Личная охрана у римских полководцев появилась в 3-м веке до н. э. Продолжительное нахождение в землях враждебных племен требовало особого внимания к защите командующего. В военном лагере римлян палатка полководца называлась преториум. Соответственно, телохранителей командира, которые размещались рядом с ним, стали называть преторианцами.
Постоянную личную гвардию, которая была обязана охранять верховного командующего не только в военное, но и в мирное время, создал Октавиан Август. В эпоху Республики на территории Италии размещение легионов запрещалось. А в Рим нельзя было входить с оружием.
Властью первого полноправного императора все старые правила были забыты. Отныне в столице империи постоянно находились тысячи вооруженных солдат. Август повелел сформировать девять когорт личной гвардии. Каждый такой отряд насчитывал по тысяче воинов. Три когорты находились непосредственно в Риме, а еще шесть — в ближайших окрестностях. Командиров этих отрядов стали называть префектами претория.
В дальнейшем число преторианских когорт и численность солдат в них неоднократно менялись. Но ни один из правителей в последующие три века не менял общего правила: рядом с императором всегда должна быть личная гвардия. Уже при Тиберии все гвардейцы были размещены непосредственно в Риме. Для них был построен специальный укрепленный лагерь внутри города.
Преторианцы обладали целым рядом привилегий, о которых не могли и мечтать другие солдаты. Одна только жизнь в столице делала службу не в пример приятнее, чем нахождение в военном лагере на границе с воинственными варварами.
Очень скоро обнаружилась неприятная для любого монарха проблема. Телохранители могут быть не только защитниками, но и весьма опасными мятежниками. Причем, в отличие от сенаторов, которые могли месяцами вынашивать детали своего заговора, а в итоге стать жертвами доноса, преторианцы принимали решения спонтанно. Лагерь гвардии был, по сути, пороховой бочкой. Любая слабость власти, любой слух или чьи-то щедрые обещания обрекали императора на смерть.
Широкое распространение получило негласное правило, по которому новый император осыпал преторианцев богатыми дарами и выплатами. Но, как показал опыт, такая предусмотрительность не гарантировала преданности телохранителей. Ряд императоров был убит только за то, что пытался обуздать бесчинства и грабежи, творимые гвардией в Риме.
Разумеется, правители не желали смиренно ждать своей участи. И предпринимали разные шаги для того, чтобы уверенно смотреть в завтрашний день. Самым распространенным стал роспуск старой гвардии и набор новых воинов. После смерти Нерона большинство императоров происходили из командующих легионами. И могли смело опираться на солдат, с которыми прошли не одну кампанию, и которым доверяли лично. Однако после перевода в гвардию со многими легионерами происходила удивительная метаморфоза. Они становились капризными и легко вставали на путь измены.
Кульминация преторианской вольницы наступила в конце 2-го века. После убийств императоров Коммода и пришедшего ему на смену Пертинакса гвардейцы объявили аукцион, предлагая власть над империей тому, кто больше заплатит. И торги состоялись! Сенатор Дидий Юлиан назвал самую высокую цену. Но не сумел вовремя заплатить и бесславно закончил свою жизнь от рук тех, кто согласился ему повиноваться.
Не меньший цинизм проявил командир преторианцев Марк Макрин в начале 3-го века. Он устроил убийство императора Каракаллы чужими руками и, добившись расположения гвардии, сам сел на престол. Но уже вскоре Макрин и его сын, провозглашенный наследником, были убиты солдатами.
Конец всевластию гвардии положил император Константин Великий. По его приказу отряды преторианцев были навсегда распущены, а их лагерь в Риме уничтожен как «гнездо мятежей и разврата». Одновременно империя обрела новую столицу — Константинополь.
Отныне функции телохранителей императора были возложены на отряды, называемые Ауксилия Палатина. Это была уже не гвардия, а дворцовая стража. Большинство солдат набирались из Галлии и даже Германии. И эти воины-варвары оказались гораздо надежнее недисциплинированных италийцев. Но империю уже ничто не могло спасти. Эпоха римского могущества уходила в прошлое.
