Последний российский император верил в великое будущее России. Его убежденность не поколебала даже мировая война. И все предпосылки для этого были: не хватило лишь самого малого – политической воли.
В 1914 году накануне Первой мировой войны российский император сказал: «Я схожу с ума, когда думаю о перспективах России, мы станем самым великим народом, самым великим государством, всё в мире будет делаться с нашего разрешения». С одной стороны, его слова перекликаются с фразой, брошенной Александром III: «Без нашего разрешения в Европе ни одна пушка не выстрелит» (он в свою очередь повторяет фразу, сказанную канцлером Безбородко в напутствие молодым дипломатам: «Не знаю, как будет при вас, а при нас ни одна пушка в Европе без позволения нашего выпалить не смела»).
С другой стороны, последний русский император смотрит в не столь отдаленное будущее вверенной ему державы, предрекая ей не просто политическую гегемонию на международной арене, но и лидерство во всех аспектах: экономическом, социальном, культурном, духовном. Несмотря на то, что Россия во многих областях все еще отставала от мировых лидеров, Николай имел все основания так считать.
Накануне большой европейской войны Российская империя переживала небывалый экономический подъем. Страна по многим показателям догоняла ведущие мировые державы. Чтобы не быть голословными обратимся к работе известного русского юриста Б. Л. Бразоля «Царствование Императора Николая II в цифрах фактах (1894-1917 гг.)».
Автор пишет, что Россия в отличие от западных демократий не просто выстраивала свою экономику на бездефицитных бюджетах, но и соблюдала принцип накопления золотого запаса при ограничении расходов. Благодаря этому удалось добиться существенного пополнения казны. Если в 1897 году доходы бюджета составляли 1 млрд. 410 тыс. руб., то к 1912 году они выросли до 3 млрд. 104 тыс. Важно упомянуть, что в начале 1910-х годов налогообложение в России оставалось самым низким среди развитых стран. Налоги были в три раза ниже, чем в Австрии, в четыре – чем во Франции и почти в девять – чем в Англии.
Поражал рост темпов промышленного производства, которое с начала царствования Николая II вплоть до 1913 года выросло в четыре раза. Российская промышленность по объему полученных доходов практически сравнялась с сельским хозяйством, которое еще в конце XIX века было основой экономической мощи империи. По уровню оборота сельскохозяйственной продукции Россия к 1913 году являлась безоговорочным лидером: на ее долю приходилось 2/5 всего мирового экспорта. Следует отметить, что из всех воюющих стран Россия была единственной, где не вводились продуктовые карточки (за исключением сахара).
Период правления Николая II был отмечен небывалым ростом народонаселения. С 1894 по 1914 год оно увеличилось на 60 млн. жителей, его ежегодный прирост составлял около 2 млн. 400 тыс. человек. По оценкам демографов, при благополучном развитии ситуации для России к 1959 году ее население составило бы свыше 270 млн. человек: по этому показателю она уступала бы лишь Китаю и Индии.
Отдельно следует остановиться на строительстве железных дорог. За последние 37 лет существования Российской империи в стране было построено свыше 58 тысяч километров железнодорожных путей, тогда как в СССР за аналогичный период, начиная с 1918 года было введено в строй чуть больше 36 тысяч километров. Показательно, что бльшая часть (7 тысяч км из 9289 км) главной железнодорожной артерии страны – Транссибирской магистрали – была заложена именно в царской России.
Конечно, Российская империя в некоторых областях все еще заметно отставала от ведущих европейских держав и США: были невысокие темпы роста металлургии, с трудом себе пробивало дорогу машиностроение, буксовала система начального образования. Это объяснимо: за несколько десятилетий невозможно было из аграрной державы превратиться в высокоиндустриальную страну. Однако, выражаясь строками из стихотворения Александра Блока, написанного в 1913 году, уже тогда над Россией загорелась «Америки новой звезда».
Историки в целом единодушны в мнении, что Николай II сам загубил прекрасное будущее России, совершив ряд непростительных ошибок. Первое, он не решился отдалить от себя либеральные элиты, которые куда сильнее большевиков и эсеров раскачивали государственный корабль. Второе, он до конца не понял значимости прямого диалога со своим народом. Роковой же оказалась третья ошибка – вступление России в войну, которая никак не отвечала интересам страны. Но если первые две ошибки император в конце своего царствования осознал, то третью признавать отказывался. Даже накануне отречения он был убежден, что тот, кто думает о мире – предает идеалы России.
