В интервью федеральному изданию губернатор рассказал, что времена политических склок и интриг в регионе прошли, сегодня нужно думать об экономическом развитии. Дмитрий Демешин оказался во главе региона в период санкций, СВО, структурных изменений экономики, и это заставляет принимать нестандартные решения. В планах Демешина — привлечь новых инвесторов, повысить доверие к «Суперджетам», открыть автозавод и сделать регион привлекательным для работы и жизни. — Дмитрий Викторович, вы не коренной хабаровчанин, но к своему назначению на пост врио губернатора прожили в регионе около четырех лет. Ваше восприятие Хабаровского края в должности прокурора и в должности губернатора — это одно и то же? — Да, я родился и вырос не в Хабаровске, но в начале 2025 года будет уже пять лет, как я проживаю в Хабаровском крае: сначала как заместитель генерального прокурора России, который курировал Дальневосточный округ, теперь — как губернатор. Я влюбился в Хабаровский край еще задолго до того, как президент доверил мне исполнять обязанности губернатора. — А чем понравился регион, когда первый раз познакомились с ним? — Природой, людьми. Здесь люди свободные, настоящие. Они искренние в своей критике. Как прокурор я получал огромное количество обращений граждан и всегда стоял на защите интересов людей. С тех пор для меня ничего не поменялось. Единственное, теперь есть бюджет, который я администрирую и стараюсь делать это эффективно в интересах экономики и жителей края. Для меня и для членов команды это достаточно амбициозная задача — развивать экономику региона в условиях санкций, когда важно поддержать каждое предприятие, помочь тем из них, которые были закрыты еще в 1990-е годы, вдохнуть в них новую жизнь. — А как вы попали в «школу губернаторов»? Это был осознанный выбор? Планировали после прокуратуры попробовать себя в исполнительной власти? — Вы знаете, это не от меня зависело. Для «школы губернаторов» подбирали слушателей из числа перспективных специалистов на разных направлениях. Мы с коллегами из правоохранительных органов с удивлением спрашивали, для чего мы там. Ответ был такой: «Вы, силовики, должны понимать, чем исполнительная власть руководствуется в своей работе, каким инструментарием пользуется и владеет». У нас были модули по развитию экономики, сопровождению нацпроектов и другим направлениям. Теория чередовалась с практикой. Например, был выездной модуль по развитию туризма на Ямале — это для нас стало производственной практикой. Тот инструментарий, которые нам дали во время обучения, через несколько лет после окончания «школы» внезапно мне пригодился. — Для вас назначение было неожиданным? — Для меня действительно назначение стало полной неожиданностью. На тот момент были совсем другие мысли. — Насколько опыт работы в прокуратуре, где вы много лет курировали направление противодействия коррупции, помогает сейчас? Удается ли прочувствовать тех людей, с которыми приходится работать? — Моя задача — не пытаться увидеть человека насквозь, да и миелофона у меня нет, чтобы подслушать мысли каждого чиновника. Но я понимаю, что нужно сделать, чтобы убрать предпосылки для коррупции, в том числе из нормативно-правовых документов, чтобы создать прозрачные условия распределения бюджета. Важно лишить коррупцию самой ее основы. Поэтому в приоритете у нас сейчас — детально прорабатывать все документы, чтобы исключить любые коррупциогенные факторы. Кроме того, есть взаимодействие с силовыми структурами, с институтами гражданского общества, в том числе — с ассоциацией антикоррупционных экспертов. — По какому принципу вы подбирали себе команду? Удалось ли сформировать коллектив, в котором вы уверены? — Моя команда — это жители Хабаровского края. Именно они задают векторы развития региона. Большинство работающих в правительстве — это коренные хабаровчане. Есть приезжие, конечно. Но я исхожу из профессиональных компетенций и порядочности, потому что понимаю, что каждый бюджетный рубль должен быть эффективно вложен в дороги, мосты, поликлиники, школы — в те объекты, которые сделают жизнь хабаровчан более комфортной. В целом, команда сформирована, но замены, конечно, происходят. Кто-то просто не выдерживает жестких требований, которые я предъявляю к работе: меня меньше всего интересует суета процесса. Я требую конечный результат, а это — построенная вовремя поликлиника, детский сад, дорога. Это важно и для меня как губернатора, и для жителей края. Поэтому и спрашиваю строго с глав муниципальных образований, с министров. Кому-то, конечно, это не нравится, и поэтому люди уходят. Но уверен, что в итоге в команде останутся те, кто действительно заряжен на результат. Я готов работать с любым, кто нацелен на созидание и на служение. Для меня нет политических предпочтений, я ориентируюсь на все здоровые политические силы, с