Во многих храмах на молящихся смотрят очень необычные лики Спасителя — они словно нарисованы на прямоугольном куске белой материи, который либо поддерживается ангелами, либо вовсе парит в воздухе. Такие лики традиционно именуются «Спас Нерукотворный».
Иконы эти широко распространены, однако мало кто знает, что у них есть реальный исторический прототип, а эпитет «нерукотворный» — не просто красивая метафора, а понятие, отражающее очень важную часть церковного предания и возвращающее нас к истокам христианской истории.
История нерукотворных образов начинается еще в дни земной жизни Господа Иисуса. Сразу оговоримся: речь идет не о евангельском свидетельстве, а о двух легендах, одна из которых была распространена на Востоке, а другая — на Западе тогда еще единого христианского мира.
Однажды во время проповеди к Иисусу Христу подошел иностранец. Его внешний вид выдавал в нем человека знатного, богатого и образованного. Так оно и было — перед Спасителем стояло доверенное лицо правителя далекой страны под названием Осроена. Посланник со свитой примчался из города Эдессы по приказу своего господина — правителя Авгаря Уккамы.
Авгарь тяжело болел, и ни один врач не мог избавить его от болезни, которая усугублялась все больше и больше. Узнав о палестинском Проповеднике, Который даже мертвых возвращал к жизни и творил немыслимые чудеса, Авгарь проявил к Нему интерес. Разведав все подробнее, царь захотел не только получить от Спасителя долгожданное исцеление, но и сделать Эдессу одним из центров Христовой проповеди. Он послал к Иисусу доверенного человека, и тот передал просьбу хозяина — прибыть к нему во дворец, излечить его и начать проповедовать народу Осроены.
Но Господь отказался. Его служение и земной путь должен был окончиться не в палатах правителя-чужестранца, а на Кресте в родном Иерусалиме, как об этом было предсказано многими пророками. И все же, проявляя к Авгарю милосердие и сострадание, Он пообещал, что в скором времени Осроена просветится светом Истины, а сам Авгарь исцелится. Тем временем придворный художник царя, который тоже был в составе свиты, пытался сделать набросок лика Спасителя, но никак не мог этого сделать — толпа теснила его, да и портрет у него выходил очень посредственным. Видя это, Иисус попросил у гостей воды. Думая, что Проповедник хочет пить, чужестранцы с радостью протянули Ему мехи, но тот неожиданно плеснул воду в ладони и умылся. Затем попросил что-нибудь, чем можно было вытереться. Уже вовсе сбитые с толку, путешественники протянули Христу дорожный платок одного из путников, которым Учитель и вытер Свое лицо.
— Передайте это вашему господину. — Иисус вернул платок чужеземцам. — Пусть он верует, и все свершится в положенный час.
Слова Господа еще больше удивили их, но они не стали высказывать недоумение — их дело было маленькое, и поручение правителя они, по сути, выполнили. Гости откланялись и отправились в обратный путь. Действия Спасителя они поняли лишь дома: развернув платок, которым Он вытер Свое лицо, Авгарь обнаружил на ткани отпечаток пречистого Лика Христова!
Чуть позже, уже после Вознесения, в Эдессу пришел апостол Фаддей. Он крестил и исцелил правителя Осроены и основал здесь Христову Церковь. Полученный ранее платок с Ликом Спасителя стал главным сокровищем столицы: Авгарь повелел закрепить платок на богато украшенном каркасе и поместить его в нише над главными воротами Эдессы. Здесь святыня пребывала до 944 года, когда византийцы забрали ее в Константинополь в качестве военного трофея, отданного жителями Эдессы в обмен на ненападение на город. Встреча реликвии столицей империи состоялась в день Успения Божьей Матери. Позже в честь этого события был установлен праздник, который и доныне отмечается 29 августа.
Еще во времена пребывания святыни в Эдессе с нее начали делать копии. К сожалению, их сохранилось очень мало — к их числу относят Мандилион VI века, хранящийся в Ватикане, и еще более древний Мандилион, который в XIV веке был доставлен в Геную. Обе эти святыни созданы на льняных обрезах и имеют все признаки того, что были сделаны с некоего единого оригинала. На них Христов Лик имеет мокрые волосы и бороду, асимметричные черты и практически фотографическую точность.
В Русской Церкви Нерукотворный Образ стал известен через византийские иконы, которые уже имели несколько иной вид, чем древние льняные Мандилионы — на них Господь изображен в привычной иконографической манере, с крещатым нимбом, расчесанными волосами, царственными чертами лица. Самая древняя русская икона этого типа — реликвия из Успенского собора Московского Кремля, которая сейчас хранится в Третьяковской галерее и была написана в Новгороде на рубеже XII–XIII веков. Она наравне с более ранними византийскими произведениями стала эталоном для целых поколений мастеров, в том числе и для Симона Ушакова, создавшего знаменитый и необычайно теплый образ Христа.
