В последние десятилетия в сфере психиатрии и психотерапии произошел настоящий бум: теперь на каждом шагу встречаются новомодные термины из этой области, мы же ловим волны «осознанности» и пробуем медитировать под открытым небом.
А каждый второй, немного взгрустнув, с готовностью ставит себе диагноз «депрессия», хотя в действительности это тяжелое клиническое заболевание. Все тенденции, появившиеся в обществе, — это, конечно, не просто так. Благодаря тому что люди лучше начали прислушиваться к своему ментальному состоянию, психиатрам удается классифицировать все больше и больше новых диагнозов. Например, слышали ли вы о пограничном расстройстве личности? В России о нем знают мало, а если и слышали что-то, непременно ассоциируют с чем-то опасным.
Иногда отличить биполярное аффективное расстройство от пограничного расстройства личности бывает трудно даже квалифицированным специалистам. Чтобы разобраться, где пролегает эта тонкая грань, «КИ» поговорили с завкафедрой психиатрии ФПК и ППС Кубанского государственного медуниверситета заслуженным врачом России, доктором медицинских наук, профессором Виктором Косенко.
— Виктор Григорьевич, опишите схематично, пожалуйста, что такое
пограничное расстройство личности.
— Спасибо вам, что подняли этот вопрос. Считается, что ПРЛ не столь серьезное заболевание и не требует к себе отдельного внимания. Однако это совершенно не так. От него может страдать не только сам пациент, но и его близкое окружение. Дело в том, что ПРЛ связано с высоким уровнем суицидальных намерений, а также совсем нередко у пациентов имеются сопутствующие психические расстройства. ПРЛ — это расстройство, характеризующееся нестабильностью межличностных отношений, самооценки и эмоций, а также импульсивностью в широком диапазоне ситуаций, тем самым вызывающих значительные нарушения функционирования.
— Есть ли у вас статистика, сколько примерно процентов людей в Краснодаре имеют подтвержденный диагноз заболевания?
— Статистика по России, и, соответственно, по Краснодару — около 7%. Соотношение женщин и мужчин примерно 3:1 в пользу женщин. Жители городской местности — 6,5%, сельской — 5,9%. И еще около 4,5% пациентов с ПРЛ погибают в результате самоубийств. Как вы видите, это совсем не безобидная патология.
— Как узнать человека с этим расстройством?
— Наиболее яркие симптомы ПРЛ — это ощущение скуки, вечного одиночества, внутренней опустошенности, нестабильные и напряженные межличностные отношения со всеми окружающими. Плюс присутствует импульсивность и эмоциональная неустойчивость. Такие люди часто рассказывают о хроническом чувстве пустоты и скуки. Они склонны интерпретировать нейтральные события, слова или выражения как негативные. Также у них наблюдаются резкие изменения в своем восприятии других людей: они могут интерпретировать отношение в одном случае как поддержку, а в другом — как жестокое наказание. Пациент при этом может легко переходить к роли праведного мстителя в случаях плохого обращения с собой. Люди с таким расстройством временами испытывают чувство, что их вообще не существует.
— Назовите причины возникновения ПРЛ.
— Их может быть очень много, здесь все не так однозначно. Предполагается, что ПРЛ обусловлено клиническим взаимодействием генетических, нейробиологических и психических факторов. Практика показывает, что это расстройство встречается в пять раз чаще среди биологических родственников по сравнению с общей популяцией. Также существует повышенный риск развития и других психических расстройств, таких как злоупотребление алкоголем, наркомания, депрессивное расстройство, биполярное аффективное расстройство и антисоциальное состояние расстройство личности. Есть наблюдение, что систематические отрицательные эмоции (стресс) в сочетании с недружественной окружающей средой способствуют развитию ПРЛ. Доказано, что неблагополучный социально-экономический статус, наличие психопатологических расстройств в семье, конфликтная среда между родителями и детьми (включая жестокое обращение, эмоциональное и психологическое насилие), конфликт со сверстниками могут повышать риск развития пограничного расстройства личности. Еще я отметил бы, что определенные темпераментные характеристики человека и черты его личности тоже предполагают возникновение ПРЛ.
— Как диагностируется расстройство? Какие методы используются для этого?
— Врач-специалист в первую очередь анализирует клинические симптомы, о которых говорит пациент. Также очень важным пунктом является получение анамнестических сведений от близких родственников. Для диагностики ПРЛ существуют тесты и личностные опросники для изучения индивидуально-психологических черт личности.
— С какими трудностями приходится сталкиваться пациентам, имеющим такой диагноз?
— Трудности, с которыми сталкиваются пациенты, в первую очередь относятся к их представлениям о расстройстве личности, которые соответствуют восприятию индивида о себе: то есть человек приспосабливает свое поведение, пытаясь изменить окружающую среду, а не самого себя. Поскольку люди с ПРЛ не осознают, что близкие могут страдать от их поведения, они часто проявляют мало интереса к лечению. Лица с этим расстройством почти всегда находятся в состоянии душевного кризиса и прикладывают чрезмерные усилия, чтобы избежать реального ощущения брошенности.
— Чем пограничное расстройство отличается от биполярного аффективного расстройства?
— Остановлюсь лишь на главных различиях. При биполярном расстройстве наиболее вероятно наличие родственников с этим заболеванием. БАР, как правило, приходится на «поздний» подростковый возраст. При нем менее характерны предпосылки к психоэмоциональному, физическому и другому насилию. При этом расстройстве межличностные отношения стабильны, присутствует меньшее количество конфликтов и избегания из-за страха быть отвергнутым, как при ПРЛ. Люди с пограничным расстройством, в свою очередь, в попытках избавиться от одиночества могут воспринимать негативно своих близких или же вести себя чересчур фамильярно.
