Юрию Евдокимову — первому всенародно избранному губернатору Мурманской области сегодня 70 лет. СеверПост встретился накануне с юбиляром, чтобы поговорить по душам и послушать советы умудренного жизнью человека. О потайных комнатах, политических противниках, выборах 2009 года и этапах жизни от первого лица.
Юрий Алексеевич, от всей души поздравляем вас с большим Юбилеем и сразу такой вопрос, как так получается, что во всех официальных документах ваш день рождения указан 1 января 1946, а на самом деле празднуете вы 10 декабря?
- Никакой тайны здесь нет. Я родился в декабре 1945 года. Отец постоянно участвовал в рейдах и боевых операциях, мать одна, даже с охраной, не рискнула ехать в райцентр за документами о рождении, так как бандеровцы были очень хорошо информированы и внимательно следили за перемещениями семей офицеров.
Зарегистрировать меня родители, в силу этих и других обстоятельств, смогли только в январе следующего года. С легкой руки загсовских работников мне в качестве даты рождения указали 1 января. Мать не возражала, справедливо полагая, что сын на целый год позже пойдет в армию. Трехнедельная разница между де-факто и де-юре ничего в моей жизни не изменила и никакой существенной роли в биографии не сыграла кроме, пожалуй, возможности дважды в году принимать поздравления с днём рождения.
А где вы родились?
- Я родился в Клевани, совсем рядом с Ровно. Это – украинское Полесье – дивные по красоте места с богатейшей историей. Здесь на исходе войны и ещё восемь лет после её окончания мой отец оставался по долгу службы, участвуя в налаживании безопасной жизни на территории, которая испытала все ужасы фашистской оккупации и националистических разборок. Клевань я помню плохо – мне было всего ничего, когда семья вслед за отцом последовательно перебиралась в Александрию, Сарны, Дубно, переехала в Мизочи и лишь два с половиной года задержалась в районном центре Верба, где я пошёл в школу.
В 1954 наша семья переехала в Запорожье, где, по большому счету, прошли мои главные университеты – от детства, юности до взрослой жизни.
На Запорожский электровозо-ремонтный завод я попал сразу после окончания железнодорожной школы, так как в течение трёх лет по школьной программе проходил на нём рабочую практику. За семь лет работы на заводе прошел путь от электрослесаря до мастера-наладчика сборочного цеха, откуда уже отремонтированные электровозы уходили прямо на магистрали.
Параллельно учился без отрыва от производства в Днепропетровском инженерно-строительном институте. Пять раз в неделю по одному сценарию: утром – завод, вечером - институт, короткий сон и снова завод. Конечно, было нелегко, но сама мысль о том, что я двигаюсь в правильном направлении, придавала сил.
Еще была Служба в армии — это особая страница моей жизни. После полуторамесячного курса молодого бойца в Крымской Феодосии всю дальнейшую службу проходил в Группе Советских войск в Германии, что уже само по себе было почетно. Это была гвардейская ракетная часть, где всё, по определению, было на уровне: дисциплина, оснащенность, командный состав, боевые традиции.
И после армии вы вернулись на Украину?
- После демобилизации встал вопрос о месте дальнейшей работы. Поскольку я имел диплом строительного вуза, то на завод, где меня кстати ждали, возвращаться было не резон. Вариант с Запорожским НИИ строительного производства возник после встречи с моим руководителем дипломного проекта Ю. Трубниковым, который работал в этом НИИ старшим научным сотрудником. Его предложение показалось мне наиболее интересным.
Здесь я стал автором двух изобретений и лауреатом Всесоюзного конкурса на лучшую разработку среди молодых учёных и специалистов. Бесконечно мотался в Киев – в головную организацию, и в Харьков – на экспериментальный завод бурового оборудования. Там увидела свет первая, мною разработанная, установка по устройству буронабивных свай для «пришивания» оползневых подвижных склонов к материковым породам в окрестностях Ялты.
Много-много лет спустя, уже будучи Губернатором Мурманской области, я приехал по приглашению тогдашнего командующего Черноморским флотом, бывшего североморца Владимира Петровича Комоедова в Крым, и, не доезжая Севастополя, увидел на склоне две модернизированные, видоизменённые, но такие близкие, родные мне установки.
