В детстве, когда мы смотрели фильмы про перенаселенные города, корпорации и роботов, всё это казалось очень далеким. И вот незаметно кибермир подкрался к нам — из вымышленной вселенной в реальность. Современные мегаполисы всё больше перенимают черты киберпанк-сценариев, а технологии вроде виртуальной реальности или искусственного интеллекта никого не удивляют. Что, если наше будущее уже стало частью киберпанковой фантазии?
Концепция киберпанка зародилась в 1980-х, когда Брюс Бетке ввел понятие «киберпанк» в одноименном рассказе. Бетке обозначил именно те мотивы, которые стали основой сегодняшнего киберпанка: технологии будущего и деспотическое общество. Киберпанк сразу же привлек внимание зрителя и превратился в популярный поджанр научной фантастики.
Помимо сюжетных появились и визуальные образы киберпанка — мрачная урбанистическая среда, неоновые огни, промокшие от дождя улицы. Яркие примеры произведений, которые задали тренд: «Бегущий по лезвию», «Матрица», «Акира», «Призрак в доспехах» — они и по сей день являются культовыми. Они не только закрепили образы киберпанка, но и стали отражением наших тревог о будущем городов.
«Небо над портом было цвета экрана телевизора, настроенного на пустой канал».
Уильям Гибсон, «Нейромантик»
После Второй мировой перед Японией стояла масштабная задача — заново отстроить страну как в экономическом, так и в физическом смысле. Так в 1960-х появился метаболизм, идеей которого было представление зданий как живых организмов. Именно метаболизм в дальнейшем заложит основу футуристического и технологического направления.
В 1980-х годах в Японии случился экономический прорыв, когда японские видеоигры, гаджеты, автомобили покорили западный рынок. Жителей охватила волна восторга, надежды, но вместе с тем некоего скептицизма относительно будущего. Тогда в научной фантастике появился поджанр киберпанк. В 1982 году на экраны вышел культовый фильм Ридли Скотта «Бегущий по лезвию». В тот же год Отомо Кацухиро запустил мангу «Акира». Кацухиро лично застал всё, о чем мы говорили выше: успех метаболистов, технологический скачок и разрушительные последствия войны. «Акира» — мрачное отражение постапокалиптического Нео-Токио XXI века, где правят банды мотоциклистов и коррумпированное государство, а военные учреждения проводят секретные научные эксперименты.
Современный Токио продолжает воплощать идеи, показанные в «Акире». Район Сибуя с его знаменитым перекрестком и многоуровневыми переходами напоминает те самые футуристические транспортные развязки из аниме. Недавно построенный комплекс «Сибуя Скай» создает новый уровень городского пространства — смотровая площадка, парящая над городом, перекликается с многоуровневой структурой Нео-Токио.
Несмотря на то, что действие фильма «Бегущий по лезвию» происходит в Лос-Анджелесе будущего, при создании антиутопического города Ридли Скотт неосознанно черпал вдохновение в современном Гонконге. Фильм воплощает множество контрастов и противоречий, присущих городу: сочетание Востока и Запада, технологий и традиций, богатства и нищеты.
Так, вертикальность и хаотичность архитектуры стали ключевыми чертами киберпанковской эстетики, отражая переплетение высоких технологий и бедности, существующих в одном пространстве. В Центральном районе, или Козуэй-Бей, офисы корпораций и торговые центры соседствуют с магазинчиками и старыми жилыми домами. Такой контраст символизирует «упадок будущего», в котором технологии привели к экономическому и социальному неравенству.
Другой примечательный квартал — Коулун (существовал до сноса в 1993 году) — стал символом хаоса, коррупции и беззакония — это темы, присущие киберпанку. Коулун выглядел как хаотичный город в городе, полный нелегальных предприятий, трущоб и преступных группировок. Именно этот образ самоуправляемого «подземного мира» послужил вдохновением для создания образов антиутопических мест.
Неоновые вывески также сыграли важную роль в формировании футуристического пейзажа. Визуально эти яркие огни, отражающиеся в лужах дождя и освещающие плотные городские пространства, напоминают реальные картины ночного Гонконга. «Информационная перегрузка» вывесок и узкие улочки создают ощущение насыщенности и в то же время изоляции, свойственной киберпанку.
Башня ICC (International Commerce Centre) трансформировала концепцию медиафасадов: 70-этажный дисплей демонстрирует масштабные световые шоу. Она буквально растворяется в небе — прием, который активно использовался в фильме для создания атмосферы призрачного города.
Новый район Западный Коулун с его футуристической архитектурой и подземными уровнями напоминает многослойный город из фильма. Особенно впечатляет здание M+, Музея визуальной культуры, фасад которого превращается в гигантский экран, транслирующий цифровое искусство.
