— Леван, вы занимаетесь музыкой больше 20 лет. Что изменилось за это время?
— Наверное, уже 45-50 лет. Изменилось, как ни странно. Вопреки моим ожиданиям, моя страсть усугубилась. С годами все больше времени и мыслей я уделяю музыке. Если раньше были какие-то интересы и хобби, сейчас музыка все вытесняет и занимает огромную часть моего сознания.
— В 1970-е годы был расцвет музыкальных жанров. Почему именно блюз?
— Я окончил музыкальную школу. В то время, может быть и сейчас, родители считали это обязательным этапом. Я с ним согласен, но мне было очень тяжело. Когда я поступил, мне было 7 лет. Теория была очень сложной, и все приходилось зубрить ради того, чтобы сделать приятно родителям. Когда я услышал блюз, уже будучи взрослым (мне было 12-13 лет), я по-настоящему понял, что можно рассказать о чем-то не копаясь в дебрях гармонии и сольфеджио. Сам блюз — это очень простая музыка, состоящая из 3 аккордов. Но не тех, которые свойственны шансону или другим примитивным стилям. Эти три аккорда обязательно нужно разбавлять грамотной и интересной импровизацией. Другими словами, имея простой способ самовыражения, есть огромное поле для импровизации и полета мысли. Я это сразу понял. Блюз — это музыка, которая легко впускает в себя любого желающего. Сложности начинаются уже дальше. Но, в отличие от классической музыки, двери всегда открыты.
«Я окончил институт, а моя страсть к искусству не остыла»
Фото: пресс-служба фестиваля «ДЖАЗКАЗАН»
— Потом вы выступали в филармонии?
— Я заканчивал политехнический институт. Параллельно у меня была своя группа, и мы довольно активно играли, но в то время было принято иметь диплом о высшем образовании. Я закончил политехнический институт по классу инженер-энергетик, и практически сразу Вахтанг Кикабидзе (советский и грузинский певец, заслуженный артист Грузинской ССР, — прим. Т-и) решил заняться нами всерьез. В Тбилиси мы были соседями, а его сын был моим ближайшим другом и играл на барабанных. Кикабидзе в течение многих лет наблюдал, как мы занимались музыкой. Он не проявлял никакого интереса, но, когда увидел, что мы окончили институт, а наша страсть к искусству не остыла, он пригласил из Москвы известного продюсера, и нас решили взять в филармонию. Так я попал на профессиональную сцену с зарплатой, гастролями, афишами и так далее. В течение двух лет мы играли в первом отделении на разогреве перед выступлениями Вахтанга Кикабидзе.
— А как произошел переход от классической филармонии к Blues Cousins?
— Произошел довольно просто. Когда Советский Союз уже развалился, в 1990-е годы я поехал в Германию. Тогда был период, когда все должны были как-то зарабатывать, потому что учреждения не работали, перестала работать филармония. Я приехал в Гамбург и в течение долгого времени занимался музыкой там. Там я понял, что блюз — это музыка востребованная, хотя считалось, что блюз это музыка для души. По всему миру проходят тысячи фестивалей и ивентов. Тогда я понял, что этого мне всегда хотелось. Это была англоязычная среда, где я встретил десятки потрясающих музыкантов из Соединенных штатов, Великобритании и Германии.
Этот процесс продолжался еще пару лет, и в 1993 году, перебравшись в Москву, я решил организовать группу Blues Cousins. Сама идея появилась еще в Гамбурге — тогда был безумно популярен фильм Blues Brothers (1980). Там мы решили по мотивам этого фильма создать группу: Blues Brothers — это «Братья блюз», а Blues Cousins — это «Двоюродные братья блюз». Эта идея очень помогла, потому что афиши сразу привлекали внимание слушателей, интриговали. После переезда в Москву я решил воссоздать эту группу с московскими музыкантами. В то время было очень много экспатов, много было клубов в Москве, которые открывались англичанами, американцами. Блюз был востребован, что было для меня приятным и полезным совпадением. Так я начал развивать группу, и с 2000 года мы начали ездить по всему миру. Я всегда считал, что любая группа должна много гастролировать. Первая поездка была во Францию — фестиваль Blues Sur Seine 2000 («Блюз на Сене», — прим. Т-и). После этого наши туры во Францию продолжались ежегодно, потом поехали в Америку и так мы развивались.
