Первый по–настоящему теплый в этом году день поднял Роману настроение. Какие–то неведомые и невидимые птички цвиренькали в кронах хвастающихся набухшими почками деревьев. Пахло нежно и тянуще. Вдалеке по площади шествовала юная мамашка, двумя руками толкая перед собой коляску с чрезвычайно свежим человеком внутри. Рядом, сосредоточенно изучая асфальт, брел человек чуть менее свежий — лет трех от роду.
У Романа было еще с десяток минут до следующих клиентов. Он сощурился на солнце, затем открыл капот и вынул щуп, проверяя масло. В принципе, была норма, но сидеть в салоне не хотелось. Водитель неспешно обошел машину, достал черную емкость и для успокоения совести сделал несколько бульков в горлышко воронки.
— Потом мы дойдем до бабушки, возьмем у нее кое–какие вещи и уже тогда пойдем на качели, — девушка мурлыкала так, как умеют молодые мамочки, ласково, успокаивающе, гипнотизирующе, выдерживая какой–то неуловимый сакральный ритм. Роман попался на эту мелодику и заулыбался. На мелкого же пацаненка, похоже, волшебство не действовало. Он топал, засунув руки в карманы, хмурил брови и глядел куда–то внутрь себя. Наконец, он что–то разглядел и сообщил емко, коротко и по–мужски, ломая все только что озвученные планы.
— Какать хочу!
Мамашка замолкла на полуслове, перестала толкать коляску, взгляд ее забегал по плоскости площади, на мгновение остановился на Романе и тот ткнул рукой влево, в сторону кустов, зеленеющих первыми листьями. Девушка кивнула, подхватила мальчонку подмышку и, теперь уже волоча за собой коляску, устремилась к спасительной растительности.
Роман еще раз до упора сунул щуп в канал, достал, покрутил из стороны в сторону, по привычке протер ветошью и вставил на место.
Из–за вывески магазина показался клиент с чернявым подростком, догоняющем его в росте.
— Рагим Мамедович, вы же сказали, что с ребенком будете!
— Не вы! Ты! Сколько раз говорить! А это кто? – клиент покрутил ладонью, словно протирая снизу солнце.
— По виду – совсем мужчина!
— Какой мужчина? Брат мой!
— Ну так что, что брат?! Вон, усы растут. Небось, целовался уже!
— Э–э–э! Ты не понимаешь! – Асланов оперся о крышу машины, не спеша забираться внутрь. — Неважно, женщины, не женщины, умный, глупый, взрослый, молодой. Есть один критерий! Дочь! Пока мужчина ладошками, пальцами, всей своей душой не прикоснется к дочке, не проведет с ней долгое время, не поймет, что такое забота, защита, ответственность, любовь к кому–то, кто всецело от тебя зависит, он ничего не знает об отношениях мужчины и женщины. А значит и мужчина он только немножко. Вот столько!
Рагим показал пальцами нечто, размером с грецкий орех, затем распахнул заднюю дверь и сделал брату приглашающий жест рукой.
— Кстати и женщина, пока не родит и не вырастит сына, женщина только наполовину, — клиент по–восточному важно поднял в небо палец.
Роман усмехнулся. Этот человек ему нравился. Несмотря на молодость, он был цельным, его суждения были неожиданны и словно бы выкристаллизованы: огранены, тверды и блестящи.
Роман опустился на сиденье и, не закрывая дверцу обернулся к мальчику.
— Как вас зовут?
Тот заморгал от неожиданного обращения на «вы» и кивнул, словно только сейчас решив поздороваться.
— Адиль.
— Адиль Мамедович?
— Да.
— Э! Какой он Мамедович?! Говорю же, мальчик! – забрался в кресло пассажира старший брат.
— Клиент сегодня вы или он? — Роман добавил жесткости в голос.
— Ну… Он.
— Проблема, с которой пришли, касается его или вас обоих?
— Я брат!
— Его или вас обоих?!
— Ну. Его.
— Он сможет ее назвать?
— Мы обсуждали.
— Отлично! Рагим Мамедович, через дорогу – парк, через два дома – неплохое кафе. Погуляйте часик. А мы покатаемся. Вы не против, Адиль Мамедович?
— Нет.
— Вот и славно!
Рагим засопел, нахмурился и задумался так напряженно, что Роману показалось, он сейчас скажет «Какать хочу!». Психолог не сдержался и хмыкнул.
Тогда и Асланов улыбнулся, кивнул и покинул салон.
Написал Doddy на microproza.d3.ru / комментировать
