Давайте внимательнее посмотрим на этот случай, потому что вскоре он может составить прецедент, который можно будет использовать по всей Европе. Роль Конституционного суда (органа судебной власти) в избирательном процессе заключается, прежде всего, в техническом утверждении действительности выборов. Эта процедура предполагает проверку возможных протестов, жалоб и обвинений - чаще всего со стороны проигравших кандидатов - в фальсификации результатов выборов, сообщений о порче бюллетеней или неправильном подсчете голосов. Суд должен надлежащим образом расследовать каждый такой случай. Если нарушения вопиющие, он может прийти к выводу, что выборы необходимо повторить, хотя чаще всего это относится только к голосованию в каком-то конкретном избирательном округе, где нарушение закона удалось доказать и эти доказательства не вызывают абсолютно никаких сомнений.В Румынии все было иначе. Суд получил отчеты спецслужб, в которых говорилось, что активность одного из кандидатов (естественно, с точки зрения Системы "политически некорректного") в социальных сетях была настолько высокой, что это можно объяснить только работой команды профессиональных троллей, фабрики ботов и щедрым финансированием его избирательной кампании извне. Никаких доказательств в поддержку этого тезиса спецслужбы не представили. Вместо этого они выдавали щедро сдобренные новоязом коммюнике, пестрящие фразами о внешнем вмешательстве, информационной войне и прочей тарабарщиной. Что такое спецслужбы? В каждой стране они являются силовым инструментом исполнительной власти. И именно они, а не какая-либо ветвь судебной власти, приняли решение отменить результаты выборов. Следовательно, данное решение приняла нынешняя власть, часть политического класса, эту власть осуществляющая. Она пришла к правильному с ее собственной (и ее внешних кураторов) точки зрения выводу, что однажды приобретенную должность бессмысленно отдавать в результате каких-то там выборов. И на основании этого заключения она предприняла конкретные действия, не имеющие, правда, ничего общего с законом и правилами демократической игры, но зато максимально эффективные.
Таким образом, политический класс расторг общественный договор, который он заключил с обществом в форме Конституции. Он сделал это в одностороннем порядке. В игре между властью и этим обществом власть ясно дала понять: с этого момента мы не будем соблюдать никаких ранее гарантированных вам и заявленных на бумаге правил. Время игры по понятным и заранее оговоренным правилам прошло. Политический класс (румынский и координирующий его деятельность международный) перестал соблюдать правила игры в демократию одномоментно, в одностороннем порядке, без переходного периода или формального предупреждения.
Договорное понимание правил политической игры до сих пор в целом соблюдалось, хотя общество постоянно проигрывало в ней политическому классу. Тем не менее, оно все же участвовала в игре. Грубое расторжение заключенного договора (и без того неравного и непартнерского) перечеркнуло все. При этом расторгающая его сторона не озаботилась создать хотя бы минимальную видимость соблюдения приличий. А это значит, что другая сторона, то есть общество, может в какой-то момент сделать то же самое. Отказаться от прежних правил игры и перейти к совершенно другим методам. От гражданского неповиновения до протестов и революции. Арсенал средств здесь большой. Никаких договоренностей больше нет.