«Когда мне исполнилось 60 лет, почему-то я остыл к юбилеям»
Фото: пресс-служба фестиваля «ДЖАЗКАЗАН»
— Ваша группа выступает уже 31 год. В следующем году — 50 лет, как вы поймали медиатор Би Би Кинга в 1975 году и начали осваивать блюз. Не планируете что-то особенное для своих слушателей?
— Вы знаете, я очень сильно остыл к юбилейным событиям. Когда мне было 50 лет, я горел желанием сделать большой концерт, и я сделал концерт в «Крокус Сити Холле». Для блюзовой группы это большой размах. Когда мне исполнилось 60 лет, почему-то я остыл к таким юбилеям. Я больше внимания начал уделять самой музыке. Также могу ответить про «50-летний юбилей» — не думаю, что буду это как-то отмечать. Может быть, встану перед зеркалом, скажу: «Ничего себе, прошло уже 50 лет».
— Сегодня блюз — это ретро, в каком-то смысле элитная музыка. Что вы об этом думаете?
— Отчасти согласен. Мои песни в основном продаются в Америке и странах Запада, где эта музыка популярна. На сайте, где я выкладываю песни, есть статистика, и возраст слушателей — от 50 и выше. Об этом страшно думать, но такова действительность. Слава богу, много долгожителей, и пока они живут, моя музыка востребована. Если говорить серьезно, то это зависит еще от страны. В Москве очень много молодежи ходит на мои концерты. Если музыка сыграна «в груве», ритмично, то она цепляет слушателей независимо от пола и возраста. В нашей стране я наблюдаю много молодых любителей блюза и рок-н-ролла. Может быть, они не знают ортодоксальный блюз, не слышали про Muddy Waters, B.B.King, Robert Johnson, но они чувствуют энергетику, а этого достаточно. И мне достаточно, и им достаточно, и мы все благополучно счастливы.
— Сегодня это как глоток свежего воздуха после современной музыки.
— Да. Почему блюз живет и процветает? Тысячи фестивалей ежегодно. Блюз не соберет десятитысячный зал, как попсовые концерты, но по количеству фестивалей иногда и попсу может переплюнуть. Эти фестивали проходят в основном летом на открытых площадках, тысячи людей приезжают и устраивают кемпинги. Это происходит регулярно по всему миру, я участвовал, играл на десятках таких фестивалей. В большей степени это развито в Америке и Европе, где позволяет климат.
— Напоминает Вудсток. Кажется, у вас есть песня, посвященная этому фестивалю?
— С Вудстоком я не совпал по возрасту и гражданству. Это 1970-е годы, расцвет огромных фестивалей, движения хиппи. Я тогда еще был пионером в красном галстуке. Мы ничего о нем тогда не слышали. Какая-то информация появлялась, когда мы уже стали подростками. Нынешнему поколению трудно представить, как трудно доходила информация с Запада. Чтобы вы понимали, продавались черно-белые фотографии волосатых ребят, при том не было понятно, кто они. Их подписывали Deep Purple, Pink Floyd, и чаще всего эти подписи не соответствовали действительности. Эти фотографии покупали, а это даже не плакаты. О Вудстоке мы услышали гораздо позже, когда все это движение уже закончилось. Но, когда мы гастролировали в Америке, я играл с музыкантами, бывшими на Вудстоке. Мой продюсер Джон Миллер, царствие ему небесное, был настоящим хиппи. Его называли Bear, то есть «Медведь». Я успел с этой культурой как-то познакомиться, с этим мне повезло. Поэтому я написал эту песню “Take Me Back to Woodstock” («Верните меня на Вудсток»).
«Я схожу с ума от этнической музыки»
Фото: пресс-служба фестиваля «ДЖАЗКАЗАН»
— Блюз — праотец современной инди-сцены. Вы слушаете современную музыку? Может быть, конкретных представителей инди-рока, поп-музыки?
— К сожалению, инди-рок я не слушаю. Слушаю любую хорошую музыку, слушаю блюз, рок-музыку. Я с ума схожу от этнической музыки. В институте пять лет пел в хоре грузинские народные песни. Мы пели spirituals (афро-американские «духовные песни»), откуда и пошел блюз. Обожаю русские и татарские народные песни. Когда я был в Казани, по местным телеканалам увидел столько интересного.