которыми у нас общая цель — развитие региона. — Вы говорите о том, что для вас важно эффективно расходовать бюджет. И каждый губернатор требует этого от своих подчиненных. Но коррупционные скандалы продолжают греметь (последние — Ростов-на-Дону, Самара). Есть ли у вас рецепт, как эффективно расходовать бюджет, развивать регион и при этом избегать коррупционных скандалов в окружении? — Коррупция и развитие региона — это скорее не взаимоисключающие, а взаимосвязанные процессы. Коррупция мешает социально-экономическому развитию. Каждый бюджетный рубль, который уходит на сторону, — это непостроенная часть дороги, поликлиника, школа, неблагоустроенная территория. Любое злоупотребление властью, попытка поставить свои интересы выше общественных пресекаются. Но для меня важно не доводить ситуацию до возбуждения уголовного дела: если мы видим, что чиновники, скажем так, не полезны и вряд ли будут обществу, они покидают команду, даже если не уличены в злоупотреблениях. Да, в России есть факты привлечения к уголовной ответственности чиновников, и они еще будут. Но надеюсь, что случаи, которые уже прогремели на всю страну, станут предостережением для остальных. И все же я убежден, что абсолютное большинство чиновников — это люди, которые любят свое государство, уважают своих сограждан и нацелены на то, чтобы жизнь и в нашей стране была лучше. — Из прокуратуры вы ушли в звании генерал-полковника, и сегодня, можно сказать, вы — генерал-губернатором. Этот статус говорил об особом доверии императора своему наместнику, отвечающему едва ли не за все, начиная с социалки и заканчивая оборонкой. За последние годы выстраивались разные образы губернаторов. Вам какой ближе — генерал-губернатора, технократа, губернатора новой волны? — Я убежден, что президент нас всех оценивает по реальным делам. Его доверие на «входе» в должность ко всем одинаковое. А дальше оценивается уже способность губернатора достичь поставленного результата. Может быть, громко прозвучит, но мои исторические предшественники Николай Николаевич Муравьев-Амурский, Андрей Николаевич Корф, Николай Львович Гондатти и другие — это все русские офицеры, патриоты России. Они, как и я, родились вдали от Дальнего Востока, но жизнь свою связали именно с этим регионом. Во многом я равняюсь на этих людей. Конечно, если постараться, можно найти какие-то совпадения. Муравьев-Амурский был членом Государственного совета, и я сейчас являюсь членом Госсовета. До масштаба деятельности генерал-губернаторов из прошлого мне, конечно, далеко, но нас объединяет желание развивать страну, Дальний Восток — это государственный подход. Для меня это главное. А все образы губернаторов — это ярлыки, ничего не определяющие. Главное, чтобы в нашем крае было безопасно и комфортно жить, чтобы люди хотели приезжать и оставаться навсегда в Хабаровске, в Комсомольске-на-Амуре, в Советской Гавани, в Ванино и других городах. — 81 процент на выборах, в общем-то, уже говорит о том, что люди поверили вам. Для вас этот результат — это…? — Конечно, это аванс лично мне и моей команде. Мы должны оправдать доверие людей. Я прекрасно понимаю, что люди верят не словам, а делам. Поэтому предстоит работать, чтобы воплотить в жизнь все планы. — Вам удалось уловить настроения людей, их ожидания? — Думаю, да. Наш девиз «У Хабаровского края нет окраин» поддержали и жители края, и президент страны. Я провел несколько прямых эфиров, читаю внимательно комментарии в социальных сетях. Причем большинство из них негативные, но это тоже важно — таким образом люди помогают понять, на что обратить внимание. Хабаровчанам, конечно, хочется, чтобы решались проблемы, связанные с медициной, дорогами, благоустройством территорий и прочими вопросами. Проблемы, о которых говорили люди во время прямой линии, отражены в Атласе-27, который стал основой стратегии развития Хабаровского края — ее мы создаем вместе с жителями. Это законные требования людей к власти. И я требую, чтобы все чиновники давали ответ жителям не в виде отчетов и красивых картинок, а в виде реальных изменений ситуации. — Люди по-прежнему стремятся уехать из региона или все-таки поверили в изменения? Ведь еще несколько лет назад отток был огромный. — Проблема есть, к сожалению, мы не остановили пока демографический спад, но уезжать стали меньше. Люди с большим желанием остаются в Хабаровском крае. Многие сначала приезжают поработать вахтовым методом, а после остаются: либо семьи перевозят из других регионов, либо создают на месте. Наша задача — сделать так, чтобы те, кто к нам приезжает работать, оставались навсегда, чтобы им было комфортно, чтобы они, как и коренные хабаровчане, гордились местом, где живут. — Президент назвал Дальний Восток национальным приоритетом на весь XXI век. В регион идет серьезное финансирование, инвестиции. Эффект заметен? — Об