Спектакль Мартина Кушея по опере Дж. Верди «Макбет» я видел десять лет назад, и тогда он показался мне даже интересным. Сегодня же он ничего, кроме недоумения не вызывает. Дешевизна оформления (сценограф Мартин Зеегрубер, костюмы Вернера Фритца) и придурковатая пластика мизансцен, в которых все почёсываются и подёргиваются, устарели уже много лет назад, а решение убрать со сцены хор, который в результате акустически просто пропадает, ещё при первом знакомстве не выдерживало критики.
Кроме раздражающих решений хоровых сцен без хора, подвешенных вверх ногами голых тел, разбросанных по сцене муляжей человеческих черепов и невнятных режиссёрских высказываний, сегодня страшно расстраивает низкобюджетность постановки. Когда в главном театре самой богатой земли самой богатой страны ЕС зрителям показывают прозрачную клеёнку вместо декораций, бесцветные современные наряды из бюджетных тканей и какую-то туристическую палатку на авансцене, неизбежно возникает ощущение какого-то обмана со стороны администрации театра.
Ну не может быть, чтобы на одну из главных опер Верди в таком театре деньги нашлись только на прозрачную клеёнку, правда? В это же даже дети в детском саду не поверят. Кстати, использование детей в образе ведьм тоже вызывает вопросы: может быть их используют, потому что они дешевле взрослых артистов и на них нужно шить меньше одежды? Но тогда куда делись деньги, выделенные на спектакль? Ведь не могли же они все пойти на клеёнку, палатку и пластиковые черепа (а больше ничего на сцене и нет)?
Один из главных экспертов в области современного музыкального театра Н. М. Цискаридзе как-то по схожему поводу заметил: «С такими бюджетами у вас в каждом спектакле должны артисты над сценой летать и павлины живые в фонтанах купаться, а не одна чёрная фанерная стена стоять, на которую списали 7 миллионов». К слову, в «Макбете» М. Кушея даже стены чёрной из фанеры нет, так как в Национальном театре Мюнхена кирпичные стены закулисья и так окрашены в чёрный цвет, то есть здесь даже на фанере сэкономили.
Эта незрелищность постановки одного из самых ярких произведений об интоксикации властью и её развращающих возможностях полностью разрушает воздействие партитуры, оставляя лишь один вопрос: администрации театра не стыдно показывать такую самодеятельную ерунду? Ведь это ни по театральному качеству, ни по качеству оформления не соответствует ценам на билеты: на сцене даже свет в экономной подсветке Райнхарда Трауба гаснет то и дело.
Конечно, музыкальное качество представления несколько компенсирует беспросветную тоскливость постановки, которую ещё десять лет назад следовало бы выкинуть на помойку вместе с её создателем, тем более что Мартин Кушей с тех пор ни одного приличного спектакля в опере так и не поставил. Но общее ощущение обманутых ожиданий – всё ещё главное послевкусие от спектакля.
Оркестр под управлением Андреа Баттистони играет пружинисто, «с оттягом» внятно артикулируя нотный текст, и не без труда решает созданную режиссёром на ровном месте проблему баланса сцены и хора, который находится в оркестровой яме и который из зала еле слышно.
Драматически сложная партия Леди Макбет звучит в исполнении Анастасии Бартоли с резкой страстностью, интонационной филигранностью, в которой чуть поджатые средние гласные расцветают психологическими штрихами к портрету ополоумевшей от жажды власти дурной бабы. Но после сцены письма А. Бартоли показывает весь спектр своего блистательного вокала: от пианиссимо в верхнем регистре, сверкающего наглой свободой технического совершенства, до округлой мягкости динамических крещендо. Это художественное самолюбование певицы создавало невероятный эффект, который всеми силами уничтожался резким выключением света и скомканными мизансценами профнепригодного М. Кушея.
Жертвой непрофессионализма постановщика стал и Геральд Финли, выступивший в титульной партии. И дело не в возрастных особенностях звучания его голоса: в мизансценах, в которых очень трудно не сломать ногу и не вывихнуть руку, прогуливаясь по округлым черепам, и Кинлисайд – другой известный исполнитель – звучал так себе. Кроме размахивания то мечом, то ножом, то руками, Кушей не предлагает исполнителю партии Макбета вообще никаких пластических решений, и образ получается бесцветно несуразным.
Ярким исключением в этом постановочном волюнтаризме стал исполнитель партии Банко русский бас Дмитрий Ульянов, традиционно привносящий в любой режиссёрский неликвид свою высокую школу театрального перевоплощения и создания художественно цельного образа. Актёрская игра певца и в этом странном спектакле была тесно вплетена в идеальную вокальную оправу, а динамические краски, которыми Ульянов укрупнил звуковую линию в кульминации предсмертного монолога Банко, сложились в мозаику благородно-трагического образа.
Героически сияющим исполнением ошеломил в партии Макдуфа американский тенор Джонатан Тетельман. Но и он в этой негодной постановке не смог подняться до трагических высот роли, хотя она идеально получилась у этого изумительного певца в зальцбургском «Макбете» К. Варликовского.
Справедливости ради я бы не сказал, что безграмотный делец от оперной режиссуры победил хороший музыкальный ансамбль. Скорее, здесь счёт можно обозначить как ничья 1:1, которая производит, однако, впечатление 0:0. И сам собой уже в который раз возникает вопрос: можно ли что-то поделать с тем угрожающим количеством некачественных постановок, заполонивших оперные сцены в первой четверти XXI века?
Ответ очевиден: достаточно сменить тех интендантов, работа которых приводит к затовариванию репертуаров некондиционным продуктом. Главное здесь не идиотничать, задавая бессмысленные вопросы типа «а судьи кто?» или «а какие у вас критерии?». Ведь если вы заплатили за 1 кг чёрной икры (а именно столько стоят 2 билета первой категории на спектакль «Макбет» в Баварскую оперу), а вам вместо неё наложили 1 кг икры минтая, то вряд ли вам потребуется дипломированный эксперт, чтобы понять, что вас обдурили.
Именно интенданты большинства крупных оперных домов, компаний и фестивалей в Мюнхене, Зальцбурге, Вене, Милане, Париже, Нью-Йорке и т.д. являются сегодня главной плотиной на пути новых театральных течений, формирования нового театрального языка и новой визуальной эстетики оперных спектаклей. Количество вышедших в тираж морально и физически устаревших режиссёров и номенклатурщиков-администраторов из нулевых с мышлением из 70-х, составит прекрасный контингент какого-нибудь (дур)дома для престарелых служителей режоперного культа. Я бы даже скинулся на его строительство, лишь бы больше не видеть низкопробного и низкобюджетного барахла на приличных оперных сценах.
Автор фото — W. Hösl
Недовольны качеством современного школьного образования? Не удивительно. Помните, что только советские учебники могут сделать человека по-настоящему образованным. Переходите по ссылке https://kapitalizmu.net/c/sovetskie-uchebniki и заказывайте учебники, проверенные временем.