В 1204 году Константинополь осадили и разграбили крестоносцы. Помимо богатств, они вывезли из города множество святынь, среди которых был и Нерукотворный Образ. Его следы после этого теряются. Долгое время считалось, что он пропал безвозвратно. Однако уже в новое время его история получила неожиданное продолжение. Но об этом чуть позже.
Согласно средневековому преданию, по дороге на Голгофу Господь несколько раз падал под тяжестью Своего Креста. Во время одной из таких вынужденных остановок к упавшему Спасителю подбежала Вероника — женщина из тех, кто неустанно следовал за Ним. Она взяла платок и отерла лицо Учителя. Чуть позже, когда воины подняли Иисуса и повели дальше, Вероника обнаружила, что на платке кровавые пятна образовали изображение Его пречистого Лика.
Окровавленную льняную материю Вероника хранила у себя дома с особым трепетом, а те, кому она показывала свою реликвию, получали исцеление от недугов, которыми болели. Потом святыня попала в Рим и хранилась местными христианами, пока в итоге не стала одним из сокровищ собора святого Петра в Ватикане. Пребывает она там и сегодня, и каждый год ее издали показывают верующим Великим постом во время особого богослужения.
Казалось бы, такая уникальная реликвия должна существовать в одном экземпляре. Но не тут-то было. В итальянском городе Маноппелло хранится святыня, которую тоже называют платом Вероники. Это тоже отрез дорогой тончайшей льняной ткани, на котором можно увидеть отчетливые черты человеческого лица. В отличие от ватиканского образа, который с начала XVII держится на очень большом удалении от верующих, маноппелльская реликвия доступна для почитания и изучения. В ходе исследования у нее были обнаружены признаки возможной нерукотворности сохранившегося на ней изображения.
Как бы там ни было, оба плата стали основой второго варианта иконописного изображения Спаса Нерукотворного. На нем запечатлен Лик страждущего Христа — с кровавыми подтеками на лице и в терновом венце. На Западе этот вариант получил широкое распространение, а вот в России его можно встретить лишь в немногих храмах.
Рассказывая о реликвиях, которые легли в основу нынешних иконописных образов под названием «Спас Нерукотворный», нельзя не вспомнить о таком чудесном и древнем священном предмете, как Туринская Плащаница. Так традиционно называется четырехметровый отрез ткани, в который был завернут Христос в момент погребения и в котором Его тело пребывало вплоть до Воскресения. О том, что Христос был обернут такой плащаницей, прямо говорится в Евангелии (см. Мф 27:59) Сегодня она хранится в специальном киоте в кафедральном соборе святого Иоанна Крестителя в итальянском городе Турине и по праву считается величайшей святыней христианского мира.
У Плащаницы очень долгая и запутанная история. Ей посвящены десятки исследований, сотни публикаций и множество медиапроектов. Они широко доступны, с ними легко ознакомиться. Писал о погребальных пеленах Спасителя и журнал «Фома». Но в свете праздника перенесения из Эдессы в Константинополь Нерукотворного Образа Христова важно вспомнить научную гипотезу, которая в наши дни имеет много горячих сторонников.
Согласно византийским источникам, святая Плащаница хранилась в Константинополе не в развернутом, а в сложенном виде. При этом сложена она была так, что зрителю, молящемуся в храме и смотрящему на изображение издалека, был виден только Лик Спасителя — собственно Нерукотворный Образ. Если совместить этот факт с тем, что ранее, по имеющимся сведениям, эта погребальная пелена находилась в Эдессе, то вполне логично допустить, что сокровище Авгаря и Плащаница — одна и та же святыня. Ее, а не плат, которым Иисус в легенде отер лицо, в X веке торжественно перенесли из Эдессы в Константинополь, а потом после падения столицы вывезли в Западную Европу, где она находится сегодня. В предании же об умовении Господа отразилась какая-то другая череда событий, которые в наши дни вряд ли можно достоверно реконструировать.
Но если Авгарево сокровище и Плащаница — это одно и то же, то чем же является Плат Вероники? И здесь Евангелие опять приходит на помощь — оно повествует не только о Плащанице, но и о сударе — отдельном тканевом плате, которым древние евреи дополнительно закрывали лицо умершего человека. После Воскресения апостолы Петр и Иоанн, вошедшие в пещеру, где был похоронен Иисус, увидели там пелены лежащие, и плат, который был на главе Его, не с пеленами лежащий, но особо свитый на другом месте (Ин 20:6–7) Именно с этим платом, сударем, многие ученые и связывают реликвию из Маноппелло. По наиболее распространенной версии, изображение как на Плащанице, так и на плате, покрывавшем лицо Спасителя, появилось в момент Воскресения в результате ослепительной вспышки света, которая обожгла поверхность ткани в момент прохождения через нее преображенного тела Иисуса.
Так или иначе, во всех случаях — идет ли речь и евангельском свидетельстве или о средневековых легендах — мы имеет дело с чудом, которое превосходит наше понимание. При этом важно помнить, что самые главные чудеса происходят в душе человека, который, будучи создан по образу Божию, сам служит нерукотворной иконой своего Творца.
