В Калужской области появилась необычная достопримечательность — голая парикмахерша. На входной двери ее квартиры так и написано «Парикмахер. Стилист». Впрочем, соседи уверяют, что зарабатывает она на жизнь немного другими услугами, но стрижет, да, вроде даже где-то этому училась и документы, об этом соответствующие есть. Миграция индустрии красоты в квартиры стала настоящей эпидемией.
Подпольная косметология превратилась уже в настоящий развитый бизнес. В Москве на днях накрыли нелегальное производство косметических средств для нелегальных мастеров. Оборот этой точки оценивается в 100 миллионов рублей в год. Упаковка, голограммы — все как настоящее, и мастера говорят, что профи своего дела.
При том, что многие процедуры могут проводить только люди с медицинским образованием. Все чаще походы к таким специалистам заканчиваются бедой.
Вот подборка новостей за неделю: в Дагестане заразили ботулизмом при инъекциях; в Москве изуродовали во время подтяжки; в Петербурге и вовсе клиентка умерла прямо в салоне красоты. Пришла сделать липосакцию, остановилось сердце. И вроде тоже есть и дипломы, и сертификаты. Кто их выдает? Расследование корреспондента «Известий» Алексея Полторанина.
Вместо игривой улыбки многочисленные операции и швы, которые на спрячешь. Вместо кокетливого прищура — шрам на лицо.
На уколы красоты, как на подпольное сборище, закоулками и по подвалам.
Инъекции за копейки не пойми чего. Псевдокосметологи калечат одних, а в перерывах обучают этому армию других.
Анна из Подмосковья обещает сделать из нас дипломированного специалиста за неделю. Но надо отдать должное, честно предупреждает о некоторых рисках.
«В общем, все, что ты делаешь — до летального исхода риска не будет. Если человек попал в больницу — это «решеточка», — говорит она.
Специального диплома у нас нет, хотя для переподготовки на инъекционную косметологию он нужен. После курсов нам обещают подтверждающий документ — диплом или сертификат почти что государственного образца.
Получить профессию косметолога можно в 108 российских вузах, в медицинских колледжах, и бесчисленных учебных центрах. Вот один из них в Санкт-Петербурге.
Антонина Гуз в промышленном масштабе штампует дипломы по разным медицинским специальностям. Педагоги для косметологии у нее из ведущего ВУЗа Петербурга, поверьте ей на слово.
«Преподаватели оттуда, и мы всю программу на очном обучении в этом институте переводится в электронный вид», — говорит косметолог Антонина Гуз.
В том самом ВУЗе «Университете Павлова» о Гуз вообще не слухом ни духом. Ни руководство, ни преподаватели, которые у нее работают. Открестились от косметолога и в фирме, которая должна была выдавать дипломы.
«Она выдавала не наши документы, у нее не было соответствующего образования, и она по итогу предоставила неверную информацию и с ней мы не взаимодействуем», — объяснил Илья Алейников, исполнительный директор Лиги Образовательного Движения.
Но Антонина продолжает обучать. Продолжительность курсов у нее привлекательные — от одного дня. Какие кадры выпускала Гуз можно только догадываться. Результат подобного похода к косметологу на лице у Татьяны из Сургута.
«Специалисты говорят, что без хирургического вмешательства шрамы не исчезнут, шлифование положительного результата не даст», — сетует она.
У Полины после блефаропластики на бровях изломы, а одну сторону лица перекосило. Она специально приехала в столицу с Дальнего Востока. На деньгах не экономила, была уверена, что платит за руки лучшего хирурга. Предполагает, что тот отработал только наполовину, вторую половину якобы отдал на откуп своим студентам.
«Ощущение такое, что половину лица сделали одни руки, а половину лица другие. Совершенно по-другому расположены брови: левая и правая, глаз перетянут очень сильно к виску и разумеется вот эта кожная складка, которой у меня не было до операции», — рассказывает пострадавшая Полина Овсянникова.
По словам врача клиники, делавшей процедуру, никаких интернов у операционного стола и близко не было.
«Я слишком дорожу репутацией, для того чтобы допустить к операции любого хирурга, неважно более и менее опытного», — объясняет пластический хирург Мария Егорова.
Только в Москве сейчас четыре с половиной тысячи специалистов предлагают свои услуги, конкуренция огромная. Вот и манят дешевыми процедурами, яркими фото «до» и «после».
Мы записались на контурную пластику губ в столице. Пришли, не успели снять верхнюю одежду, а врач уже тянется к лицу с каким-то кремом на руках.
Косметологи принимают в так называемом коворкинге. Здесь можно арендовать помещение. Наша косметолог уходит, закрывает кабинет.
Такие процедуры должны проходить в стерильных условиях. Почему Оксана нарушила правила гигиены — объяснять отказывается.
Серые косметологи работают и на дому. Не надо платить налоги, никаких проверок и оформлять медицинскую лицензию тоже не надо, ведь для этого специалист должен быть с профильным образованием.
Без него работать могут только эстетисты: окрашивать брови, делать не лечебный массаж. С образованием колледжа и курсом косметологии уже инъекции по назначению врача, но без права ставить диагнозы. С дипломом «Лечебное дело» или «Педиатрия» и дополнительным курсом можно выполнять все виды косметологических процедур.
«Очень несерьезно относятся иногда потребители к тому, что такое кожа. Кожа — это орган самый большой, гормонозависимый. И когда осуществляются какие-то методики, которые могут повредить кожу, дальнейшее состояние кожи, плачевное иногда, может повредить и другим органам», — подмечает врач-косметолог, пластический хирург, Натэла Гришина.
В России насчитывается больше 26 тысяч клиник и салонов красоты с медицинской лицензией. Сколько без документов или с дипломами — вот таких не подсчитать. И число их растет в арифметической прогрессии.
Косметолог Светланы работала без документов, и вот он результат. Вернуть прежний вид лица женщине уже не удастся. Рубцы появились из-за некроза тканей, клетки погибли после процедуры.
«Она обещала, что все будет исправлять, я доверилась, я была психологически сломлена, у меня было отвратительное состояние, я верила, что она мне поможет», — говорит пострадавшая Светлана Гутова.
На время косметолог свернула свою деятельность, чтобы снова арендовать помещение, продолжает принимать пациентов, и как это обычно бывает, — до следующего несчастного случая.
