Адриан Бадд, Китай: подъем, репрессии и сопротивление (Лондон: Bookmarks, 2024), 256 стр., 10 фунтов стерлингов.
Чарли Хор
•
член RS21 Чарли Хор рассматривает две новые книги о современном Китае.
Возвышение Китая в этом столетии как крупной экономической державы и, следовательно, как претендента на глобальную гегемонию США, продолжает ставить перед социалистами неловкие вопросы. Как мы можем противостоять растущему политическому наступлению и наращиванию военной мощи против Китая, одновременно поддерживая китайский народ в борьбе с эксплуатацией и угнетением? И как объяснить взрывной рост китайской экономики?
Эти две взаимодополняющие, но противоположные книги служат ценной отправной точкой для изучения этих и других вопросов. Китай в глобальном капитализме написан для американской аудитории левых активистов и сосредоточен в первую очередь на истории этого столетия. Китай: подъем, репрессии и сопротивление рассматривает более длительную перспективу, открывая главу, посвященную 20-му веку.й века от революции 1925-27 годов до площади Тяньаньмэнь. Хотя книга в равной степени написана и для активистов, она также содержит академические объяснения подъема и развития Китая.
Оба стремятся дать марксистское объяснение сегодняшнего Китая, основанное на перспективе «социализма снизу». Это начинается с понимания подъема Китая как продукта современного мирового капитализма, а не как чего-то отдельного или отдельного. Как объясняют Фридман и др.:
К началу 2000-х годов государственный и частный капитал Китая полностью влились в мировую экономику. Ее госкорпорации продавали акции на фондовых рынках от Гонконга до Нью-Йорка и создавали совместные партнерства с транснациональными корпорациями. А его частные корпорации, на долю которых сегодня приходится более 60 процентов ВВП Китая и 90 процентов его экспорта, резко расширились и наладили партнерские отношения с транснациональными корпорациями. (стр. 33)
Но, как подчеркивает Бадд:
…поскольку экономика Китая становилась все более взаимосвязанной с остальным миром, его способность оградить себя от капиталистических кризисов снизилась [… and] в последнее десятилетие темпы роста замедлились, и экономика сталкивается с углубляющимися проблемами. Китай, возможно, пережил экономический взлет, но он не может избежать гравитационного притяжения экономических законов капитализма, которые определил Маркс. (стр. 41)
Фридман и др. подчеркивают этот момент в своей главе об окружающей среде и изменении климата, где они объясняют, как экологический ущерб является результатом интеграции Китая в глобальный капитализм. Это происходит как потому, что Китай стал крупнейшим в мире экспортером, так и потому, что в последнее время китайские инвестиции за рубежом все чаще финансируют угольную энергетику. Они цитируют отчет за 2020 год, показывающий, что 70% строящихся угольных электростанций финансируются Китаем. (p128) Они также демонстрируют, как конкуренция между Китаем и США (двумя крупнейшими в мире источниками выбросов углекислого газа) препятствует поиску решений проблемы изменения климата. И это несмотря на то, что Китай стал крупнейшим в мире производителем ветровой и солнечной энергии; уголь по-прежнему производит более половины электроэнергии Китая.
Большинство западных объяснений успеха Китая начинаются с принятия Китаем принципа «свободного рынка». Обе книги отвергают это упрощенное объяснение, вместо этого указывая на эксплуатацию и лишение собственности огромного рабочего класса-мигрантов, а также на центральную роль, которую государство (на всех уровнях) продолжает играть в китайской экономике.
Они также прославляют борьбу рабочих, крестьян, национальных меньшинств и феминисток против огромного социального и экономического неравенства, вызванного безудержным экономическим ростом. У Фридмана и др. есть острая глава о феминистском сопротивлении и кризисе социального воспроизводства, в то время как в обеих книгах есть главы о битвах на рабочем месте, которые ведут мигранты и государственные работники, а также о сильных сторонах и пределах забастовок в отсутствие какой-либо независимой организации.
В обеих книгах подчеркивается разница между сочетанием уступок и репрессий, применяемых в «собственном Китае», и гораздо более масштабными репрессиями, применявшимися в Тибете, Синьцзяне и Гонконге. Они также называют приход Си Цзиньпина к власти в 2012 году ключевым поворотным моментом в репрессиях, ознаменовавшимся восстановлением им власти центрального государства и использованием антикоррупционных кампаний для реформирования Коммунистической партии Китая (КПК). У Бадда есть превосходная глава об отношениях между частными капиталистами и КПК, а также о фракционных разногласиях, которые сохраняются среди лидеров КПК.
