Как известно, участники корпорации вправе оспаривать сделки, совершенные их организацией, и требовать возмещения убытков, причиненных этой организации контролирующими ее лицами, действуя от имени организации как ее представители.На представительский статус участников в процессе прямо указывают абз. 5 и 6 п.1 ст.65.2 ГК РФ, причем, в отличие от ст.53, где в отношении руководителя прямую ссылку на ст.182 ГК о представительстве довольно быстро убрали, в ст.65.2 такая ссылка в скобках сохранилась до сих пор.Сообразно этому Пленум ВС РФ, когда давал свои комментарии к изменениям в ГК в Постановлении №25 от 23.06.2015, прямо указал, что участник корпорации в процессе является представителем, а истцом выступает сама организация. Так, в п.32 этого Постановления была сформулирована такая процессуальная конструкция косвенных исков, которая полностью противоречила ранее существовавшей практике, согласно которой сам участник корпорации выступал истцом, а сама корпорация выступала в других статусах, причем порой - например, когда речь шла об оспаривании сделок - в роли ответчика по иску.Уже тогда было отмечено, что представительство участником корпорации в процессуальных отношениях весьма сильно отличается от обычного представительства. Так, в таких делах могут быть много предстаивтелей, причем с раззными интересами, в случае проигрыша дела, судебные расходы взыскиваются с самого представителя, а не с представляемого им лица, что было необычно до аномальности и т.п.Как представляется, правильнее было бы использовать иную процессуальную конструкцию - конструкцию процессуального истца, которая давно и хорошо известна нашему процессуальному праву. Он - истец этот - в отличие от представителя, все-таки является участником процесса, самостоятельным субъектом. Это сняло бы многие вопросы и приблизило бы процедуру рассмотрения корпоративных исков означенного рода с процедурой рассмотрения аналогичных исков в рамках дел о банкротстве. Кстати, и суды это чувствуют, нередко называя...
