Вчера работник барнаульского завода украл со своего предприятия металл на сумму более полутора миллиона рублей. Он вызвал самосвал с погрузчиком, с помощью фальшивых документов благополучно миновал КПП, и сдал груз сборщикам металлолома. Чуть раньше пензенские заводчане покушались на кражу со своего предприятия. Задержали семерых, ведётся следствие. Ещё раньше трое воронежских заводчан, возглавляемые заместителем начальника цеха, покушались на кражу металлолома со своего предприятия на сумму 1,2 миллиона.
В связи с этим хочу сказать — бороться против воровства надо! Причем не только владельцам производств. Бороться против воровства надо, прежде всего, боевым классовым профсоюзам, которые организуют наиболее сознательные пролетарии.
Ведь страдает от воровства не всегда хозяин предприятия. Если он хитрый — ещё и выиграть может на кражах со своего завода, понижая зарплату всему коллективу, и прикрываясь этими кражами. Может сделать так, что украдут на десяток, а он понизит зарплату на тысячу, и поди узнай, как там на самом деле! Нет, страдает от воровства сама природа пролетария. Он люмпенизируется, принимает психологию люмпена.
В самом деле, кто такой пролетарий? Это человек, лишённый собственномти, средств производства и живущий только продажей своей рабочей силы. У пролетария может быть своя швейная машинка, на которой он сам шьёт себе одежду, может быть дача, на которой он сам выращивает себе овощи, может быть корова, от которой он получает для себя молоко. Это на его пролетарскую природу не влияет, потому что он использует всё это для себя, а не для обмена. А теперь, в наше время, когда и ткани для одежды, и семена с удобрениями для дачи, и комбикорма с лекарствами для коровы пролетарий покупает на деньги, заработанные продажей рабочей силы – не влияет особенно.
А люмпен – это не только бомж, бродяга или нищий. Люмпен – это и вор, криминальный деятель, живущий воровством. К слову, жить люмпены могут шикарнее иных мелких буржуа. И если пролетарий начинает воровать с завода, на котором работает – он становится полупролетарием. Наполовину он уже люмпен.
По психологическим характеристикам люмпенам ближе мелкая буржуазия, чем пролетарии. И для люмпенов, и для мелкой буржуазии характерны крайний индивидуализм, неспособность к самоорганизации и вытекающая из них психология «маленького человека», смирившегося с тем, что от него ничего не зависит, уважение к богатству. И те, и другие ценят так называемых «сильных личностей», но своих лидеров выдвинуть не в состоянии. Отличие их – только в отношении к труду. Мелкий буржуа труд всё-таки уважает, а люмпен, особенно вор – презирает.
Люмпенизация пролетариев опаснее, чем принятие ими мелкобуржуазной психологии. Нужно очень большое потрясение, чтобы люмпенизированный полупролетарий стал активистом даже самой захудалой экономической забастовки. Без такого потрясения — в лучшем случае он её поддержит пассивно, в худшем – станет штрейкбрехером, а в самом худшем – пойдёт разгонять пикеты и митинги.
Мы постоянно думаем-гадаем – почему в 1991 году люди не вышли на защиту СССР? Почему позволили верхушке КПСС накопить капитал и так переродиться в буржуазию? А далеко ходить не надо – это произошло из-за люмпенизации пролетариата. Монгие рабочие крали с предприятий и продавали краденое перекупщикам, из которых и выросла часть буржуазии. Будут такие рабочие возмущаться, что теперь свободный рынок? Нет, конечно.
Не случайно в годы «перестройки (1985-1991, когда шла подготовка к буржуазным горе-реформам) расформировывались предприятия военно-промышленного комплекса. Не потому, что хотели угодить Западу. Западу было бы выгоднее сохранить эти предприятия для своих капиталистов, чтобы те купили их и производили оружие для своих стран. По многим параметрам технологии, по которым это оружие производилось, были лучшими в мире. И в отличие от средств производства и предметов потребления, оружия для капиталистов слишком много не бывает. И слишком качественным оно тоже не бывает. Нет, советский ВПК порушили по другой причине. На нём работали такие рабочие, которые действительно могли стать ядром сопротивления готовившейся приватизации. Потому что на предприятиях ВПК рабочие не воровали, и не люмпенизировались.
Рабочие не воровали с предприятий ВПК не потому, что на работу там люди проходили строгий отбор на идейность – у большинства людей идейность непостоянная, сегодня есть, завтра нет. И даже не потому, что наказание за кражу с предприятия ВПК было строже, чем за кражу с мясокомбината. Просто детали от оружия или бронетехники невозможно было продать, в отличие от деталей от, например, легкового автомобиля. И самим рабочим они были не нужны, пользоваться ими в быту невозможно.
Так что, люмпенизация рабочих опасна не только сейчас, в наше время. Она будет опасна и в будущем, когда страна вновь станет социалистической (а это, рано или поздно, случится!). Наступать на те же грабли будет нельзя.