Скажите, как вы оказались на Севере, по распределению или сами вызвались?
- Переезд на Север был для меня неожиданным и ожидаемым одновременно. Ожидаемым, поскольку к тому времени дали о себе знать знакомые многим бытовые проблемы. Я уже был женат и у нас родился первенец – сын Андрей. С жильём было туго. Мы с супругой и сыном вынуждены были размещаться в крохотной квартире родителей. Там же, помимо нас, проживал еще и мой младший двадцатилетний брат Володя, только что закончивший училище гражданской авиации. И в это время подвернулся вариант, подсказанный другом-земляком Володей Гончаренко, годом ранее перебравшимся на Кольский полуостров.
При встрече он посоветовал попробовать себя на новом месте, в далёком Ковдоре, на границе с Финляндией, где к тому времени развернулась громадная стройка – шло расширение мощностей местного горно-обогатительного комбината. Стройка нуждалась в молодых специалистах, которым уже на первых порах гарантировались не только хорошие подъёмные, но и жильё! Решение было принято без долгих раздумий и новый , 1974-й год, я уже встречал, будучи прорабом знаменитого на всю страну треста «Ковдорстрой».
Вы инженер и могли бы продолжать свой производственный путь, но, судя по вашим мемуарам, оказались на партийной работе?
- Партийный период в моей биографии был отнюдь не случайным эпизодом. В партию вступал рабочим и без всяких карьерных устремлений; совершенно сознательно, потому что верил партии и своему отцу, - настоящему коммунисту. Да и партработа, по большому счёту, началась для меня уже на Севере, когда партком треста поручил мне руководство штабом Всесоюзной ударной комсомольской стройки в Ковдоре.
Вот так, с Ковдора моя партийная карьера и началась. Активного начальника штаба ВУКС заметили, пригласив на работу инструктором Кировского горкома КПСС.
Здесь, в Апатитах, я получил и партийный рост, и партийную закалку, которая очень помогла мне позднее, в стенах обкома КПСС, где было поручено возглавлять отдел строительства, а через пару лет, уже в качестве секретаря обкома курировать весь социально-экономический блок Мурманской области.
То есть, получается вы уже вошли в региональную партийную элиту; а как вы возглавили областной Совет народных депутатов. Сейчас бы сказали, как вы стали спикером Думы?
- Этому предшествовали весьма непростые события, происходившие в области на излете шумно разрекламированной перестройки. Осенью 1988 года по состоянию здоровья был вынужден подать в отставку Владимир Николаевич Птицын – многолетний первый секретарь Мурманского обкома КПСС, а до этого – председатель Мурманского облисполкома.
Тогда же функционеры из ЦК КПСС решили в качестве замены авторитетному и уважаемому руководителю, предложить пленуму обкома для избрания в качестве первого секретаря совершенно незнакомого с Севером и северянами человека да к тому же весьма преклонного возраста. Но через год московский направленец по собственной инициативе покинул Заполярье, убедившись в тщетности своих усилий нормализировать обстановку в области. Власть постепенно переходила от партфункционеров в руки народных депутатов. Тогда же в условиях острой нестабильности развернулась не совсем честная внутриаппаратная борьба за лидерство в депутатском корпусе, участвовать в которой мне лично не хотелось и я снял свою кандидатуру на должность председателя Совета. Однако по итогам острой трёхдневной безрезультатной борьбы за этот пост двух моих коллег-секретарей обкома, был вынужден дать согласие депутатам на своё повторное выдвижение, и был избран председателем Областного Совета с первого раза.
Это были последние годы распада великой страны, какими вы их запомнили?
- Мы тогда пережили либерализацию, кризис неплатежей и гримасы сплошного бартера, сумасшедшие долги по зарплатам, пенсиям, детским пособия. Финалом стали трагические события октября 1993 года. Нам было очень непросто, чего греха таить, многие тогда легко теряли политическую ориентацию и партийную принадлежность, клеймили позором то, к чему вчера еще призывали с пеной у рта, бросали старых друзей и в массовом порядке примыкали к новым лидерам, убеждая их в своей абсолютной лояльности. Многие повели себя совершенно неординарно, что проявилось в ходе голосования по вопросу незаконности роспуска в 1993 году всенародно избранных Советов. Это уже повод для отдельного разговора, который может занять слишком много места, но если коротко…
В Совете было 220 депутатов и среди них очень много действующих военных, работников правоохранительных органов, крупных хозяйственников, врачей и учителей. Так называемое демократическое крыло настояло на списочном голосовании по поводу незаконности Указа Президента РФ №1400 о роспуске Советов . То есть каждый депутат, после громкого заявления своей позиции, должен был пройти к столу секретариата и собственноручно поставить свою подпись.
