В Музее истории Выксунского металлургического завода открылась выставка «Путевые заметки. Дорога». Это первая из четырех частей цикла. В дебютную экспозицию вошли произведения классиков и молодых авторов российского искусства из коллекции Ирины и Анатолия Седых. «Сноб» пообщался с куратором проекта Моникой Норс о выставке, метафоре пути в коллекционировании и профессии куратора.
Чем обусловлен выбор работ — почему классики и новые имена, например, Эрик Булатов и Ася Заславская, стоят рядом в одном пространстве? Какой между ними диалог?
Проект «Путевые заметки» мы делим на четыре выставки не просто так. Мы погружаем зрителя в коллекцию семьи Седых постепенно — не арендуем ангар, не наваливаем на посетителя кучу информации сразу. Это планомерное знакомство с их собранием. Все выставки будут объединены единой логикой, мы как бы показываем кино в четырех частях. «Дорога» — это первое соприкосновение с коллекцией. Здесь мы рассуждаем не просто о дороге или пути, а о смежных вещах — например, о сборах в этот путь, знаках, которые путешествие нам принесет.
Каждое произведение — самодостаточно. Его можно экспонировать в одиночку в одном зале, и оно уже расскажет множество историй. Всех авторов объединяет то, что они рассуждают на темы, которые остаются вневременными: дорога, путь, память, эмоциональное переживание, внутреннее состояние. Они не вступают в диалог друг с другом, а скорее по очереди рассказывают определенные истории, выстраиваются в линию. Мы начинаем наш зрительский путь с работы Ильи Кабакова «Пустая картина», и дальше идем по часовой стрелке.
Выставка, основанная на коллекции семьи Седых, формировалась несколько десятилетий. Но фокус на современное искусство — в нашем случае это период с конца ХХ века и начала XXI века — появился у коллекционеров уже после того, как в Выксе начал проходить фестиваль «Выкса / Арт-овраг». Он появился в 2011 году по инициативе Ирины Седых и при поддержке Объединенной металлургической компании, в которую входит Выксунский завод ОМК. В Музее истории Выксунского металлургического завода и проходят «Путевые заметки».
Показать всю коллекцию семьи Седых в рамках «Путевых заметок» не получится?
Нет, здесь только часть коллекции, и даже следующие выставки не вместят всех вещей из собрания. Хотя, конечно, было бы здорово и дальше работать с ним. Коллекция ведь всегда пополняется. Имена художников, которые находятся в собрании Седых, конечно, будут повторяться, но все работы будут разными, за исключением одной — «Пустой картины» Ильи Кабакова. С нее мы начали цикл, и ей же его закончим.
Кабаков написал текст для расширенного каталога к выставке «Тотальное просвещение. Московское концептуальное искусство. 1960—1990», которая прошла во Франкфурте в 2008 году. Там он говорит о том, что для него значит пустота, и приводит совершенно замечательную аналогию с путешественником, который выходит из поезда. Он покидает вагон, идет по станции, вглядывается в окно купе, в котором сидел, — а там ничего нет. То есть пустота — это не столько место, которое вот-вот должно быть заполнено, а сумма вообще всех его эмоций, переживаний и всего окружающего.
В рамках концепции «Путевых заметок» мы рассматриваем работу Кабакова и как символ всего пройденного, и как намек на что-то новое.
Тебе, как куратору, сложно работать с частными коллекциями?
Ну, делать выставку на базе частной коллекции — это все-таки вызов. Недавно я общалась на эту тему со своей близкой подругой, искусствоведом и арт-дилером Натальей Горленко. Она совершенно точно подметила, что такой труд — это искусство ограничения. То есть у тебя имеется определенный набор предметов, с которыми ты работаешь, выстраиваешь на основе этих предметов определенную драматургию, чтобы человек пришел и погрузился в некое повествование. Передо мной стояла задача отобразить многоликость и разноплановость коллекции, показать, что в ней есть и большие имена, и молодые авторы.
Просто так развешивать картинки и показывать их исключительно как элементы собрания в нашем случае, пожалуй, было бы не самой правильной тактикой. Все-таки мне хотелось рассказать, главным образом, историю, которая откликается у нашего зрителя. А наш основной зритель — это житель Выксы.
Владельцы коллекции тоже профессионально и душой связаны с этим городом. Здесь продвигают современное искусство: ежегодно проходит «Выкса-фестиваль», создается новый паблик-арт и муралы, работает культурный центр «Волна» и пространство «ExLibris», недавно запущен продюсерский центр «Выксадром», а в арт-резиденцию «Выкса» постоянно приезжают художники. Она уже стала одной из самых известных и значимых на художественной карте России.
Если в Выксе полно мест для презентации современного искусства, почему выбор пал именно на Музей истории Выксунского металлургического завода?
Потому что это коллекция музейного уровня — и на мой взгляд, и объективно. И с учетом этого статуса, и даже технически, она должна выставляться в пространстве, где есть необходимые для произведений условия, например климат. Вообще, даже с исторической точки зрения, частные коллекции часто становятся базой для открытия музеев. Если мы посмотрим в прошлое, сразу найдем примеры — Третьяковская галерея в Москве, Музей Уитни в Нью-Йорке… Так что это осознанное, большое решение коллекционеров — показать работы музейного уровня в музее, тем самым еще раз подчеркнув их статус.
