Однажды Георгий оказался в итальянском городе Генуя, где готовил статью о местных советских партизанах. С утреца ему надо было ехать на кладбище Стальено, где похоронен парень из Рязанской области Фёдор Полетаев, награждённый золотой медалью, и считающийся героем Италии. Георгий вышел к площади Принчипе, и спросил у карабинеров, как ему добраться до Стальено. Никто из них не говорил на английском, но суть вопроса поняли. Они немного помахали руками с итальянской экспрессией, часто употребляя слово «аллора» (точного перевода нет, что-то вроде «ну, так, тогда»), выясняя, как Георгию лучше доехать. Через пять минут стали тормозить прохожих. Первый же дедушка показал, что до Стальено идёт автобус N34, у него там конечная. Георгий ушёл, а карабинеры продолжили махать руками, и общаться уже с дедушкой горячо и счастливо. Видимо, им просто очень скучно было стоять на месте. Ведь Генуя – родина песто, а Георгий видел, что за всё время карабинерам никто ни одной банки песто не принёс.
На Стальено имелись киоски с цветами. Георгий зашёл купить несколько красных гвоздик. Английский язык итальянские бабушки (как и русские) не знали, но всего за несколько минут маханий руками и повторения «аллора» гвоздики перешли к Георгию по 1 евро за штучку. В информационном бюро итальянский старичок тоже не владел английском, но экспрессивно жестами объяснил Георгию, что надо пойти вот прямо-прямо-прямо, до самого конца. Далее, старичок показал пантомимой квадрат, и изобразил, что у него в руках автомат. «Ага, памятник» - догадался Георгий. Вслед за тем, язык жестов показал, что от памятника три метра вот рядом тудым-сюдым, и там уже лежит «Польетаев, аллора, супермено руссо!». Георгий с детства страдает топографическим кретинизмом, но тут он справился. Он шёл, как робот, не отклоняясь от маршрута, нашёл памятник Полетаеву (да, тот был изображён с автоматом), и положил цветы на могилу.
Обратно Георгий ехал на том же автобусе. Он нашёл себе место, однако на следующей остановке зашла древняя, но довольно стильная бабушка. Георгий, само собой разумеется, уступил ей место. «Грацие!» - воскликнула бабушка, села туда, и тут же обратилась с громкой и экспрессивной речью к пассажирам автобуса, показывая на Георгия. Разумеется, Георгий почти ни хрена не понял, кроме того, что старушка восторгается его поступком. Она захлопала в ладоши. Пассажиры начали аплодировать Георгию. «Аллора», - сказал Георгий, будучи уже несколько охуевши от взрывного итальянского характера.
Добравшись обратно до вокзала Принчипе, Георгий возжелал купить бутылку воды, ибо ужасно хотелось пить. Снова обращаться к карабинерам на тему, где тут супермаркет, ему не хотелось, ибо это вызвало бы сильные сотрясения воздуха и многочисленные «аллора». Глянул на телефоне, оказалось, до супермаркета нужно было идти километр. Вверх. «Аллора, бля» - подумал Георгий, и взял себе бутылку воды в киоске, торговавшем фокаччами (тоже, кстати, изобретение Генуи) – стеклянную, и с пробкой. «Откройте» - показал жестом Георгий буфетчику. Тот разразился речью, из которой Георгий понял, что – а чего, ты воду не синьорине своей отнесёшь? Так возьми ей ещё и пива! «У меня нет в Генуе синьорины» - до крайности печально сказал Георгий, и буфетчик расстроился. Он уж было собрался выйти, обнять Георгия, и поискать синьорин, но тут шёл народ, слушая музыку, и буфетчик стал танцевать. Георгий в ахуе покинул эту итальянскую экспрессию.
Не удержавшись, он купил мороженое. Оно было просто ОХУИТЕЛЬНЫМ.
«Аллора» - произнёс Георгий, высунув язык.
И принялся поглощать фисташково-кокосовую пищу богов.
(с) Zотов