После вполне прогнозируемого завершения политического кризиса в стране эти ультра-демократы пришли ко мне с требованием передать им списки 138 депутатов, признавших Указ незаконным. Представляете, какая бы охота «на ведьм» могла начаться!
Я отдал им только протокол заседания Совета, заявив, что списки мною уничтожены и их больше не существует.
Никто тогда не решился обыскивать кабинет, мне привыкли верить. Через десять лет при полном зале в областной филармонии на юбилейном заседании новой областной Думы, состоящей уже всего из 24 депутатов, я показал эти списки участникам заседания. Пауза была недолгой, потом зал взорвался аплодисментами.
При всей вашей власти, первым губернатором все-таки стал Комаров. Как так получилось?
- После путча в августе 1991 года и распада СССР главы администраций регионов стали назначаться Указом Президента РФ. Именно таким указом Ельцина главой администрации Мурманской области осенью того же года был назначен Евгений Комаров, который проиграл мне выборы председателя областного Совета полтора года назад. Понятно, что о вопросах теории управления, психологической совместимости в то время думать было некому и незачем. Я же возглавлял облсовет и был этой работой полностью загружен.
А потом были выборы?
- Ну да, позднее в стране был взят курс на демократизацию, и в 1996 году главу исполнительной власти региона предстояло избирать уже самим его жителям. К тому времени мой северный стаж насчитывал уже 22 года. За спиной был опыт руководящей работы, неплохое знание проблем региона и представление о том, какими путями они должны решаться.
К тому времени после разгона Советов я уже занимался иными, далекими от политики делами, был избран президентом Мурманского Союза промышленников и предпринимателей и председателем областного Детского фонда. Авторитет, наработанный в бытность председателем Областного Совета, очень помогал, люди тянулись ко мне.
Раздумывать особо было некогда, надо было приступать к формированию избирательного штаба и подготовке понятной людям программы действий.
Было восемь кандидатов, много красивых обещаний и популистских шагов. Это все было ожидаемым. Неожиданным для меня лично оказалось количество грязи, которую усердно разводили и выливали члены команды моего главного конкурента. Привлекались специалисты – политтехнологи из Москвы. В этой ситуации был один единственный выход, – не сорваться, не ответить на грязь такой же чернухой. Надо было идти к избирателям и говорить им обо всех проблемах честно и откровенно. Моя команда была сориентирована именно на такую работу. На первом этапе это сработало частично, – отсеялось большинство конкурентов и во второй тур вышли я и действующий глава администрации области, набравшие соответственно 20 и 31 процент голосов избирателей. Во втором туре мне удалось одержать победу с перевесом всего в три с небольшим процента. Но эта победа по очкам, как говорят боксеры, была дороже так любимого болельщиками нокаута.
Какой он был это первый для вас срок?
- Острых проблем хватало с избытком. Предельно жестко стоял вопрос об экономическом положении наших гигантов – ведущих предприятий области, которые были основными плательщиками налогов в областной бюджет. Одновременно они же являлись градообразующими субъектами хозяйственной деятельности для наших крупных городов - Апатитов, Кировска, Мончегорска, Кандалакши, Ковдора, Оленегорска, Никеля, Ревды и др.
Все они, лишившись поддержки государства, столкнувшись с неплатёжеспособностью потребителей своей продукции и в силу ряда других объективных причин того непредсказуемого времени, оказались в тяжелейшем положении. Задержки с выплатой зарплаты, огромные долги по налоговым платежам в бюджеты разных уровней, полное отсутствие оборотных средств, резкое падение объемов производства, – все это лежало на поверхности и требовало принятия решительных и неординарных мер. Надежды на Москву тоже не было – там своих проблем хватало с избытком
В этой ситуации мы приняли трудное для себя, но как оказалось позднее, единственно правильное решение: провели реструктуризацию их задолженности областному бюджету, оформили им на сумму долга налоговый кредит, дав возможность направить освободившиеся средства исключительно в основное производство, восстановить его, а в отдельных случаях даже развивать. При этом автоматически выключался «счётчик», ежедневно увеличивавший их и так безнадёжный к оплате долг за счёт пеней и штрафов.