Большое количество частных капиталистов присоединились к КПК (или вышли из рядов КПК и государственной бюрократии), но это ни в коем случае не является «захватом власти». Они присоединяются, потому что им нужно членство, чтобы добиться успеха, но для КПК это служит дополнительным рычагом контроля. Сохраняются важные различия между теми частями капитала, которые в первую очередь ориентированы на мировую экономику, и теми, которые ориентированы на государственную экономику, а также существуют поколенческие и региональные расколы. Си Цзиньпин укрепил свою власть частично за счет устранения серьезных соперников, но тем самым подорвал способность КПК к коллективному принятию решений.
Подъем Китая совпал с относительным упадком имперской мощи США и ускорил его, и в обеих книгах подробно описывается меняющийся характер их конкуренции. До начала 2000-х годов США в первую очередь рассматривали Китай как источник дешевого импорта, но с тех пор экономическая и военная напряженность усилилась, особенно после краха 2008 года. И США, и Китай увеличили военные расходы и присутствие в Восточной Азии, хотя это происходит крайне неравномерно. Как отмечает Бадд, указание на военную экспансию Китая как на главную угрозу миру во всем мире искажает реальность: «Первая зарубежная база Китая сравнима с 800 американскими военными. […] Против флота Китая численностью до шести авианосцев […] в США — 37». (стр. 181)
Расширение экономического и политического влияния Китая посредством инициативы «Пояс и путь» (BRI) стало основным фактором роста враждебности США. BRI, впервые запущенный в 2013 году, представляет собой программу развития, охватывающую государственные и управляемые государством инвестиции (на сегодняшний день) в более чем 150 странах. Он стал крупнейшим международным инвестиционным проектом, когда-либо существовавшим, и основным способом, с помощью которого Китай вновь утвердился в качестве мировой державы. Однако замена одной доминирующей имперской державы другой мало что изменит на Глобальном Юге. Обе книги показывают, что инициатива «Пояс и путь» была столь же хищнической, как и Запад, в эксплуатации природных ресурсов по всему миру.
Но, как отмечают Фридман и другие, «самые продуманные планы Китая, как и планы Байдена, сбились с пути»..' (p119) Правительства все чаще отменяют проекты BRI или долги, поскольку процветает противодействие экономическому доминированию и экологическому ущербу. Между тем, планы США по созданию антикитайских блоков столкнулись как со степенью, в которой Китай сейчас интегрирован в мировую экономику, так и с обратными последствиями шагов Трампа к экономической изоляции «Америка прежде всего».
Более поздний проект «разъединения» – американские частные компании выводят свое производство из Китая – также столкнулся с реальностью сложных производственных и торговых цепочек, которые трудно воспроизвести за пределами Китая. а также нежелание многих компаний отказываться от прибыльных предприятий. Даже призыв Трампа к «интересам национальной безопасности» по большому счету не смог вывести значительные объемы капитала из Китая. В обозримом будущем Китай и США будут вовлечены в то, что другой писатель-социалист назвал «антагонистическим сотрудничеством», что не делает наращивание военной мощи в Восточной Азии менее угрожающим.
Хотя Китай стал первой крупной экономикой, оправившейся от пандемии Covid, с тех пор рост был вялым, и КПК сталкивается с рядом взаимосвязанных структурных проблем. Медленные темпы роста, сокращение численности населения, угрозы изменения климата и постоянная возможность волнений снизу – все это ограничивает политический выбор КПК. В то же время авторы отвергают упрощенную идею о том, что китайский бум закончился.
Обе книги содержат множество подробностей, которые конкретизируют и подкрепляют их аргументы, и написаны так, чтобы быть доступными для читателей, не имеющих детальных знаний о Китае. Различные подходы авторов и целевая аудитория означают, что, хотя у них много общего, они далеко не идентичны. Например, у Фридмана и его коллег есть вступительная глава, в которой подробно описывается, почему Китай является капиталистическим, что до сих пор является спорным аргументом для левых сил США. Бадд обращается к этому вопросу мимоходом, но при этом приводит влиятельные академические аргументы о том, что Китай не является империалистическим государством. В его отчете также подчеркивается значительная преемственность отношений с Китаем до 1978 года, одновременно признавая огромную трансформацию, произошедшую с тех пор.
Бадд начинает с цитирования лозунга солидарности 1989 года: «Мы — часть Китая, а Китай — часть нас».»утверждая, что сейчас это более верно, чем когда-либо. Понимание Китая необходимо для понимания 21ул. Капитализм века – и как с ним бороться. Как утверждают Фридман и другие, «левые не должны позволять границам национального государства ограничивать наше политическое воображение; наша организация должна быть такой же интернациональной, как и сам глобальный капитализм». Эти две книги являются решающим вкладом в создание интернационалистических и антиимпериалистических левых сил, выступающих против всех форм эксплуатации и угнетения.
источник: revsoc21.uk
