство. Компания допустила долги по зарплате, отказывала в отпусках, нарушала правила техники безопасности и создала «диспропорции в оплате труда иностранных и местных работников».
Прокуратура Атырау подтвердила «Власти», что по итогам расследования компания была оштрафована, но не сообщила сумму штрафа.
«Аренда тела»
Мусин предоставил СМИ ряд документов, показывающих, что Senimdi Kurylys платила местным работникам лишь малую часть того, что получала от ТШО. Почасовая оплата в контракте 2019 года между АОC и Senimdi Kurylys колебалась от максимальных $9 в час для сварщика и $7,7 в час для электрика до минимальных $6,1 в час для уборщиц и других работников.
Минимум, который ТШО выделил работникам, нанятым через Senimdi Kurylys в их соглашении на 2016-2018 годы, составлял $16 в час. Таким образом, Senimdi Kurylys получала прибыль в размере 44-62% с каждого работника АОС, утверждает Мусин.
Хотя наценка на услуги субподрядчика со стороны подрядчика — обычная практика, маржа, которую имела компания Senimdi Kurylys, была слишком большой, отмечает бывший директор AOC.
«Этот процесс называется “аренда тела”», — сказал «Власти» менеджер одного из западных кадровых агентств в Атырау на условиях анонимности. Он попросил не называть его имени.
«Поскольку у ТШО высокие требования, только несколько крупных кадровых агентств способны выиграть его тендера. Но эти агентства, получив крупные контракты, впоследствии могут заключать субподряды на гораздо меньшую сумму с другими компаниями или более мелкими кадровыми агентствами», — сказал источник.
В ответе на запрос «Власти» ТШО заявила, что ее система закупок является честной.
«В ТШО действует прозрачная система проведения тендера [...] Тендеры ТШО проводятся в соответствии с установленными внутренними правилами и процедурами компании, обеспечивающими равные условия и возможности для всех участников».
Таблица вознаграждений, составленная компанией «Тенгизшевройл». Документ предоставлен Галымбеком Мусиным
Айдос Колдасов, генеральный директор «Казсервиса», бизнес-ассоциации нефтегазовых сервисных компаний Казахстана, не согласен с этим мнением. По его словам, система закупок ТШО ориентирована на более крупных подрядчиков, что в конечном счете приводит к разрыву в оплате труда.
«Мы недовольны системой закупок компании «Тенгизшевройл». Мы не видим ее прозрачности. Генеральными подрядчиками всегда выступают иностранные компании. Но почему это место не могут занимать местные предприятия? На наш взгляд, ТШО нужно перейти к дроблению контрактов, а не к тому, чтобы было всего 2-3 крупных лота, которые забирают определенные компании. Можно хотя бы с одним лотом попробовать так сделать, чтобы не всегда работать в режиме субподряда», — сказал Колдасов в интервью «Власти».
«Проблема диспропорции в оплате труда существует. И сервисные компании обращались с этим вопросом в ТШО», — заключил Колдасов.
В Senimdi Kurylys не ответили на запрос «Власти» о комментарии.
Саулеш Есенова, профессор антропологии из Университета Калгари, говорит, что получившие тендеры подрядчики всегда будут стараться занизить цены на труд своих работников.
«Предполагается, что после выполнения требований ТШО контракт будет заключен с наименьшим предложением [вознаграждения для работников], которое также включает откат. Это означает, что они экономят на зарплате рабочих и обманывают их», — сказала Есенова в интервью «Власти».
Бывший супервайзер, работавший в компаниях, часто привлекаемых Senimdi Kurylys на субподряд, рассказал «Власти», что подрядчики контролируют весь рабочий процесс.
«Турки (Senimdi Kurylys — .В) решают, кого нанимать. Они держат нас все время наготове, но иногда просто не зовут работать. Распределение рабочих мест в основном зависит от того, кто твоя ”крыша”. Рабочие меняются в зависимости от того, какая компания выиграет контракт. Но иногда Senimdi Kurylys заносит компании или работников в черный список, и на этом все заканчивается», — рассказал он «Власти» на условиях анонимности.
Другой сервисный контракт на Тенгизе. Документ предоставлен Галымбеком Мусиным
По словам Есеновой, эти процессы знакомы тем, кто изучал проблемы рабочих из Атырау.
«Мне кажется, что ничего не изменилось с тех пор, как я проводила исследование в Атырау. Компания Senimdi Kurylys была глубоко укоренена в нефтяном секторе города и находилась в эпицентре забастовок рабочих. Ее деятельность никогда не расследовалась и не наказывалась. После забастовки 2005 года правительство создало на объекте офис, суррогатный профсоюз, куда люди могли обращаться с жалобами на условия труда. Однако это не тот путь, по которому нужно идти. Все так сложилось потому, что не было независимых профсоюзов, поскольку Chevron уничтожил профсоюз на ТШО, превратив его в “карманную” организацию», – рассказала Есенова «Власти».