Существо наших мер изложено здесь несколькими фразами, но на деле это представляло собой целый комплекс жестко просчитанных шагов, рассчитанных на краткосрочную и среднесрочную перспективу. Единственным условием с нашей стороны, гарантирующим все изложенные выше договорённости, являлось неукоснительное внесение в областной бюджет всех текущих налогов и платежей. Главная же цель заключалась в том, чтобы оживить производство и дать этим хозяйствующим субъектам почувствовать перспективу.
Считаю, что нам это удалось сделать своевременно и с наименьшими издержками. Уже в 1997 году объемы промышленного производства в области выросли более чем на 14%. «Североникель», «Печенганикель», «Апатит», оба железорудных комбината, Кандалакшский алюминиевый завод и другие очень быстро встали на ноги, окрепли и, в свою очередь, уверенно стали пополнять бюджеты региона и муниципалитетов, в том числе возвращая, ранее полученный от региональных властей, кредит.
Конечно, всё это было крайне рискованно, сегодня Счетная палата наверняка обвинила бы меня в превышении полномочий и нанесении ущерба региональному бюджету. К счастью, ровно через год в марте 1998г., увидело свет постановление Правительства РФ, узаконившее практику реструктуризации долгов, и мы вздохнули спокойнее. Тогда же в отчаянно сложной обстановке родились и, в виде специальных программ, были реализованы наши идеи о помощи военным и тяжело больным детям, получившие общероссийское признание и успешно действующие по сей день.
Как у вас складывались отношения с мэром Мурманска Олегом Найденовым?
- Ваш вопрос, чувствую, не случаен. Многие хотели нас поссорить.
Открою один небольшой секрет: этажом выше моего кабинета в конце коридора была малоприметная пожарная дверь, через которую кратчайшим путем можно было пройти из мэрии в приёмную губернатора, благо располагались мы в одном здании.
Персональный ключ от нее был у Олега Петровича и он им пользовался всякий раз, когда нам надо было встретиться без журналистов и лишней рекламы, в спокойной обстановке обсудить текущие дела и найти решение самых непростых вопросов взаимодействия столичного города и региона.
Такая вот у нас была административно-хозяйственная политика и философия, и она приносила свои плоды. Сделать тогда удалось немало. Встречи с главами муниципалитетов всегда занимали важное место в моём рабочем графике, а общеобластные семинары с их участием мы сделали традиционными, как и закрепление за каждым муниципалитетом для повседневной работы одного из членов областного Правительства. Спрос с глав был строгий, но и один на один с трудными вопросами мы их никогда не оставляли. Любой из них это может подтвердить.
Потом были еще одни выборы и второй срок, а затем третий, четвертый?
- Мой штаб был серьезно поддержан избирателями на очередных выборах губернатора области в марте 2000 года. По их итогам я получил 86,7 % голосов избирателей и был вновь избран главой исполнительной власти Мурманской области. Аналогичная ситуация сложилась и на выборах в марте 2004 года, когда действующий губернатор был избран на третий срок, получив 77,0 % голосов.
Такое убедительное голосование жителей области не только отразило их доверие к политике, проводимой нами, но и позволило с новыми силами взяться за решение неотложных проблем. Среди них: возрождение рыбной и строительной отраслей Заполярья, настойчивые требования ускорять начало разработки запасов нефти и газа на шельфе Баренцева моря и оживление на трассе Севморпути, поступательное развитие социальных программ, всемерная поддержка предприятий базовых отраслей промышленности: ОАО «Апатит», ОАО «Кандалакшский алюминиевый завод», комбинаты, входящие в Кольскую ГМК и агропромышленного комплекса.
В 2001 году Правительство области стало инициатором разработки и осуществления Стратегии экономического развития Мурманской области на период до 2015 года – одной из первых в СЗФО. Основные положения региональной Стратегии были учтены в транспортной и энергетической Стратегиях страны.
