Участковый Адамчик ( Анонимное заявление)
–––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––
В девять утра в выходной день в воскресение к нам пришел участковый милиционер капитан Адамчик. Домработница Ренька спряталась в шкафу в детской комнате.
Адамчик огляделся понюхал воздух и воскликнул:
— Ай, в доме молодой непрописанной бабой пахнет!
Мой папа выразил недоумение на лице, а милиционер сказал:
— Выпусти свою домработницу, где ты ее там держишь, пусть она нам яешни пожарит. Я к тебе не за домработницей пришел, мне твоя домработница до сраки.
Домработница, по сути наша с младшим братом, еще с малых лет няня, беларуская девушка Реня, поздоровалась книксеном с Адамчиком, пригласила его на кухню. Ритуально подождала с чистым полотенцем, пока он мыл руки, посадила за стол, достала из морозилки сало, нарезала полупрозрачными листочками, налила в рюмку водки. Мент поднял рюмку, посмотрел через стекло, как через лупу на папу и сказал:
— Я так понимаю, кроме меня в этом доме больше никто не пьет. Зай–гезунд.
— Вы знаете идиш? — спросил папа.
— Выучишь тут с вами.
Он выпил, закусил и спросил не без ехидства:
— Вы сами сало едите или только для гостей?
— Едим! — храбро выступил папа, взял с тарелки кусочек сала и на глазах у милиционера съел. Ренька налила менту еще рюмку.
— Слухай Борис, я сам деревенский и мне даже приятно смотреть, когда ваши деревенским помогают выжить в городе. Я к тебе с другим пришел, — сказал участковый.
— Чем могу быть полезен? — спросил папа.
— Пишут на тебя.
— Что пишут? — насторожился папа.
— Сочинения. Ты бы видел каким красивым почерком и не подписываются. Я понимаю, что пишут ерунду, выбросить не могу. А главное, как озаглавливают. Анонимное заявление. Короче, обязан реагировать. Ну, что ты молчишь. Хочешь почитать, что пишут?
— Хочу сказал папа.
— Налей тогда еще рюмку и читай. Но только из моих рук. А ты, — обратился он к Рене, — сделай нам яешню по–деревенски.
Папа стал читать, нервно захохотал, не удержался, фыркнул участковый и сказал:
— Написано девичим почерком, а пишет старый злой дурной человек.
— Кажется, я знаю, кто пишет, — сказал папа и показал участковому что–то в письме.
— Молодец, понимаешь оттуда ракурс, — сказал мент.
— Знаешь этот почерк, — он показал мне письмо. Вы же с ней одногодки, в одном классе учитесь.
Нет, мы не были одногодками. И не учились в одном классе. Она в нашу сорок пятую не пошла, а с первого класса стала ходить в особую школу–интернат с художественным уклоном.
— А почему вы думаете, что это пишет она? — спросил я у мента.
Мент посмотрел на меня насмешливо и спросил:
— Она красивая?
— Красивая.
— Нравится тебе?
— Она еще маленькая, ей нет шестнадцати лет.
— Маленькая, да удаленькая. Заявления эти приходят по почте. Почта отмечена в понедельник, значит она всю неделю в интернате, в субботу ее забирают, в воскресение она пишет эти заявления.
Мы дружили. В начале сентября, занятия в школе уже начались. Она только приехала с югов, загорела красивым южным загаром, подросла. Сейчас жила дома и должна была через несколько дней отправиться в интернат. Играла во дворе с большим полудиким котом. Я спросил у нее:
— Почему ты все время в интернате?
— Я особо одаренная, — сказала она, меня нужно отдельно от родителей держать.
Я увлекался тогда фотографией, папа подарил мне свой старый фотоаппарат, трофейную немецкую зеркалку. Попросил взять кота на руки, выставил 5.6 — одну стодвадцатьпятую и сделал снимок, поменял диафрагму на 8.0 и сделал еще один кадр. Пленка была обычная черно–белая 65 единиц. Диафрагмы 8.0 для их темного, заросшего старыми деревьями двора, оказалось много, а 5.6 получилось хорошо. Замазанный фон. Когда печатал снимок, взял самый большой лист бумаги 13 на18 и чуть сбил на увеличителе резкость. Получился позитив, похожий на карандашный рисунок.
Ей понравилось. Попросила подарить. Я сделал три, ей отдал два, один оставил себе. Сказал:
— Подпишешь.
— Что написать? — спросила она.
— Да что хочешь. Напиши анонимное заявление.
Написал Фельдмаршал rabina1950 на microproza.d3.ru / комментировать