«Работники остальных подрядчиков, субподрядчиков и суб-субподрядчиков вообще не объединены в профсоюзы. Нет абсолютно никакой прозрачности. И рабочие не могут найти законный способ разрешения конфликта».
Особое отношение
Теоретически работники, нанятые для выполнения конкретной задачи через кадровое агентство, должны получать почасовую оплату выше средней по сравнению с обычными наемными работниками, поскольку их знания и опыт требуются только в течение ограниченного времени. Это делает их занятость менее защищенной.
Есенова подтвердила, что заключение договоров на выполнение конкретных работ и заданий облегчает процедуру расторжения контрактов. «При этом такие компании, как Chevron, не несут ответственности, поскольку подрядчики и субподрядчики являются независимыми субъектами».
В документах, которые предоставил Мусин, подробно показано, как устроен процесс ущемления местных работников.
Таблица, разработанная TШO, показывает, что компания делит рабочих на четыре «географические» категории: 1) Западная Европа/Северная Америка; 2) Восточная Европа; 3) Восточная Азия/Турция/Индия; 4) Казахстан. Тот факт, что в колонке «Восточная Европа» диапазон зарплат «не применяется», свидетельствует о том, что такую логику американская Chevron, которой принадлежит крупнейшая доля в ТШО, применяет и в других юрисдикциях.
Менеджер иностранного кадрового агентства, проживший в Казахстане более десяти лет, рассказал «Власти» на условиях анонимности, что подобная практика была введена ТШО много лет назад. Сперва работников распределили по разным категориям «экспатов», а затем каждой установили свой уровень заработной платы в зависимости от страны проживания.
«Сначала ТШО придумала категории “экспат-А” и “экспат-Б”, что привело к снижению зарплат для вторых. Несколько человек тогда покинули компанию. Затем, почти девять лет назад, TШО изобрела еще одну магическую формулу, которая соизмеряла зарплату со стоимостью жизни в стране происхождения работника. Это была электронная таблица Excel, в которой подробно перечислялись более сотни стран», — говорит собеседник «Власти».
Работники из стран «Западной Европы/Северной Америки» — от менеджеров до младших инженеров — зарабатывают примерно в 5,5 раз больше, чем местные казахстанцы на той же должности. По сравнению с работниками из «Восточной Азии/Турции/Индии» местные работники зарабатывают примерно в 2,2 раза меньше.
«В определенные моменты времени эти разрывы были еще больше. Люди из Казахстана зарабатывали $150 в день по сравнению с западными экспатами, выполняющими ту же работу за $1000. Если бы казахстанцы узнали, сколько на самом деле зарабатывают иностранцы, то наверняка подняли бы шум», — добавил бывший менеджер.
ТШО нанимает сотрудников напрямую. Фото tengizchevroil.com
Различные источники также утверждали, что среди крупных иностранных корпораций в нефтяном секторе широко распространено неписаное правило, согласно которому, местные зарплаты не могут быть такими же высокими, как в международных стандартах. В противном случае это создаст огромный разрыв с гораздо более низкими средними зарплатами за пределами отрасли.
На вопрос о разнице ставок, указанных в документах Мусина, в ТШО ответили, что не контролируют размеры вознаграждения в подрядных компаниях.
«Подрядные компании в качестве независимого работодателя самостоятельно определяют систему оплаты труда своего персонала и несут ответственность за свой персонал и за соблюдение требования законодательства Республики Казахстан», — заявили «Власти» в ТШО.
В прокуратуре Атырау на вопрос о подобном неравенстве ответили, что такая практика является законной.
«Договор между ТШО и Senimdi Kurylys не предусматривает регулирование правоотношений с субподрядными организациями, в том числе в части оплаты труда их работников», — заявили в прокуратуре.
ТШО также настаивает, что подобная практика — законна.
«ТШО является законопослушной компанией, действующей в рамках законодательства Республики Казахстан. Для выполнения работ и оказания услуг ТШО заключает соответствующие договоры с подрядчиками, в том числе с Senimdi Kurylys», — сообщил представитель ТШО в ответе на запрос «Власти».
В 2006 году тогдашний министр энергетики Бахыткожа Измухамбетов утверждал в парламенте, что прежнее правило обязывало подрядные организации указывать в договоре заработную плату работников.
«Эта норма может привести к дискриминации наемного персонала, зарплата которого жестко закреплена контрактом», — сказал тогда Измухамбетов.
Нефтяной насос, один символов Атырау. Фото Алмаса Кайсара
На встрече в Атырау в 2014 году Гаир Нильсен, представитель профсоюза норвежской компании Statoil (ныне Equinor), сказал, что в Казахстане расчет заработной платы нелогичен, поскольку он основывается только на стране происхождения работника, а не на опыте или квалификации.
«В Норвегии это невозможно, потому что там зарплаты в отрасли регулируются государством при участии профсоюзов», — сказал тогда Нильсен.