В рамках её реализации были созданы благоприятные условия для развития Мурманского транспортного узла не только в традиционном направлении, но и по перевалке нефтеналивных и контейнерных грузов. В короткие сроки в Кольском заливе проведены дноуглубительные работы, что позволило принимать суда дедвейтом более 250 тысяч тонн, созданы рейдовые перегрузочные комплексы. Россия получила дополнительные экспортные возможности для транспортировки нефти и нефтепродуктов на северном направлении.
В нулевые годы нам удалось осуществить крупные проекты по утилизации атомных подводных лодок, созданию инфраструктуры по обращению с отработавшим ядерным топливом и радиоактивными отходами, повышению радиационной безопасности и экологической реабилитации радиационно-опасных объектов. На эти цели мы смогли привлечь более 80 млн. долларов США в качестве безвозмездной международной технической помощи.
Был реализован 21 контракт с Норвегией по созданию инфраструктуры хранения и вывоза радиоактивных отходов в губе Андреева. За счет финансовых средств ФРГ и др. стран создан береговой комплекс хранения реакторных отсеков утилизированных атомных подводных лодок в губе Сайда. Представляю как отдельные злопыхатели и скептики сейчас завопят: «Какое отношение Вы к этому имеете». Отвечу: самое прямое. Чтобы все это состоялось надо было добиться, чтобы все это «добро» перешло из ведения Министерства обороны в руки «Росатома». И этим все сказано!
А вы помните когда ушел в отставку Ельцин и президентом был назначен Путин?
- Я помню первое посещение В.В. Путиным в качестве Президента Краснознамённого Северного флота — это было в апреле 2000 года. Тогда мне посчастливилось вместе с Верховным Главнокомандующим выйти в море на борту РПКСН К-18 «Карелия» и наблюдать вместе с ним за пуском с соседней лодки стратегической ракеты из подводного положения. До сих пор помню дословно теплые слова, оставленные Президентом в вахтенном журнале корабля:
«Россия всегда думает и помнит о вас. Страна верит в Северный флот и надеется на моряков. Родина всегда с вами! В. Путин 6.04.2000».
А, кстати, по пути в Североморск Владимир Владимирович обратил внимание на мокнущих под дождём на ветру людей, у которых проверяли документы при въезде в закрытую зону. Поинтересовался, сколько средств надо, чтобы оборудовать контрольно-пропускной пункт надлежащим, а главное удобным для людей, образом. Уже осенью КПП преобразился и для персонала, и для проверяемых им жителей области.
Запомнилось в деталях его посещение Мурманска в мае 2007 года в рамках проведения выездного заседания Президиума Госсовета РФ, на котором рассматривались перспективы развития Мурманского транспортного узла. Мой доклад по этому вопросу проходил на борту теплохода «Поларис» во время обхода Кольского залива. А продолжившееся обсуждение вопроса на борту атомного ледокола «50 лет Победы» убедило всех, что в лице Президента РФ мы имеем надежного сторонника возрождения Российской Арктики и неотложного решения накопившихся «северных» проблем.
Тогда он поддержал мою инициативу о создании в России Национального Арктического Комитета, что было отражено в протоколе заседания. Жаль, что довести до ума эту идею так и не удалось.
Вы так говорите, как-будто стране больше не нужен Север. Ведь сейчас все говорят про Арктику, Арктические проекты.
- Ну, что вы! Сейчас разворот государства в сторону Арктики может не видеть только слепой. Разумеется весомое военно-морское и др. военное присутствие России в высоких широтах способно отрезвляюще подействовать на любого желающего отнять и поделить.
Но сдерживание натиска одним наращиванием военного потенциала – прямой путь к конфронтации.
Очевидно, более дальновидным, продуктивным, а главное надежным и безопасным решением могло бы стать максимальное ускорение реализации нефтегазовых проектов, усиление хозяйственной деятельности на Шпицбергене, на арктических островах и транспортных артериях, всемерная поддержка рыбной промышленности в северных морях. Пока вся эта экономическая составляющая существенно отстает. Конечно, - это дорого, неимоверно дорого, но мир дороже денег. А пока эти приоритеты не изменятся и перспективы развития Мурманской области видятся не очень четкими.
