Во время Первой мировой войны Россия мобилизовала на фронт 12 млн человек, из которых многие отличились в боях с немцами и австрийцами. Но после революции эту войну объявили «империалистической», а царские медали и знаки отличия официально запретили. Ситуация изменилась во времена Великой Отечественной войны, когда многие ветераны Первой мировой вновь оказались в строю.
Уже с первых дней гитлеровского «блицкрига», когда Красная Армия терпела трагические поражения, советская власть изменила официальную риторику. Вместо пролетарского интернационализма упор был сделан на русский патриотизм. Само название «Великая Отечественная война» впервые использовал император Николай II во время Первой мировой войны, о чём прекрасно помнило старшее поколение.
Изменилось и отношение к запрещённым в 1918 году царским наградам. Если в 1930-х годах ношение «белогвардейских» Георгиевских крестов могло повлечь «привод» в НКВД, то на фронте это стало явлением почти обыденным. Солдаты Первой мировой, призванные в РККА, не могли по физическим характеристикам соперничать с молодыми бойцами. Ношение старых орденов было для них способом поднять свой авторитет. Хотя официальных распоряжений на сей счёт не выходило, командиры «закрывали глаза» если видели кого-то из солдат с царской наградой. Например, военный корреспондент Всеволод Вишневский в апреле 1942 года встретил «бородача» с четырьмя Георгиевскими крестами под шинелью. Как объяснил красноармеец, он «не царя защищал, а Россию». Статьи о старых орденах и медалях стали печататься в журналах для армейских агитаторов.
«Легализация» царских наград происходила локальным порядком. Осенью 1943 года пехотинец Иван Беляев запросил командование, дозволено ли ему носить полученный в 1915 году Георгиевский крест 3-й степени. Ответ оказался положительным. Более того, крест на грудь старому солдату прикрепили перед всей ротой, а очерк об этом случае опубликовала газета «Ленинградская правда».
Есть версия, что ещё в начале войны Сталин готов был вернуть в армию Георгиевские кресты. Но этому воспротивились его ближайшие соратники – Никита Хрущёв и Лазарь Каганович. По их мнению, никаких крестов в Красной Армии быть не могло. Возможно, сыграл роль тот факт, что у противника главной наградой был Железный крест, довольно близкий по форме к Георгиевскому.
Тем не менее, отдельные элементы дореволюционной наградной системы постепенно внедрялись. Например, на советском флоте уже с осени 1941 года использовались двухцветные чёрно-оранжевые «гвардейские ленты», почти полностью скопированные с георгиевских (по статуту 1913 года). Аналогичную ленту имел учреждённый 8 ноября 1943 года солдатский орден Славы, который тут же прозвали «советским Георгием». Имея несколько степеней, по основаниям для награждения он был очень похож на Георгиевский крест.
Весной 1944 года бывший участник Первой мировой войны, профессор института кинематографии Николай Анощенко направил письмо Сталину, в котором предложил официально приравнять Орден святого Георгия к ордену Славы. Он напомнил, что георгиевские кавалеры совершали реальные подвиги для защиты Отечества.
«Этим актом Советское правительство прежде всего продемонстрирует перед всем миром преемственность военных традиций славной русской армии», – считал Анощенко.
Поскольку идея кинорежиссёра, что называется, отвечала духу времени, Кремль отреагировал оперативно. 24 апреля 1944 года был подготовлен проект Постановления СНК СССР, который приравнивал бывших георгиевских кавалеров к кавалерам ордена Славы «со всеми вытекающими из этого льготами». Но этот документ так и не был принят. Возможно, дело как раз в льготах. На выплаты, согласно постановлению, могли рассчитывать сотни тысяч человек, что встало бы в копеечку союзному бюджету.
Однако права носить Георгиевские кресты добивались даже генералы, поэтому вопрос был передан «тыловику» Андрею Хрулеву и «главному политруку» Александру Щербакову. В итоге просители получили разрешение носить царские значки – их полагалось размещать на мундире левее советских наград. Хотя официальное общеармейское постановление на сей счёт так и не вышло, в освобождённом Берлине красноармейцы часто позировали для фотографий, прикрепив медали с обеих мировых войн.