Это давняя проблема Казахстана, где местным работникам платят в несколько раз меньше, чем их коллегам из других стран, будь это «экспаты» с Глобального Севера или «трудовые мигранты» с Глобального Юга.
В научной литературе все чаще утверждается, что разделение на «экспатов» и «трудящихся-мигрантов» существует как наследие колониализма. В большинстве случаев — в том числе и в шкале оплаты труда ТШО, как утверждают источники Власти — компании устанавливают зарплату в зависимости от страны происхождения, а не от навыков или опыта.
Похоже, что местные жители все еще остаются в проигрыше. В электронном письме от 2018 года, недавно попавшем в поле зрения «Власти» в рамках проекта Caspian Cabals международного консорциума ICIJ, руководители ТШО сообщили, что провели аудит некоторых своих подрядчиков. Они обнаружили, что две привлеченные ими компании нарушили «требования по минимальной заработной плате», а затем подготовили «уведомление о немедленном выполнении требований и погашении всех исторических задолженностей».
Широко распространенная проблема
Однажды рабочий из Атырау выразил недовольство такой дискриминацией, после чего с ним расторгли договор.
«Когда я работал на Кашагане, наши люди зарабатывали в 10 раз меньше, чем иностранцы. Рабочим не разрешалось говорить о зарплате. Когда я поднял этот вопрос, меня уволили», — рассказал он «Власти» на условиях анонимности.
Есенова считает, что подход правительства, ориентированный на создание благоприятных условий для бизнеса, ослабил трудовые права.
«Сначала центральное правительство хотело, чтобы местные власти поддерживали бизнес, но не говорило, каким образом. Поэтому местные власти восприняли это как разрешение закрыть глаза на вопросы труда», — говорит Есенова.
Профсоюзы становились все слабее в условиях сокращения их прав. Трудовой кодекс вместе с законом о профсоюзах был изменен 10 лет назад, через некоторое время после кровавого подавления забастовки рабочих в Жанаозене в 2011 году. Эти изменения закрепили превосходство компаний: работников можно было увольнять без объяснения причин, а право на забастовку ограничивалось с дополнительной силой.
В большинстве случаев, особенно на проектах, управляемых транснациональными компаниями, рабочим не дают вступать в профсоюзы. Это является прямым нарушением принципов, установленных Международной организацией труда (МОТ), которых обязался придерживаться Казахстан.
Конвенция МОТ №98 гласит, что «трудящиеся должны быть обеспечены надлежащей защитой от актов дискриминации профсоюзов».
Безопасность труда также остается проблемой. В электронном письме от 2017 года, имеющемся в распоряжении «Власти», менеджеры ТШО пишут, что остановили сотрудничество с одним подрядчиком из-за проведения «небезопасных работ на высоте», а письмо ему готовили опираясь на формулировки «из подобного письма, отправленного [другому подрядчику]». Это подчеркивает то, как часто подрядчики и субподрядчики игнорируют меры безопасности, которые TШO считает минимальными.
Головной офис Тенгизшевройл в Атырау. Фото Алмаса Кайсара
Кончается топливо
По данным TШO, масштабный проект расширения, который реализовывался последние восемь лет и обошелся примерно в $37 млрд, должен закончиться в первой половине 2025 года. Однако после завершения так называемого «Проекта будущего расширения» (FGP) большинство строительных площадок и проектов будут закрыты, что создаст избыток рабочей силы.
«С прекращением FGP станет намного больше безработных местных жителей. Некоторые из них будут работать за границей, например, в странах Персидского залива, где стоимость их труда ниже, чем большинства других экспатов», — говорит бывший менеджер кадрового агентства.
«Условия труда штатных сотрудников и подрядчиков или субподрядчиков заметно отличаются», — отмечает бывший супервайзер, работавший на Тенгизе.
В случае с субподрядчиками «деньги съедаются еще до того, как они дойдут до работника», — добавил он. «Субподрядчикам достаются лишь крохи. Было бы здорово, если бы подрядчики не проедали деньги посередине, а нанимали людей напрямую. Это помогло бы нашим работникам».
Наблюдатели отмечают, что сейчас правительство оказывает давление на ТШО, чтобы они не отказывались от услуг рабочих и подрядчиков слишком быстро, поскольку это ввергнет в шок сферу труда Атырауской области.
Но стратегия найма «слишком большого количества работников» имеет свои недостатки, утверждает Есенова.
«Когда я проводила исследования вокруг Тенгиза, ТШО не имело представления о том, сколько людей там работает и сколько компаний там задействовано. Это создавало небезопасную ситуацию на рабочем месте. Там был полный бардак», — говорит Есенова.
«Они пытались “продать” идею субподряда под предлогом “эффективности”. На самом деле это привело к тому, что слишком много работников стали зарабатывать очень мало, без гарантий занятости и безопасности на рабочем месте. И ТШО не несет никакой ответственности за происходящее. Chevron — это как маленький бог, сидящий на куче денег и ресурсов. Он неприкосновенен».
В подготовке статьи участвовал Алмас Кайсар
