В последнее время тема ПТСР стала очень популярной. Настолько, что порой ПТСР называют все подряд, им пугают, о нем рождаются мифы. Хотим развеять их и рассказать, что же на самом деле стоит за этой аббревиатурой. Своим взглядом на посттравматическое стрессовое расстройство делится психотерапевт и психиатр Константин Ольховой.
«У меня ПТСР!» Как часто я слышу эту фразу. В большинстве случаев это не так. В последние годы в лексикон обычных людей вошло слово психотравма. И очень многие стали считать, что любая психотравма может привести к посттравматическому стрессовому расстройству. Это не так. Психотравма, травма развития, это что, с чем встречается в своей жизни любой человек. Это нормальный путь развития. Стресс — необходим. Он двигатель нашего развития.
Но бывают ситуации, в которых стресс запределен, в которых травма столь велика, что не может быть никак самостоятельно переработана психикой. Эта травма всегда связана с реальной угрозой жизни самого человека или его близких. Реальной! Угроза жизни, пытки, жестокое опасное насилие, природные и техногенные катастрофы, попадание «мирного» человека в военные действия или террористические акты, пребывание в плену или концентрационном лагере, произошедшая на глазах гибель человека, угрожающее жизни заболевание и т. п. Если вас обижают или обижали, если вас унижали, но вы не чувствовали опасность для жизни, то это, безусловно, плохо и больно, с этим надо работать, но это не ПТСР.
Более того, даже если человек перенёс такую травму, то далеко не всегда у него разовьётся ПТСР! Большинство людей после острого стресса спокойно возвращаются к нормальной жизни.
Напоминаю, что ПТСР — психиатрический диагноз. Не стоит ставить его самостоятельно. Это может сделать только врач-психиатр или психотерапевт. Ни психолог, ни знакомый, ни вы сами не можете поставить этот диагноз. Но есть вещи, на которые стоит обратить внимание, чтобы попросить помощи.
Повторное переживание стрессового травматического события в настоящем времени в виде наплывов ярких навязчивых воспоминаний, сопровождающихся страхом или ужасом. Такие непроизвольные воспоминания сильно нарушают душевное равновесие, заставляя чувствовать себя так же, или почти так же, как в момент негативных событий.
Выраженное стремление избегать мысли и воспоминания о событии или уклоняться от деятельности или ситуаций, людей, напоминающих его, стремление ограждать себя от всего, что может хотя бы косвенно напомнить о пережитом стрессе. В ряде случаев возможна даже психическая амнезия: человек забывает то, что с ним было.
Ощущение сохраняющейся угрозы, повышенной тревоги, настороженности, чувство, что может случиться что-то ужасное, невозможность почувствовать себя в безопасности.
Трудно засыпать из-за навязчивых воспоминаний о травматическом событии, могут сниться кошмарные, пугающие сновидения. В снах нередко повторяется сюжет пережитой стрессовой ситуации.
Хочется спрятаться, скрыться, ни с кем не общаться. Часто такое стремление связано со стыдом за ситуацию.
Важно помнить, что всё это проявляется не сразу! Обычно это происходит в течение шести месяцев от ситуации травмы и длится несколько недель. Но в тяжелых случаях может длиться очень долго.
Несколько мифов, о ложности которых надо помнить:
Нет, это не так. Агрессия встречается при ПТСР совсем не часто, не чаще, чем при других неврозах. А вот что вероятно, так это аутоагрессия: человек начинает винить себя в произошедшем и может стать склонным к самоповреждениям, саморазрушению и суициду.
Нет, это не так. Более того, у комбатантов ПТСР развивается даже реже, чем у гражданских. Ведь одним из важных факторов для формирования дистресса (эта та фаза стресса, когда уже резервы активизации организма исчерпаны и начинается истощение) является беспомощность (именно так дистресс и был открыт), а комбатант изначально «заряжен» на активное сопротивление. Это не значит, что у воевавших не может развиться ПТСР, но разовьется он не у многих.
Нет, это не так. Даже если ПТСР развился, он прекрасно лечится. Тут важен комплексный подход: медикаментозная терапия, психотерапия, поддержка близких, самоподдержка и т. д.
Нет, это не так. Это может помочь при острой стрессовой реакции, но если уж развился ПТСР, то у человека страдает волевая сфера, а значит «напрягать волю» аналогично попыткам вставать на ноги в болоте. Только хуже станет. А вот что действительно важно, так это прилагать усилия для противодействия стремлению к самоизоляции.
В первую очередь в группе риска люди, страдающие другими психическими заболеваниями и люди с черепно-мозговыми травмами. Но высок риск и у здоровых людей, боящихся контакта со своими переживаниями, склонных к самоизоляции.
И основной задачей профилактики ПТСР (мы сейчас не рассматриваем специфическую подготовку военных, спасателей и других профессионалов) является психологическое просвещение. Чем больше мы разбираемся в вопросах психического здоровья себя и окружающих, чем больше мы умеем отслеживать свое эмоциональное состояние и свои переживания — тем легче нам пережить и проработать последствия травмы. Чем больше мы доверяем специалистам, тем раньше мы обратимся за помощью. Также очень важна социальная активность, помогающая не замыкаться, не переживать всё в одиночку и физическая активность, помогающая нормальной работе нашего мозга. Вот такие дела. ПТСР не «чума». Это расстройство тяжелое для человека, им страдающего, но вполне излечимое! Помогайте себе, своим близким, и пусть всё будет хорошо!