— Отметили кого-то для себя?
— Имен я не запомнил, но когда я приехал [в Казань] в первый раз, для меня это стало открытием. Огромный пласт культуры, который поддерживается на уровне Правительства. Видел, как этому учится молодое поколение — это очень важно. Познакомиться с культурой поближе мне не удалось, но может быть удастся как-нибудь.
— Например, 3 декабря на фестивале Ольги Скепнер «ДЖАЗКАЗАН». Как давно вы работаете с Ольгой?
— С Ольгой я знаком очень давно. Минимум 10 лет. Наше знакомство началось именно с сотрудничества. В первую очередь Ольга меня поразила своим умением организовывать. Чтобы вы понимали, как легко и профессионально проходят ее концерты, для гастролей 3 декабря мы просто созвонились и за несколько секунду уладили все вопросы. Никаких проблем с райдером, бытовых или транспортных вопросов. Настолько я уверен, что вообще никаких вопросов не возникло. Поражает, сколько всего в одном человеке. Она потрясающий музыкант, певица, человек, который страстно обожает и любит музыку. И это не только мое мнение — очень многие московские музыканты работали с Ольгой. Когда мы в Москве «сплетничаем», все музыканты стремятся с ней работать. Если она организовывает, значит, не будет никаких проблем.
«Все московские музыканты стремятся работать с Ольгой Скепнер»
Фото: © Абдул Фархан / «Татар-информ»
— Какие у вас ожидания от нового фестиваля?
— Ожидания огромные, готовимся всей группой. Знаю, что зал только-только открылся после ремонта, и наш концерт будет чуть ли не первым. Это очень ответственно, потому что зритель будет ждать чего-то нового от зала и от нас. Что мы привозим — скажу без пафоса, музыку, которая живет в наших сердцах. Едем заряжать казанскую публику позитивом, энергией и верой в прекрасное будущее, которое обязательно настанет.
— Какие ключевые элементы вашей программы 3 декабря?
— У нас будет два отделения. Первое будет ближе к ортодоксальному блюзу. Прозвучат композиции, которые отражают суть блюза, но в свойственной нам энергетике. Наряду с классическими композициями будут и мои песни в блюзовом стиле. Во втором отделении мы обратимся к классике, вспомним Чака Берри, B.B.King, группу Beatles. Целая композиция будет экскурсом в историю рок-н-ролла, которую мы так и объявляем: «Приглашаем Вас в 1970-е годы, когда все только начиналось». И с рифа «Come Together» мы переходим к Led Zeppelin и Deep Purple. Мы делаем это, чтобы показать, какой путь прошел блюз. Мы с Ольгой готовим еще один сюрприз. Будет очень много многообразия.
— Вы уже были в Казани на джазовых фестивалях. Какое у вас сложилось представление о казанской публике?
— Жена меня не слышит, поэтому могу смело сказать — такого количества красивых женщин я нигде не видел. Это потрясающе. Когда я вышел на сцену [в прошлом году на фестивале «Jazz в Кремле»] и посмотрел в зал, чуть не ослеп. И не только я, но и наши музыканты. Это было летом, все загорелые и в красивых нарядах. Откуда столько красивых женщин? Играется уже как-то по-другому.
— Видимо, женское наследие Казани.
— Я конечно проявляю свою грузинскую сущность. Но спроси любого серьезного музыканта, Казань имеет огромные джазовые традиции. Таким количеством талантливых музыкантов мало какой город может похвастаться. То, что в зале сидят настоящие знатоки серьезной музыки, серьезно мотивирует. Для нас это не рядовая поездка.
***
Билеты на концерты фестиваля стоимостью от 1000 до 4000 рублей можно приобрести на сайте официального партнера по продажам.
Учредитель фестиваля «ДЖАЗКАЗАН с Ольгой Скепнер»: «Art of Jazz Company».
Президент фестиваля «ДЖАЗКАЗАН»: Ольга Скепнер.
Официальный сайт: https://jazzkazan.ru
Фото предоставлено пресс-службой фестиваля.
Реклама. ИП Борисова О. Л.