Допускаю, что в изменившейся обстановке поотстал и чего-то не учитываю. Но это мысли не сиюминутные. Об этом я говорил в своих публичных выступлениях и 17, и 7 лет назад, когда страна проходила этапы своего развития в условиях полярно отличающихся по своим финансовым возможностям. Однако и тогда, и сейчас по настоящему хозяйствовать в Арктике мало кто торопится.
Не можем не спросить вас про выборы мэра Мурманска в 2009 году, после чего вы покинули пост губернатора. Раскройте тайну, что произошло на самом деле?
- На этот вопрос односложно не ответишь, надо коротко обрисовать обстановку в Мурманске накануне выборов мэра в 2009 году.
В то время мэрия и ряд депутатов горсовета откровенно перепутали муниципальный карман со своим собственным. В городе действовали так называемые «договора мены», призванные раздать в нужные руки городскую недвижимость, и иные незаконные финансовые схемы.
Правоохранительным органам удалось пресечь тогда эту практику. По доказанным фактам возбуждено несколько уголовных дел, были и обвинительные судебные решения. Рейтинги городских чиновников по всем опросам были запредельно низкими.
И, тем не менее, достаточно влиятельные и состоятельные представители городской элиты, опираясь на своих московских покровителей, настойчиво добивались выдвижения на пост мэра от «Единой России» действующего главу города. Хотя знали и сами не раз об этом заявляли, что на мою поддержку им рассчитывать не приходится. Консервировать такую обстановку или даже допускать её развитие в результате возможной победы этой команды на выборах, - я не мог.
Мы готовили на этот пост одного крупного молодого хозяйственника из структур «Норильского Никеля», который даже прошёл собеседование у полномочного представителя Президента РФ в СЗФО. Но в последний момент он, видимо не без участия уже названных мною групп влияния, отказался от участия в выборах.
Тогда в исполком «ЕР» и другие адреса я направил документ объёмом всего в две страницы и состоящий всего из четырех пунктов, где обрисовал обстановку в городе, перечислил факты правонарушений, подтверждённых уголовными делами, привёл объективные данные опросов населения об отношении людей к городской власти, предупредил о возможной угрозе бесславного проигрыша выдвигаемого партией кандидата в лице действующего мэра и внёс совершенно понятные предложения, как выйти из положения.
Однако к тому времени решение на Банном переулке (исполком «Единой России — ред.) уже, судя по всему, вызрело и, не прислушавшись к моему мнению, кандидатура действующего мэра была рекомендована к выдвижению от партии власти.
Параллельно с этим развивались и другие, вызванные уже этим решением, события:
- Городская власть начала массированную обработку населения, особенно работников бюджетных учреждений, доводя порой эту работу до открытого давления на людей, не стесняясь в средствах и способах; готовились различные противозаконные схемы для применения их непосредственно в день выборов, о чём мне, правоохранителям и облизбиркому, также было известно.
- В поддержку этой компании выступила «Независимая газета», беззастенчиво оболгав, извратив и факты, и реально складывающуюся обстановку в городе.
- Одновременно один из моих заместителей, разделяющий мою позицию и являющийся, к стати, сторонником «ЕР», положил мне на стол заявление об увольнении, забрал трудовую книжку и в тот же день зарегистрировался кандидатом в мэры Мурманска.
Отвечая на все эти вопросы на расширенном семинаре руководителей муниципальных избиркомов, избирательных штабов, естественно с широким приглашением представителей СМИ, довелось резко высказаться в адрес городских властей и отдельных функционеров городского политсовета «ЕР». Я заявил, что подобными методами можно одержать победу, но только незначительную и на короткое время.
С документами в руках ответил присутствующим здесь же представителям СМИ на все лживые измышления «Независимой», не оставив от них камня на камне.
И напоследок заявил, что мой заместитель решение принимал самостоятельно, и если зарегистрировался как кандидат в мэры, - то это его выбор и его право.
Там же я сделал заявление, что позицию свою по действующему мэру не изменил, выдвижение своего заместителя в мэры не инициировал. А поскольку разумные предложения, направленные в ЦИК «ЕР», проигнорированы, то я считаю себя свободным от участия в предстоящих выборах мэра на чьей-либо стороне.