— Какие стратегии самопомощи могут быть полезны для людей с пограничным расстройством?
— Если кратко — я обращаюсь не только к пациентам с наличием ПРЛ, но и к их близким родственникам: не зацикливайтесь на своих проблемах, обращайтесь к врачам-профессионалам. Для этого в Краснодаре сегодня существуют специализированные медицинские учреждения различной формы собственности, где оказывают психиатрическую и психо-терапевтическую помощь.
От пограничного расстройства личности страдает около 3% людей на Земле. На первый взгляд, кажется, не так уж и много, но если сравнивать в цифрах, получается в два раза больше, чем население России. Причем из-за недостаточной осведомленности многие «пограничники» даже не догадываются, что им следует обратиться за помощью к психиатру.
Мы поговорили с Софьей Овсепян, которой поставили диагноз «пограничное расстройство личности» около года назад, и узнали, как она себя чувствует, как справляется с яркими проявлениями ПРЛ и какие мысли чаще всего посещают ее в течение дня.
— Каким образом ты ощущала жизнь, пока не поставили диагноз ПРЛ?
— Я всю жизнь ощущала себя взболтанной бутылкой газировки: если чуть-чуть открутить крышку — все разлеталось фонтаном в разные стороны. И речь совсем не про газировку. Все мои эмоции (агрессия, тревожность, апатия, радость) в буквальном смысле смешивались и вываливались наружу. До момента постановки диагноза я всегда знала, что во мне присутствует какая-то истероидность. За каждым жизненным поворотом меня с распростертыми объятиями поджидали неожиданные всплески эмоций, которые я не могла контролировать. К тому же все переживания ощущала (и ощущаю) буквально физически — любые проблемы и стресс отзывались во мне жуткой душевной болью. И — вишенка на торте — внутри меня накопилось очень много агрессии, которая легко проецировалась на окружающий мир. Хватало одного неправильного взгляда или слова. Подавлять ее — дело совсем нелегкое.
Пока не обратилась к психиатру, у меня очень редко получалось в нужные моменты себя сдерживать. Любые проявления эмоций в моей жизни всегда были неконтролируемые — плакала ли я, смеялась или кричала. Да, меня до сих пор могут задеть или обидеть вещи, которые многим покажутся чем-то совершенно обыкновенным и не требующим к себе пристального внимания. И еще один важный пункт: не надо забывать, что, хотя я могу моментами эмоционально не сдержаться, внутри меня все это время сидит маленький испуганный и ранимый ребенок, который просто ждет защиты, стабильности и крепких объятий.
— Как считаешь, какой возраст стал для тебя переходной чертой?
— Наверное, началось все в 14-15 лет, когда на меня свалилось огромное количество стресса и переживаний. Помимо классических подростковых страданий, было много проблем в семье. Сейчас понимаю, что в тот переходный момент я начала обороняться от всего мира и следовала собственноручно выведенной тактике: «если ты не со мной, тогда я против тебя». Одновременно мне безумно хотелось иметь рядом человека, который бы меня понял. И я действительно старалась найти его в каждом, а если у меня не получалось, то в буквальном смысле восставала против своего «обидчика». Сейчас прекрасно понимаю, что подобное поведение — разрушающее и деструктивное.
— Опиши наиболее яркие проявления ПРЛ, с которыми приходится сталкиваться каждый день.
— Я очень много думаю в течение дня — начиная от мыслей о прошлом и заканчивая будущим. Эти думы вызывают во мне целый ураган эмоций: страх, надежду, ностальгию, разочарование. Но все-таки одно из самых главных проявлений ПРЛ, с которым я сталкиваюсь ежедневно, — это невозможность понять окружающих меня людей. И конечно же, наоборот. Особенно это заметно в рабочих моментах: то, что мне может казаться несерьезным, для остальных является чем-то очень важным, требующим немедленного реагирования. Вещи, из-за которых «взрослые люди» регулярно переживают, меня мало волнуют, но из-за пустяка могу расстроиться в считанные мгновения. В моем мире проблем средней тяжести будто бы не существует — это либо что-то совершенно пустое, либо фатальное. Но зато на тяжелые стрессовые ситуации я реагирую легко, уравновешенно, будто всегда к ним готова.
— Как ты справляешься с проявлениями расстройства?
— По-разному. Временами мне нужен детокс от людей, иногда, напротив, требуется поддерживающая, понимающая компания. Очень помогает временами побыть в полном одиночестве, потому что именно так я чувствую себя защищенной. А еще хочу отметить, что люди с ПРЛ манипулируют близкими при помощи капризов — таким образом мы выражаем нехватку в поддержке, заботе и принятии. Но мы ведем себя так не специально.
— Как ты можешь сейчас охарактеризовать свое ментальное состояние?
— Я, как «пограничник», сильно завишу от окружающих людей. Меня очень легко достать из моего «мира безразличия» и вывести из равновесия. В эти моменты становлюсь маленьким ребенком, который неосознанно начинает защищаться с помощью агрессии. Так происходит, потому что я реагирую абсолютно на все, что случается вокруг, чересчур эмоционально.
Сейчас я нахожусь в ремиссии и чувствую себя прекрасно. Думаю, благодаря тому, что некоторый промежуток времени мне удалось пожить одной, и это мне действительно очень помогло. К тому же я своевременно обратилась к психиатру, и теперь моя жизнь выглядит совершенно иначе. Учусь контролировать эмоции (особенно агрессию), иначе стала относиться к окружающему миру, а неконтролируемые мысли стали отодвигаться на задний план. Безусловно, полностью обуздать эмоции у меня не получится, но зато научиться правильно на них реагировать — это моя цель на ближайшее время.
Сообщение Как живется пациентам с диагнозом «пограничное расстройство личности» появились сначала на Краснодарские известия.
