В Свято-Троицкой Сергиевой Лавре каждое утро у мощей преподобного служится братский молебен. Он начинается в пять тридцать утра. Во время учебы зимой было особенно сложно заставить себя встать так рано и потом еще по морозу идти в Троицкий собор.
Идешь по дороге и носом клюешь, вместо заснеженных скамеек и сугробов вдоль монастырской стены мерещатся подушки и пуховые перины, так бы лег на них и в миг заснул, только мороз ледяным ветром хлещет по щекам и приводит немного в чувства.
Возле ворот в скудном черном полупальто стоял мужичок, с проседью в бороде. В руках у него была стопка записок, всем, кто шел на молебен, он протягивал записку и негромко просил помолиться. На квадратном небольшом листике бумаги было аккуратно написано: «о упокоении н.п. Ксении», больше он ничего не говорил, если кто-то отказывался брать, он не спорил и не упрашивал, а тем, кто соглашался, низко кланялся в пояс. Он же встречал на следующий день идущих на молебен и потом на следующий и так каждый день моей двухнедельной сессии. Подозреваю, что все сорок дней сугубой памяти он приходил к воротам Лавры к пяти утра и раздавал записки.
Прекрасный пример — проявления чуткого и внимательного сердца. Любовь не прекращается со смертью, а от этого и забота не должна прекращаться. У нас не так уж и много родительских суббот, а также времени до момента, когда такая же забота потребуется и нам лично. Если мы перестанем прошивать «ниточками заботы» наши сердца, мы и сердце потеряем и нашим близким не за что будет зацепиться, потому как молитвенным примером для них мы не являлись.