Всё мои слова были, естественно, скомпилированы, так как советчики-политтехнологи из Москвы уже находились в зале, критика в адрес отдельных местных партфункционеров была перелицована и переадресована партии в целом и через специально подготовленных людей в тот же день вложена в нужные уши в Москве.
Уже на следующее утро группа информагентств и бюро — позже пресс служба губернатора насчитала их более 30 - взорвали медийное пространство обвинениями и угрозами в мой адрес.
Обвиняли в предательстве, нарушении партийной дисциплины, в том, что я опасался действующего мэра, как своего потенциального преемника, что он мешал мне приватизировать рыбный порт, в коррупции, в связях с зарубежными фондами и НКО; отличилась опять «Независимая», заподозрив меня в шпионаже в пользу западных держав, и даже в подготовке к отторжению Мурманской области от России с целью присоединения её к Норвегии (так они процитировали, чтобы не быть привлеченными к суду, некоего информирвованного источника). Угрозы отнять партбилет и требования освободить от обязанностей губернатора звучали едва ли не в каждом выступлении. Трезвые, разумные оценки ситуации, которых тоже было немало в то время, тонули в хоре негатива.
Моментально проснулись всевозможные рейтинговые агентства и социологические центры, повсеместно выставляя оценку «единица», при том, что на протяжении почти 13 лет ниже «четвёрки» они в своих оценках мне не опускались.
Это было бы смешно, если бы… Я относился к этим нападкам спокойно, занимаясь своими каждодневными хлопотными обязанностями.
Но 13 февраля 2009 года «Российская газета» выстрелила статьёй в полполосы под названием «Ошибка Губернатора Евдокимова», в которой не было ничего нового, но уже с уклоном в хозяйственную сторону: долго, мол, строит операционный блок областной больницы; много лет ремонтирует областной Дворец культуры; недооформив в установленном порядке, начал строительство многофункционального спортивного манежа в Долине уюта.
И всё это подкреплено, естественно, комментариями, домыслами и подозрениями по принципу: «А всё ли здесь чисто?» Начали поступать многочисленные звонки знакомых мне телеведущих и комментаторов федеральных каналов, задающих примерно одинаковые вопросы, - что у нас случилось, и чем я так насолил единороссам. Их удивляло: выборы мэра города, а вал нападок и критики обрушены на губернатора области...
Я понял, что время удара «главным калибром» наступило.
В тот же день, в пятницу 13-го, вечером я позвонил Клебанову, полпреду Президента РФ в СЗФО, и в понедельник утром 16 февраля я уже был у него. Надо сказать, что с Ильёй Иосифовичем у меня всегда были взаимоуважительные товарищеские отношения, и я увидел его искреннее переживание и желание мне помочь.
Вопрос был поставлен просто и понятно, - «Снимаешь с предвыборной гонки своего бывшего зама и пожар тут же будет погашен». Не буду кривить душой, я уже по собственной инициативе такую попытку делал, но она успеха не имела: человек пошёл ва-банк, остался без работы, его место уже занял другой сотрудник, то есть мосты сожжены. Об этом я доложил полпреду и сказал, что позицию менять не буду, вспять не пойду.
«Тогда я вряд ли смогу тебе помочь», - по-мужски честно ответил он.
«А я не буду создавать Вам сложностей», - после этого я там же написал заявление об отставке по собственному желанию и собственноручно поставил дату – 16 февраля 2009 года вопреки его просьбе заявление не датировать.
Об этом раньше я нигде и никому не говорил. В марте 2009-го об этом нельзя было рассказать, так как этот факт наверняка бы исказил волеизлияние мурманчан, напряженно следивших за происходящим. А позже просто не было случая, да и незачем было к этому возвращаться.
Вернулся в область, как никогда прежде, спокойным и уверенным в своей правоте. Принятие отставки теперь было делом предрешённым; вопрос-когда? Это как на рыбалке, шутил я в душе. Забросил удочку и ждёшь поклёвку. Самое интересное, ты её ожидаешь, твёрдо знаешь, что рано или поздно это произойдёт, а она всё равно всегда неожиданна.