Император был уверен, что лишь победа может консолидировать общество и поставить крест на думской оппозиции, которая сеяла смуту как в правящих кругах, так и в народе. На апрель 1917 года было назначено генеральное наступление на восточном и западном фронтах. Как знать, если бы императорская власть в России сохранилась, а Антанта сумела бы коренным образом переломить ход войны в свою пользу, то возможно сбылись бы и надежды Николая.
Существует мнение, что главным врагом России на Первой мировой была не Германия, а союзники – Франция и Англия, которые, стравливая две империи, желали положить конец обоим. В Лондоне прекрасно понимали, что сотрудничество Германии и России могло бы привести к краху торгово-экономической гегемонии Великобритании. Берлин тогда остро нуждался в российских ресурсах, а Петербург – в германских технологиях. Открытие рынков и благоприятствование инвестициям могли дать колоссальные перспективы для обоих государств. И ведь прецеденты для этого были.
Задолго до войны кайзер Вильгельм II, двоюродный брат Николая, предлагал российской стороне заключить союзный договор. В Царское село из Потсдама шли телеграммы и письма с различными инициативами. В 1905 году на острове Бьёрке произошла знаменательная встреча двух императоров. Ее результатом стали предварительные договоренности о заключении германо-российского союза, который мог перевернуть вверх ногами все политические расклады в Европе.
Однако вернувшись в Россию Николай II натолкнулся на невероятный отпор со стороны министров и членов императорской семьи. Министр иностранных дел Ламсдорф, председатель Комитета министров Витте, великий князь Александр Михайлович и многие другие в один голос твердили, что нельзя разрушать союз с Францией, так как он более выгоден России. И Николай поддался уговорам.
Каким же хотел видеть Российское государство Николай II в будущем? Бывший генерал-майор Дмитрий Трепов, в свое время занимавший пост Товарища министра внутренних дел, в эмиграции вспоминал, что император намеревался после окончания войны всерьез взяться за реформы, которые должны «удовлетворить интересы подлинного народа». Важно отметить, что для царя построение России будущего было немыслимо без связей с прошлым: «Только то государство сильно и крепко, которое свято хранит заветы своего прошлого», – говорил Николай.
Российский историк Генрих Иоффе в своей книге «Великий октябрь и эпилог царизма» отмечает, что по свидетельству многих окружавших Николая людей идеалом для него был царь Алексей Михайлович. А вот Петра I он недолюбливал, полагая, что его реформы способствовали внедрению идеологии чуждой идеалам русского народа. Это объясняет все его начинания, особенно усилившиеся в канун Первой мировой войны, направленные на возрождение духа допетровской Руси, считает Иоффе.
Историк и журналист Вадим Бондарь в статье «Дух истории» приходит к парадоксальной, на первый взгляд, мысли, согласно которой идеалы Николая II, строившего «народное государство», отчасти реализовались в сталинскую эпоху. Сталин, отказавшись от идеи мировой революции начал резко разворачивать государство в сторону построения народной «красной империи», пишет Бондарь, что соответствовало начинаниям последнего российского царя: от ускоренной индустриализации до возобновления преподавая истории в школе.
Однако Николай идеализировал монархию и не видел для России более подходящей модели правления. «Мы живем в России, а не в какой-нибудь республике, где Министры ежедневно подают прошения об отставке. Когда царь находит нужным уволить министра, тогда только последний уходит со своего поста». Николай клялся охранять самодержавное начало, как и его покойный отец, отдавая все силы на благо народа. С другой стороны, сталинский авторитаризм, который также был направлен на служение рабочему и крестьянскому классу можно воспринимать, как эволюцию самодержавной власти. Здесь интересы монархического и социального государств совпадали.
Многие современники Николая II, являясь свидетелями небывалого подъема России, были уверены, что страну ждет великое будущее. Часть исследователей и сегодня разделяет их мнение, но только с одной существенной оговоркой: если бы России удалось избежать социальных потрясений, вызванных последствиями Первой мировой войны. Публицист Егор Холмогоров не сомневается, что Россию ждал бы расцвет даже при сохранении за Николаем II императорского трона. По его мнению, царь понимал свои задачи и умел делать ставку на политиков, способных превратить Россию в высокоразвитую индустриальную страну.