этом, думаю, рано говорить. Хабаровский край — промышленный регион. Президент объявил Дальний Восток стратегическим приоритетом на весь XXI век, понимая, что развитие промышленности — это сложный и долгий процесс. Рост зарплат — это заметно, а стабильный рост валового внутреннего продукта — это стратегическая перспектива. Мы рассчитываем на рост инвестиций в основные средства производства, в новейшее оборудование, станки. Но нам нужны кадры, профессионалы, которые будут работать на этих станках. Для нас главное — развитие человеческого капитала. Если мы не сможем предложить людям новые и востребованные профессии, мы отстанем в развитии. Нам нужны инженеры, рабочие, а не «белые воротнички». Это поможет реализовать огромный потенциал, который имеется у региона. Поэтому мы перезапускаем процесс сопровождения инвестиционных проектов. Вводится персональная ответственность членов правительства за крупные инвестиционные проекты. Моя задача — чтобы каждая заброшенная полянка превратилась либо в цветущий сад, либо чтобы там разместилось высокотехнологичное производство, где люди будут получать достойную зарплату за изготовление конкурентоспособного продукта. Я уверен, что личное сопровождение любого проекта положительно сказывается на инвестиционном климате региона. — А с какими проблемами пришлось столкнуться в условиях санкций, разрыва отношений с иностранными партнерами? — У бизнеса, конечно, возникают определенные проблемы. С платежами в первую очередь. Но, с другой стороны, бизнес более гибок, чем государство, и решает эти проблемы. Мы помогаем, если видим, что это здоровый бизнес, направленный на созидание. Объемы инвестиций в развитие краевой экономики говорят сам за себя: в 2023 году было 418 миллиардов рублей, в этом году, уверен, доведем до 500 миллиардов рублей инвестиций в основной капитал. Это показывает, что бизнес заинтересован в том, чтобы вкладывать в крупные промышленные производства. К сожалению, высокая ключевая ставка сдерживает инвестиции. Поэтому ряд проектов приостановлен. Инвесторы находятся в ожидании. Как только ключевая ставка снизится, и можно будет взять деньги на более выгодных условиях, начнется реализация приостановленных проектов. — Хабаровский край раньше постоянно «гремел» из-за того, что отправляет сырой лес, рыбу и морепродукты в Китай. Хотя реально мог бы получать больше денег, перерабатывая на месте. Что-то меняется? — Конечно. Вывозить кругляк мы запретили. Лесопереработка — это наше конкурентное преимущество, которое мы будем использовать на благо нашего региона: разрабатывается программа деревянного домостроения. Это позволит нам обеспечивать жильем социально уязвимые категории граждан — погорельцев, сирот, тех, кому мы обязаны предоставлять жилье бесплатно или в преференциальном порядке. Мы будем закупать качественные домокомплекты. Таким образом мы решаем сразу несколько задач: обеспечиваем жильем нуждающихся, производим конечный продукт с высокой добавленной стоимостью, создаем новые высокооплачиваемые рабочие места. То же самое — в рыбопромышленной сфере. — С Китаем есть какие-то крупные проекты? Многие говорят, что китайцы — очень непростые партнеры. — С Китаем, с которым у нас 246 километров общей границы, отношения выстраиваются непросто. Мы не впускаем прямые китайские инвестиции в регион — только в коллаборации с местным бизнесом, чтобы все-таки оставлять возможность контроля. Потребность зайти на наш рынок у китайцев есть. И этому будет посвящен Российско-китайский инвестиционно-промышленный форум, который пройдет в Хабаровске в мае 2025 года. Есть много направлений производства, в которых китайцы нас обогнали. Но мы не хотим просто покупать у них продукцию, нам важно самим ее производить. Один из примеров — автомобилестроение. Мы заинтересованы в том, чтобы не просто наладить поставки китайских автомобилей, а локализовать их производство на хабаровской земле. — Пока машиностроительного завода нет в Хабаровске? — Нет. Это только в перспективе, но наработки есть. Мы, например, производим багги — самоходную технику на колесном ходу, которую можно использовать и в мирной жизни, и в зоне СВО — там наши машины успешно выполняют боевые задачи, помогают нашим ребятам. — А ведь тема действительно интересная: любому, кто приезжает на Дальний Восток, первое, что бросается в глаза — подержанные «японцы». Что-то изменилось после того, как Япония отказалась от поставок в Россию даже подержанных своих авто? — Японцы сами себе этот рынок подрубили. Но экономическая ниша пустой быть не может, на нее уже зашли другие производители. Наши жители пересели на более современные автомобили, на те же «китайцы», которые дешевле, но по качеству уже не хуже. Замещение произошло сходу, и потребительский рынок этой замены фактически не заметил. Люди стали больше покупать и отечественные