А там не торопились, время шло. В область прибыли двенадцать инспекторов Счётной палаты РФ, которые по требованию 92-х единороссов-депутатов Госдумы приехали проверить факты, изложенные в «Российской газете», а заодно правильность расходования нами средств федерального бюджета в 2008-09 г.г. Целыми группами приезжали выдающиеся спортсмены, популярные артисты (не называю их поименно, т.к. глубоко уважаю этих людей и видел, как до тошноты неприятна им самим предписанная фракцией «ЕР» роль); опытные политтехнологи и «организаторы» выборов, - и всё это для обеспечения победы нужного кандидата.
А травля в СМИ, между тем, набирала обороты. Для меня важным тогда было (благо страна большая) во-время получить информацию об очередной чернухе из восточных Иркутска или Кемерово, позвонить на Украину брату и поручить ему чем-нибудь занять мать, чтобы не торчала у телевизора. Затем, откинувшись в кресле, думал, что нет худа без добра: три года назад ушёл из жизни отец, прошедший войну и боровшийся с бандеровцами до 1953 года, - его сердце такую «войну» точно бы не выдержало.
Позже я узнал, что тактика в исполкоме партии была иной: выиграть выборы, в чём они не сомневались, потом закатать в асфальт строптивого губернатора всем его коллегам в назидание и показать, как опасно «мочиться против ветра».
А выборная компания близилась к финишу. Кандидаты в мэры боролись, как умели. А я с трудом, различными способами, сдерживал земляков, порывавшихся то организовать митинги и пикеты, то собирать подписи граждан в мою поддержку и писать письма в Центр.
Я был уверен, что итог выборов для партии власти будет плачевным. Так и случилось. В результате двухтуровой борьбы 15 марта 2009 года официальный кандидат, действующий мэр проиграл самовыдвиженцу более 25 процентов голосов избирателей.
Несколько позже многие эксперты утверждали, что большая часть избирателей голосовала не только за кандидата-самовыдвиженца, но и в значительной мере, против травли губернатора, организованной и профинансированной кукловодами из Мурманска и столицы.
Ко мне в кабинет ринулись люди, - теперь всё, мол, будет в порядке, победителей не судят. Но я то знал другую интерпретацию: от побеждённых милостей не ждут. Ожидаемый неожиданный Указ не заставил себя долго ждать.
21 марта в субботу, придя, как обычно, пораньше на работу, я взялся за неотложные документы. По телефону ВЧ-связи главный федеральный инспектор сообщил мне, что к нам вылетел Д. Дмитриенко и просит встретиться. На мой вопрос, - а кто это, он искренне удивился, что я до сих пор ничего не знаю. Оказывается, это был вновь назначенный губернатор.
Вы ушли в отставку и чем занялись?
- Я дал себе отдохнуть полгода, побывал на своей украинской родине, порыбачил на сёмужных реках Кольского полуострова, в Карелии, на Псковщине, погулял по Питеру и на Алтае совершенно неожиданно, как и в 1993 году, судьба снова свела меня с председателем Совета директоров АФК «Система» Владимиром Петровичем Евтушенковым.
Где-то в этом повествовании я уже упоминал, что верю не программам, проектам или химерам, а людям. Поэтому, после недолгих колебаний я принял его предложение попробовать себя в кинопроизводстве. Больших дел за период государевой службы у меня было немало, от них уже подустал, захотел просто сменить обстановку. Тем более, что киностудия располагалась в Санкт-Петербурге, а жить в этом славном городе мне хотелось давно.
Ныне занимаюсь ещё более приземлённым и приносящим пользу людям делом, являясь вице-президентом крупной инвестиционной компании, которая специализируется на строительстве медицинских объектов и поставках оборудования для них в России и за рубежом. Надеюсь, что это надолго.
У вас за такую большую политическую карьеру много наград, в том числе и норвежский орден и даже украинский, а есть любимая награда?
- Награды... их у меня достаточно много и разных. Они давались не за красивые глаза, а за конкретные дела, поэтому я дорожу каждой из них, будь то советский орден «Знак Почета» или престижные российские ордена «За заслуги перед Отечеством» III и IV степеней. Не каждый губернатор России может похвастаться наградами зарубежных государств. А их у меня две: Королевский Командорский Крест «За заслуги» Королевства Норвегии и орден «За заслуги» Украины.
Но наиболее памятным и дорогим все же стал орден святого благоверного царевича Димитрия Угличского и Московского – награда Русской православной церкви, вручаемая за заслуги в деле попечен
