Для многих это покажется удивительным, но факт остаётся фактом: подделка подписей, изготовление подложных завещаний и иных правоустанавливающих документов были придуманы отнюдь не сегодня. Ибо фальсификация источников имеет очень давние традиции.
Самая знаменитая из доказанных, признанных учёными подделок — это дарственный акт императора Константина римскому папе Сильвестру, получивший название «Константинов дар». Именно этот подложный документ в своё время послужил основанием для папских притязаний на верховную власть в Европе, как церковную, так и гражданскую. В сущности, вторжение тевтонского ордена в северные пределы нашей страны (сражение на Чудском озере 1242 г.) получило законный статус войны за истинную веру против схизматиков и было реализовано на основании искусно изготовленной фальшивки. Факт подлога Ватикан признал лишь в XIX веке.
И это не единственный пример исторической фальсификации документов, сумевших оказать влияние на волю монархов, заключение мира или разграбление чужой земли…
Но всё же главное заключается не в самой фальсификации, а в том, что общество готово принять и поверить в неё. Вера, как известно, исключает критический подход к источнику, как бы сомнителен он ни был.
Мой сегодняшний рассказ об одной такой фальсификации, родившейся в XVIII веке, более 150 лет назад опровергнутой и разоблачённой историками, но вопреки логике продолжающей будоражить умы даже сейчас.
Итак, впервые в публичном пространстве об этой фальшивке заговорили осенью 1812 года, когда русские войска, изгнав Наполеона из России, маршировали по землям Западной Европы. Именно тогда в Париже был опубликован труд публициста Шарля Луи Лезюра «О возрастании русского могущества с самого его начала и до XIX столетия».
В книге, помимо пространного исторического обзора русской военной мысли и вооружённых сил Российской империи, автор представил французским читателям «завещание» Петра Великого.
О том, как к нему попал текст столь важного документа, автор не дал сколько-нибудь убедительных объяснений, кроме туманных намёков. Дескать, некий французский дворянин — шевалье д’Эон, путешествуя по России, а было это в 1750-е годы, случайно обнаружил его в одном их секретных архивов, старательно переписал, а потом привёз во Францию. При этом первоисточник почему-то был написан не на русском, а на польском языке.
Хотя этот вопрос Лезюра не интересовал, как и само документальное обоснование источника — минуя его, он сразу перешёл к сути, к пересказу «завещания». По утверждению автора, это было указание-завет Петра I своим преемникам на русском престоле на долгие лета, состоявшее из 14 пунктов. Если вкратце, потомкам надлежало расширять пределы империи к югу вдоль Чёрного моря, приблизиться «елико возможно ближе» к Константинополю, дойти до Персидского залива и до Индии, а для этого возбуждать постоянные войны с Турцией и Персией, которую следовало завоевать. На севере вдоль Балтийского моря наследникам Петра также належало расширяться и захватить Швецию. Кроме того, Пётр советовал поддерживать русский народ и армию в состоянии непрерывной войны, чтобы хорошо закалить и воспитать боевой дух. Военные действия следовало закрепить дипломатическими, то есть вмешиваться в дела и распри европейских стран, стравливая их между собой. Особая роль в «завещании» отводилась Польше (ведь документ впервые появился на польском языке), которую предстояло разделить, предварительно спровоцировав в ней смуты, раздоры, подкупом влияя на сейм…
В сущности, в перечислении всех 14 пунктов документа нет необходимости, картина ясна: «завещание» Петра Великого — не что иное, как стратегический план установления Россией мирового господства.
И неважно, что подлинный документ никто никогда не видел, впрочем, как и копии, якобы сделанной шевалье д’Эоном в секретном архиве. Не имеет значения, что в тексте множество ошибок, демонстрирующих полное незнание автора внешней политики Петра I, а также обилие стилистических нелепостей. К примеру, такие выражения, как «азиатские орды», «ланцет русского господства», «водолаз военной мысли», «схизматики», априори не могли быть написаны Петром Алексеевичем. Меж тем эти резонные аргументы теряют всякий смысл, если аудитория готова поверить в подлинность «завещания».
Тут стоит оговориться: в 1812 году книга Ш. Лезюра не произвела должного эффекта — парижанам было не до того. А спустя три года, после отречения Наполеона от власти, они стали свидетелями того, как русская армия организованно покидает Париж вопреки коварным планам завоевания мирового господства.
В 1830-е годы другой французский публицист Ф. Гайярде вновь опубликовал «завещание», представив его полный текст. На сей раз историческим фоном для публикации послужило подавление русскими Польского восстания. Отметим, что во втором, дополненном издании захватнические устремления России были существенно расширены, и, конечно, европейский читатель отреагировал на документ с бóльшим вниманием.
В ходе Крымской войны (1853–1856 гг.) «завещание» уже сделалось предметом всеобщего обсуждения не только в Европе, но и на Востоке, — его активно использовали в пропагандистских целях. Примечательно, что о нём в своих работах упоминали даже К. Марк и Ф. Энгельс.
Когда русские войска освобождали от турок болгарские Шипку, Плевну (1877–1879 гг.), текст «завещания» попал в европейские газеты, и полемика вокруг документа обострилась. Удивительным образом его текст продолжал видоизменяться — в перечень территориальных претензий вошла уже Япония.
Да мог ли знать Петр Алексеевич о существовании Японии?! Этим резонным вопросом задался Георг Бернхольц, балтийский немец, архивист, главный библиотекарь Риги. Он первым поставил под сомнение подлинность «завещания».
Меж тем русские историки почему-то долгое время обходили фальшивку молчанием. Лишь в конце 1870-х годов историки, сначала Е. Карнович, а затем С. Шубинский, критически проанализировали текст и содержание документа, последовательно осветили его историографию и факты использования в политических целях. Выводы, представленные историческому сообществу, были вполне определённы: «завещание» подложное, его текст составлен коллективным автором — помимо шевалье д’Эона, к нему могли приложить руку французский посол в Польше граф де Брольи, а также польский генерал Михаил Сокольницкий, служивший при дворе Наполеона. Выводы Карновича, Шубинского, позднее поддержанные С. Соловьёвым, европейские историки сочли аргументированными и заслуживающими доверия — «завещание» поддельное.
Казалось бы, на этом можно успокоиться и поставить точку. Но нет! Во время Первой мировой войны о нём заговорили вновь. А в 1941 году, в дни проведения Берлинского конгресса текст фальшивки был опубликован во всех нацистских газетах. Тогда всяко лыко было в строку для оправдания идеи Гитлера о превентивном ударе по СССР, защиты европейских народов от московских варваров, создания образа жестокого азиатского врага, мечтающего о мировом господстве. Гитлер отлично знал, что «завещание» было доказанной подделкой, признанной в том числе немецкими историками, но всё же решил его использовать… Ибо в деле пропаганды никаких доказательств не требуется.
Прошло более 80 лет, а пропагандистские методы не изменились. Сегодня обвиняя Россию то в подрывах «Северного потока», то в заражении Лондонского пригорода «новичком», то во вмешательстве в американские выборы, никаких доказательств по-прежнему не требуется.
