Лондонский литературный ежеквартальный журнал Грант была основана группой аспирантов Кембриджского университета в 1979 году. Она родилась из осколков старого студенческого журнала The Грантчто было по-своему важно для публикации детских произведений таких писателей, как Тед Хьюз и Сильвия Плат. К концу двадцатого века издание изменилось как по форме, так и по объему. Если Грант имел островное происхождение — студенческий журнал в Кембридже — теперь он открылся миру. Его первый выпуск был посвящен новым американским произведениям и включал художественную литературу, интервью, эссе и мемуары, среди авторов были Сьюзан Зонтаг, Дональд Бартельм, Уильям Гасс и Джойс Кэрол Оутс.
Уже с первых выпусков можно было почувствовать чувствительность. Грант имел интеллектуальный вид, но носил его небрежно. Он был более экспериментальным, чем основные литературные журналы за Атлантикой, и более любопытным к миру, чем Житель Нью-Йорка, Харперсили Обзор Парижаиздания, внимание которых по-прежнему в основном сосредоточено на США и Европе. В отличие, ГрантПреимущество Великобритании было менее фиксированным: послевоенные британцы одновременно и рассеянные, или послевоенные британцы через рассеяние. Он подходил к миру с легкостью, которую ему придавала небольшая дистанция от политики великих держав, предлагая взгляд не из Вашингтона или Нью-Йорка, но и не из Лондона.
В 1980-е годы Грант отправился в великое приключение эпохи глобализации в написании путевых заметок. При этом он помог превратить предположительно тривиальную форму в канонизированную, даже новаторскую разновидность литературы — путевые заметки, которые в лучшем случае предлагали новую почву для литературных экспериментов, изо всех сил пытаясь — а иногда и терпя неудачу — избежать склонности жанра к вуайеризму с колониальным оттенком. . Вопросы, касающиеся Пакистана, Японии и Индии, были главными в 2010-х годах, а в 2002 году, всего через несколько месяцев после 11 сентября, Грант опубликовал выпуск под названием «Что мы думаем об Америке», в котором представлены размышления о гегемонах из Ливана, Саудовской Аравии, Турции, Пакистана и других стран. Между тем, в эпоху, когда массовые издания уже не оставляли места для фотожурналистики и репортажей, Грант стал важным домом для обоих.
Его последний выпуск, возвращаясь к той ранней эпохе, посвящен Китаю. Четвертый выпуск под Грантновый редактор Томас Мини — и второй выпуск, посвященный конкретной стране, под его редакцией; первый был о Германии — он объединяет художественную литературу, поэзию, интервью, критические эссе, мемуары и фоторепортажи. В его подборку входят старейшины китайской литературы — Янь Лянькэ и Мо Янь, лауреат Нобелевской премии по литературе 2012 года, — а также освещается более молодая группа писателей, связанных с так называемым Дунбэйским ренессансом, свободным культурным движением, зародившимся на северо-востоке Китая. . Именно эти писатели, издатели и Улица с односторонним движением Редактор У Ци рассказывает в интервью редакторам, которые лучше всех передают атмосферу настроения в стране времен Си Цзиньпина: «Самое увлекательное в их произведениях — то, как они точно отражают утраченную, но смирившуюся эмоциональную структуру, пронизывающую общество. . . . В современном Китае существует болезнь невесомости, особенно серьезная».
Новая проблема возникает на фоне охлаждения американо-китайских отношений. «Кимерика», или мечта о совместном управлении США и Китаем глобальной капиталистической системой до 2008 года, была почти забыта, и теперь ее заменили разговоры о новой холодной войне. И все же прошедшее десятилетие Соединенных Штатов и Китая определяется не только общностью, но и напряженностью. Замедление темпов роста и беспокойство рабочего класса привели в обеих странах к новой ностальгии, новому патриотизму и новым попыткам правящего класса сформировать новый социальный договор.
ГрантВ новом выпуске представлены только писатели и фотографы, живущие и работающие на материке, и он открывает окно в культурный мир, возникший из этого контекста. Для таких читателей, как я, более или менее плохо знакомых с последними тенденциями в китайской литературе, он предлагает немного глубинки, как в географическом, так и в историческом смысле: исторический фон через интервью и критические эссе, а также географический диапазон, переносящий нас сразу на окраины страны. отдаленный и репрезентативный, от однодневных фабрик и коек для рабочих-мигрантов на юге до ржавых старых коммунистических миров на севере.
Когда Дэн Сяопин вывел Китай на мировой рынок в 1970-х годах, литература страны отреагировала серией резких разворотов. Десятилетия иностранной литературы в одночасье были выброшены на берега материка. Социальный реализм и сентиментальный культ рабочего или крестьянского героя уступили место мрачным рассказам о сельской нищете и авторитарном излишестве. А затем, десятилетие спустя, в 1980-е годы, появилась «литература, ищущая корни», которая пыталась сдерживать вестернизацию и коммерческий нигилизм, обращая вместо этого внимание на крестьянские традиции и исчезающие региональные культуры.
Сегодня острота этих поворотов смягчилась. Распространяются новые стили и предметы. Политика часто входит в романы и стихи более тонко, под углом. ГрантНовый выпуск демонстрирует это разнообразие, объединяя игривые постмодернистские тайны и лукаво-фантастические сцены из повседневной жизни, тихие рассказы о странном любопытстве и меланхоличные портреты жизни на окраинах брачного рынка.