Давай вернемся к дорожной теме. Откуда взялся такой мотив? Как связаны коллекционирование и дорога в контексте проекта?
Все очень просто. Мы пытаемся порассуждать о том, что такое художественное собрание — это ведь вещь меняющаяся, это живой организм и бесконечный процесс, который живет и развивается вместе с коллекционером. И тема пути как раз раскрывает одну из граней коллекции, объясняя, что собирательство как таковое — это не конечный пункт назначения, а все-таки процесс, иными словами, путь.
Как я уже говорила, в «Дороге» мы погружаем человека в коллекцию, а затем, с помощью дорожного мотива, рассуждаем о том, что такое собрание и через что проходит коллекционер в процессе собирательства.
Вторая часть цикла, «Перекресток», будет про выбор и возможности — на этапе коллекционирования у тебя всегда есть опция пойти налево или направо, сделать шаг вперед или отойти. Далее «Привал» — метафора остановки. Любой коллекционер в какой-то момент замедляется и делает передышку, чтобы переосмыслить и структурировать уже собранное. Замыкает цикл выставка «Возвращение» — это намек на цикличность собирательства и вечную работу коллекции, которая, как я уже говорила, представляет собой постоянно работающий механизм.
Тебе было сложно «поженить» все эти условия? И метафоричность, и ограничение в выборе работ — коллекция, может, и большая, но и у нее в текущем моменте есть свои границы.
Я очень долго готовилась — нужно было изучить каждую работу, контекст, в котором она была создана, а значит, углубиться в биографии художников. Мне в этом деле помогли каталоги, в особенности тогда, когда автора уже нет в живых и ты не можешь с ним связаться. Скажем, Асе Заславской или Никите Макарову я могла позвонить и попросить рассказать о работе чуть больше — это значительно упрощает задачу.
Труд потомков Юрия Злотникова «У истоков Сигнальной системы» мне тоже очень помог. Это неоценимое вложение в наследие Злотникова, которое мне безумно пригодилось и вообще позволило понять принцип работы художника, его идеи. Спасибо и Сергею Попову, который занимается большим делом — составляет и выпускает обширные каталоги, в которых можно найти критические статьи и размышления художников.
Но когда каталогов нет, а художник уже нас покинул — это усложняет дело. Была такая ситуация с холстом Анны Андреевой. Я обнаружила там пометки карандашом — какие-то галочки, букву «б»… Думала, господи, что же это такое? А потом вспомнила, что она работала с тканью, и все это были как раз эскизы для ее тканей — возможно, эти странные пометки как-то связаны с печатью? Написала своей знакомой художнице Алене Ковалли, которая тоже работает с тканью. Мы провели расследование и пришли к выводу, что «б» — это «белый», а стрелочки указывают на куски, которые художница должна была залить белой краской. Таким образом, мы сделали вывод, что холст, который перед нами, не завершен. И это настолько волшебный момент, когда ты находишь что-то, разгадываешь подсказки. Настоящий арт-детектив.
Исследование — это тоже путь. Кажется, тема дороги и путешествия тебя преследует.
Есть такое (смеется). Я — отчаянный путешественник, побывала в 56 странах, моя география включает такие неочевидные локации, как, например, Пакистан, Сирия, Мозамбик, Бруней. Путешествие и дорога — это вся моя жизнь, ее смыслообразующая единица. У меня вырисовывается собственный проект ATLAS — вот-вот я запущу серию экспедиций, мы с художниками будем «дикарями» ездить в другие страны и знакомиться там с локальной культурой, по итогу делая документации поездок и, надеюсь, договариваясь о сотрудничествах.
Мне очень хочется взаимодействовать с международным контекстом именно в формате экспедиций. Для начала поедем в Монголию, наша группа будет небольшой: два художника — Леонид Баталов, Ерор Той. Планируем проехать 6000 километров на машине из Москвы в Улан-Батор, где нас будут ждать монгольские коллеги, — и обратно столько же. Собирать документацию, реализовывать инсталляцию «Кричащие вдаль», рисовать «дневниковые записи». Параллельно с «Путевыми заметками» у меня много других кураторских задач, тоже так или иначе связанных с мотивом дороги. Я плотно работаю с Музеем транспорта, интегрируя современное искусство в их экспозиции.
Какие подводные камни скрывает под собой профессия куратора?
Мне очень важно, чтобы зритель понял, о чем я хочу сказать. Нужно учитывать специфику пространства, в котором ты показываешь проект. Для меня вообще самое главное — это человек, для которого я все это делаю. Я держу в голове портрет аудитории. Конкретно «Путевые заметки» я делаю для выксунца, который придет сюда со своей семьей и захочет что-то для себя вынести. Поэтому я концентрируюсь на понятном, человеческом сообщении. Экспликация должна быть выполнена таким образом, чтобы зритель все понял, а не запутался.
Даже я иногда, читая на выставках кураторский текст, не понимаю, о чем он. Довольно давно, пересмотрев свои взгляды на сопроводительный текст к тому или иному проекту, я поняла, что я не должна ставить перед собой задачу впечатлить критика заумными словами. Моя работа — сделать так, чтобы зритель не вышел с выставки, почувствовав себя дураком. Нужно говорить о сложных вещах простым языком и продвигать мысль о том, что искусство должно быть доступно всем и каждому.
Беседовала Катерина Алабина
