«Теперь простые люди преисполнены заботы о безопасности вашего императорского величества, – писал Александру III 2 апреля 1881 года обер-прокурор Синода Константин Победоносцев. – …Вчера пришёл ко мне совсем простой человек, почтенный старик, старожил города Томска купец Хранов, приехавший сюда на время. У них сначала в лесу близ Томска, потом в самом Томске в саду у Хранова, проживал в молитве пустынник неизвестного происхождения лет 25, и скончался в 1864 году, уже 90 лет от роду. Местные жители, особливо сам Хранов, чтили его при жизни, как святого, и ещё более чтят по смерти. Уверяют, что он предсказывал будущее, и что многие получают исцеление на его могиле. Старик Хранов, по поводу покушений на государя императора, посылал его величеству портрет этого старца и разные свидетельства о его предупреждениях и предсказаниях. Теперь он привёз с собой из Томска шапочку этого старца, которую хранил благоговейно в своём семействе и которой приписывает чудодейственную силу… Я не решился смутить веру этого доброго человека: взял от него эту шапочку, с обещанием представить её вашему императорскому величеству, вместе с портретом старца».
В 1912 году писатель Сергей Короленко в статье «Старец Фёдор Кузьмич. Герой повести Л.Н. Толстого» заметил, что в своё время «его высокопревосходительство Константин Петрович Победоносцев, во избежание соблазна, строгими циркулярами воспретил считать бывшего арестанта за святого, но, конечно, достиг лишь того, что благоговейные толки, с печатью официального запрета, распространялись еще шире». Эту цитату часто приводят в наше время, хотя никто не может указать на первоисточник – сам циркуляр обер-прокурора.
Итак, наряду с известной легендой о том, что сибирский отшельник Фёдор Кузьмич был скрывшимся от мира бывшим царём Александром I, похоже, имеется другая легенда: что царские власти всячески старались запретить почитание этого старца как такового. Что вторая легенда не соответствует действительности, явствует из приведённого письма Победоносцева Александру III. Власть не тревожилась из-за того, что народ в Сибири почитает старца Кузьмича как святого. Да, она официально не признала, что под именем Фёдора Кузьмича скрывался именно Александр I, хотя император Николай II, как считает научный руководитель ГАРФ профессор Сергей Мироненко, верил в это. Почему она этого не сделала – об этом скажем чуть дальше. Сейчас вкратце про саму легенду о Фёдоре Кузьмиче.
Что Фёдор Кузьмич – не из простых людей, он говорил сам. Точно невозможно сказать, когда стала распространяться легенда о том, что он – царь Александр I. В неё верил упомянутый томский купец, которого Победоносцев знал как Хранова, и которого сейчас чаще именуют Хромовым. Но неизвестно, когда именно он поверил в то, что старец, которого он хорошо знал при жизни, был царём.
Есть малодостоверные свидетельства о том, что в 1864 году по приказу Александра II была вскрыта официальная могила Александра I, оказавшаяся пустой, и в ней был захоронен какой-то старый бородатый мертвец. А в 1921 году при большевиках, якобы, могилу того же императора вскрыли, и она вновь оказалась пустой. Официальное же вскрытие захоронения никогда не производилось. В 1960 году ЦК КПСС отказала историкам в просьбе об эксгумации, причём, с любопытной мотивировкой. Как передаёт Сергей Мироненко, член ЦК КПСС и министр культуры СССР Екатерина Фурцева ответила учёным: «Вы хоть представляете, какая это будет пропаганда монархизма, если могила окажется пустая? Ни в коем случае мы не разрешим!»
В начале ХХ века Лев Толстой, вдохновлённый рассказами о царе-отшельнике, начал писать повесть о Фёдоре Кузьмиче как бывшем царе Александре I, но не довёл до конца это дело, поскольку в это же время поступили доказательства, как он счёл, различия этих двух людей. Историк, дядя Николая II, великий князь Николай Михайлович предпринял разыскания о Кузьмиче и представил аргументы, что он не мог быть Александром I. Правда, при этом великий князь не исключал того, что старец мог быть бастардом царских кровей.
По свидетельству генерала Николая Епанчина, император Александр III считал возможным провести вскрытие могилы Александра I для проверки слухов. Это показывает, что при его отце там не производилось вскрытия и перезахоронения, иначе бы сын, который в то время был уже взрослым наследником престола, наверняка знал бы об этом. В то же время Александр III не исключал правдивости известий о тождестве старца Кузьмича и Александра I, о которых сообщал ему Победоносцев. Однако, посоветовавшись с историком Николаем Шильдером, царь отказался от этого намерения, так как могилу не удалось бы вскрыть без огласки, и потребовалось бы объяснить причину, а это могло вызвать ненужные толки в народе.
Как уже говорилось, Николай II верил в то, что старец Кузьмич был Александром I. И эта вера, очевидно, была внушена ему со слов как отца, так и Победоносцева. Ещё будучи наследником престола и возвращаясь из поездки по Азии в 1892 году, Николай поклонился могиле старца. Это показывает, что, с одной стороны, он относился со странным почтением к непризнанному святому; с другой, что останки Кузьмича всё-таки покоились в Томске, а не перевозились в Петербург. В настоящее время удостовериться в наличии тела Фёдора Кузьмича трудно, так как его могила была осквернена большевиками.
Итак, царская власть в последние десятилетия своего существования, в лице, прежде всего, Николая II, была уверена в том, что старец Фёдор Кузьмич и император Александр I – одно и то же лицо. Почему же она предпочла молчать об этом, вместо того, чтобы поднять культ старца и тем самым возвеличить авторитет царской династии?
На это пока могут быть даны только предположительные ответы. Возможно, император Николай II опасался, что свидетельства тождества бывшего царя и старца окажутся неубедительными для скептически настроенных людей. И со стороны так называемого образованного общества новый культ царя-отшельника будет встречен насмешками, которые только повредят престижу династии, а вовсе не поднимут его.
Но вероятен ещё и такой мотив, в дополнение к предыдущему. На него намекают некоторые пассажи в сочинениях и письмах Константина Победоносцева, который, по-видимому, тоже не был чужд мысли о тождестве Кузьмича и Александра I, однако явно был против того, чтобы открыто об этом объявлять. Победоносцев считал иноческий подвиг не возвышающим, а умаляющим достоинство царя. Ведь получалось бы, что Александр I втайне от всех бежал от исполнения своего священного царского долга, возложенного на него свыше! Это соображение также могло, по мысли обер-прокурора, не возвеличить, а принизить династию в глазах людей.