автомобили — это тоже заметно. Тенденции те же самые, что и в европейской части страны, где китайские бренды заместили бренды Германии, Франции, Италии. На дорогах больше стало и российских автомобилей. — Через Хабаровский край идет огромный объем грузов. Над чем предстоит работать с федеральными властями, с бизнесом, чтобы максимально активизировать процессы строительства, развития транспортной инфраструктуры? — Вы правы, по нашему региону проходит и Транссиб, и БАМ, реализуется ряд инвестиционных проектов по увеличению провозных возможностей. Завершилось строительство Тихоокеанской железной дороги — первой частной железной дороги в стране. Сейчас стоит задача — развитие Восточного полигона. Модернизация БАМа даст существенное увеличение провозных мощностей, развитие портов — Ванино, Советская Гавань, Николаевск-на-Амуре, Охотск. Для развития портовой инфраструктуры реализуется десять крупнейших инвестпроектов. По сути, мы становимся крупнейшим перевалочным пунктом на Тихом океане. — Как оцениваете перспективы авиастроения? Последние ЧП с Sukhoi Superjet 100, которые производят в Комсомольске-на-Амуре, подорвали репутацию бренда. Сможем ли полноценно заменить парки импортных лайнеров собственными бортами? — Sukhoi Superjet 100 — это то, что на слуху. Но Комсомольск-на-Амуре уникален тем, что там находится не один авиастроительный завод, это целый кластер из разных заводов: Яковлев, который выпускает Sukhoi Superjet 100 и полностью импортозамещенный Sukhoi Superjet 100 New с российскими двигателями, авионикой. Это и КнААЗ имени Ю. А. Гагарина — ключевое предприятие, которое производит отечественную истребительную авиацию — Су35, новейшие комплексы Су-50САМ, которые являются лучшими в мире истребителями пятого поколения. Более того, на базе этого кластера большое количество предприятий, которые в кооперации обслуживают эти крупные заводы. По поручению президента мы развиваем производство малофлюзеляжных самолетов «Байкал». И рассчитываем, что все это даст хороший эффект как в развитии экономики, так и в развитии инженерных компетенций. Наши инженеры при опытной эксплуатации каждый день вносят какие-то рационализаторские предложения, и техника становится лучше. Этот кластер не просто работает, а является предметом нашей гордости и большой заинтересованности внешних партнеров, которые хотят приобретать наши самолеты. — Сможет ли Sukhoi Superjet 100 заслужить доверие людей? — Последние случаи, инцидент в Турции, конечно, не способствует повышению доверия. Но, думаю, Международный авиационный комитет даст свое заключение. Там все очень похоже на ошибку пилота. Наши самолеты надежные (посмотрите, именно Sukhoi Superjet 100 ежедневно в режиме шаттлов курсируют между Москвой и Санкт-Петербургом). Мы полностью произвели импортозамещение на этих самолетах. Пермские двигатели, которые устанавливаются на «Сухой», безопасные и надежные. Я убежден, что если бы было по-другому, последствия были бы более печальными. На наших предприятиях много делают для повышения безопасности полетов гражданской авиации, и надеюсь, что пассажиры это вскоре оценят по достоинству. — Работа любого губернатора оценивается, в частности, по данным статистики. Как вы относитесь к тем чиновникам (неважно, в каких структурах они работают), которые приукрашивают цифры? Ориентируетесь ли вы на рейтинги в своей работе? — Я рейтинги учитываю, но не ориентируюсь на них. После назначения врио губернатора сразу объявил коллегам, что жителям не нужны красивые цифры. Нередко показываю тому или другому министру конкретную картинку и спрашиваю: где воплощение в реальность того, что два-три года назад было нарисовано. Можно сколько угодно кичиться цифрами, вещать о высоких показателях, но если у человека во дворе месяцами не вывозится мусор, если он не может попасть к врачу или банально проехать по ровной дороге, если человека не устраивает проживание в конкретной местности, зачем обманывать и себя, и наших жителей? Я против этого и никому не позволю это делать. Поэтому лично езжу по районам и смотрю, что нужно людям. — Да и для Москвы приукрашивание ни к чему… — Москва тоже все видит и понимает. Поэтому моя задача — не приукрасить статистику, а повысить эффективность экономики. Будет сильная экономика — будет благоустройство городов, будут зарплаты, будет комфорт. У нас предприятия по-настоящему борются за квалифицированные кадры. За хорошего сварщика или бульдозериста готовы платить столько, сколько нам с вами не факт что будут платить. И это хорошо. Это говорит о том, что наше профессиональное образование будет перестраиваться под требования рынка труда, чтобы обучить востребованным профессиям молодых людей, которые будут работать, получать хорошие зарплаты и приносить пользу нашему краю и нашей стране. Подготовлено по материалам ura.ru