На фоне этого впечатляющего изобилия литературных подходов две особые тенденции в современной китайской литературе привлекают внимание исследователей. ГрантРедакторы журнала: подъем «низовой литературы» и ренессанс Дунбэй. «Литература нижних ступенек», или новое рабочее письмо, — это название пролетарской литературы, написанной рабочими-мигрантами и на которую смотрят — подходящая постмодернистская ирония — с враждебностью со стороны чиновников Народной Республики. Это рабочие, бегущие из своих родных провинций, где под Хукоу В системе они вынуждены оставаться, толпясь в кузовах грузовиков под покровом ночи и оказываясь на импровизированных окраинах Пекина или Шанхая, или в кремниевых потогонных мастерских Шэньчжэня или Гуанчжоу, чтобы работать в домах богатых или сборочные заводы международного капитала.
В 2017 году одна из этих работниц, 44-летняя няня по имени Фан Юсу, опубликовала онлайн-эссе, рассказывающее историю своей жизни. Он назывался «Я Фан Юсу». Оно стало вирусным и положило начало литературному движению. Два очерка номера представляют это «нижнее» течение. «Дрейф на Юге» Сяо Хая — это отчет рабочего о том, как он «переезжает с одной фабрики на другую, всегда живя в одном и том же туманном пейзаже усталости» — портреты безымянных миллионов, построивших Шэньчжэнь. «Пикунь» Хань Чжана — это репортаж с окраин Пекина, где Фань Юсу и другие рабочие писатели вместе с профессором Пекинского университета Чжан Хуэйюй превратили обычный поселок мигрантов в рассадник культурных учреждений рабочего класса.
Построили музей, театр и детскую библиотеку. Но власти увидели в этих институтах препятствия на пути развития Пекина и снесли их бульдозером. Сейчас стоит только библиотека. Рабочие в Пикуне живут под постоянной угрозой выселения, и хотя рассказы и эссе продолжают поступать, даже такие вирусные писатели, как Фан, изо всех сил пытаются зарабатывать на жизнь литературой.
Это половина того, что мы могли бы назвать трудом китайской литературы. Культура, долгое время украшенная официальными пролетарскими образами, была потрясена сочинениями сегодняшних новых рабочих подпольным приливом реализма. Вторая половина исходит от Дунбэя, названия трех провинций — Ляонин, Цзилинь и Хэйлунцзян — которые составляют крайнюю северо-восточную оконечность Китая.
Дунбэй часто называют «ржавым поясом Китая». Сталелитейные заводы региона, когда-то прославившиеся промышленным коммунизмом, начали закрываться в 1970-х годах под давлением либерализации рынка. Тем не менее, как и «Ржавый пояс» в Соединенных Штатах, Дунбэй, после десятилетий устаревания, снова занимает важное место в воображении китайцев. По мере замедления темпов роста всплывают старые, лишенные будущего воспоминания: разбросанные по Дунбэю безработные, его опустевшие фабрики и места отдыха, а также ностальгия по воображаемой прочности индустриального образа жизни середины века.
Эти воспоминания вышли на передний план благодаря свободному культурному движению под названием «Возрождение Дунбэй». В 2019 году два артиста из Дунбэя, рэпер GEM из паровой волны и певец альтернативного рока Лян Лун, выступили в качестве приглашенных звезд в популярном комедийном шоу. Жарить!где они высмеивали отсталость своего родного региона и без недостатка иронии заявляли, что Дунбэй вот-вот насладится эпохой Возрождения. Название прижилось, и большая часть иронии испарилась, потому что тем временем из региона продолжали утекать яркие культурные продукты из телевизионных хитов (Длинный сезон) от стендап-комиков (Ли Сюэцинь и Ван Цзяньго) и литературы (Шуан Сюэтао, Бань Юй, Ян Чжихан).
Все три писателя появляются в Грантпроблема. Песня Бан Юя «Take Me Out to the Ballgame» лучше всего отражает образы эпохи Возрождения: старые раненые мужчины суетятся и просят о работе. Холодные, продуваемые всеми ветрами пейзажи советского масштаба и едва запомнившиеся чувства солидарности и общности, мельком видимые здесь через местный футбольный клуб «Шэньян Лайонс». И в целом тревожная, комическая невесомость, ощущение, что ни у кого нет возможности относиться к своей жизни очень серьезно. Это отличительные черты культурного движения, колеблющегося между ностальгией и социальной критикой рабочего класса.
Рабочая литература и оды постмодернизму, сюрреалистические фотографии Чэнду и невесомость в Ржавом поясе: здесь присутствуют все признаки классики. Грант проблема. Именно по этой причине что-то о Грант 169 чувствует себя старой школой. Ее перспектива, учитывающая политику и международный характер, выглядит несвоевременной в эпоху возрождающегося национализма и культурного провинциализма.
Подъем национализма, превращение литературы в второстепенную культурную форму — это вещи, которые сейчас актуальны для Китая и Америки. Но, как пишет во введении Томас Мини, это «не обязательно плохо» для литературы, по крайней мере, в Китае. Писатели могут найти больше свободы на полях. Давление на представительство нации, давившее на китайскую литературу как при Мао Цзэдуне, так и в тревожные, перевернутые первые дни экономической либерализации после Дэна, начало ослабевать. «Освободившись от внутреннего давления, заставляющего говорить от имени народа, и иностранного давления, заставляющего их быть образцом инакомыслия», писатели могут создавать в минорной тональности более странные и зачастую более автономные политические произведения, уже не корыстные и не монументальные.
Вполне уместно, что это понимание художественных преимуществ выхода из-под бремени нации должно появиться в редакционной статье от грант, журнал, достоинство которого издавна заключалось в сохранении границ нации на расстоянии. Ее достижением, отраженным в новом выпуске, стало то, что она тихо и угловато вышла в мир.
источник: jacobin.com