Нельзя написать статью о киберпанке без упоминания теперь уже легендарной игры, которую так и назвали — «Киберпанк 2077».
Найт-Сити, над которым старались CD Projekt Red, завораживает своей энергией. Он буквально оживает — неоновые огни высоток пронзают небо, доводя контраст и насыщенность до предела. В мрачном городском пейзаже легко разглядеть отголоски Лос-Анджелеса, где огромные рекламные билборды и хаотичная архитектура смешиваются с городским шумом, поражая масштабностью и буйством.
Найт-Сити — гиперболизированная версия Лос-Анджелеса: небоскребы, узкие улочки, потоки людей и машин. Как и в реальной жизни, контрасты между бедностью и богатством здесь колоссальны: элитные районы соседствуют с трущобами.
С архитектурной перспективы это хаос из переплетения футуризма и модернизма, где каждая часть города стремится к уникальности, но тем самым нарушает единство визуального языка.
Лос-Анджелес также во многом страдает от переполненности и неэффективности городского планирования: заброшенные здания, засилие рекламы, мусор на улицах.
Другой проект — Виадук 6-й улицы — стал новым архитектурным ориентиром. Виадук состоит из десяти арок и оснащен современными светодиодными огнями, создающими эффект «ленты света». Футуристические мосты и переходы напоминают многоуровневые магистрали Найт-Сити.
Особенно интересно наблюдать за развитием Района искусств, где промышленные здания превращаются в высокотехнологичные пространства, сохраняя при этом свой «панковский» характер. Новый комплекс ROW DTLA — пример того, как индустриальное наследие переосмысляется в духе технологического будущего, создавая ту самую эстетику «высоких технологий и низкой жизни».
В этом районе проектируется комплекс 670 Mesquit, который воплощает идеи вертикального города с множеством уровней общественных пространств, террас и мостов — прямо как в игре.
«Мы формируем наши здания, а после — наши здания формируют нас».
Уинстон Черчилль
Спустя более 70 лет эти слова стали особенно актуальны, когда всё больше исследований доказывают влияние архитектуры на психическое и физическое здоровье. Исследователь Колин Эллард в своих работах отмечает, что уникальная архитектура и зеленые пространства положительно влияют на психическое состояние жителей. Пренебрежение нуждами людей ведет к социальной изоляции и рискам для здоровья.
Современные архитекторы обращаются к вопросам обустройства городской среды, пытаясь сделать ее более гуманной. В каждом из рассмотренных городов уже существуют проблемы, вызванные городской средой.
В Токио становится заметным влияние на состояние жителей высотной архитектуры. Капсульные отели и миниатюрные квартиры, предсказанные в «Акире», стали реальностью — по данным исследований, такой формат жилья усиливает социальную изоляцию. Однако японские архитекторы пытаются решить эту проблему: например, в новом районе Торанамон-Хиллз создаются «небесные лобби» — общественные пространства на высоте, помогающие жителям небоскребов сохранять социальные связи.
Постоянное воздействие ярких медиафасадов и рекламы в Гонконге влияет на циркадные ритмы. Город никогда не спит: световое загрязнение достигает таких масштабов, что власти вынуждены регулировать яркость наружного освещения. При этом плотная городская застройка создает «каньоны» между зданиями, где солнечный свет практически не проникает на уровень улиц — проблема, знакомая по антиутопическим произведениям.
В Лос-Анджелесе архитектура усиливает социальное расслоение. Например, в Даунтауне появляются приватизированные общественные пространства в небоскребах, доступные только определенным группам населения, — прямое воплощение корпоративной антиутопии.
Эти примеры иллюстрируют то, как на первый взгляд привычные элементы современных городов — ночные огни, капсульные отели — в долгосрочной перспективе вредят здоровью.
Вывод здесь простой: городская среда напрямую воздействует на наше благополучие, и от нее зависит качество жизни.
Наблюдая за развитием современных мегаполисов, мы видим, как эстетика киберпанка из художественного приема превращается в реальный архитектурный язык. Здания становятся всё более технологичными, адаптивными, интерактивными. Интеграция технологий в городскую среду неизбежна.
«Я видел нечто, во что вы, люди, просто не поверите. Горящие боевые корабли на подступах к Ориону. Я видел Си-лучи… мерцающие во тьме близ врат Тангейзера. И все эти мгновения исчезнут во времени, как слезы под дождем. Пора умирать».
«Бегущий по лезвию»
Нам же, в отличие от Роя Батти, не хочется умирать обреченно. Развитие архитектурных технологий неизбежно, но важно помнить, что здания существуют прежде всего для людей. Сможем ли мы найти баланс между технологической эффективностью и человеческим масштабом? Ответы на эти вопросы предстоит найти в ближайшем будущем. И мы можем выбирать, каким оно будет.
