Относительно «свежий» институт заверений об обстоятельствах (ст. 431.2 ГК РФ) получил широкое развитие в отечественном обороте, особенно в сфере корпоративных отношений, где без соответствующего раздела не обходится ни один договор купали продажи долей (акций) и/или корпоративный договор. Судебная практика по спорам, связанным с этой нормой (ст.431.2 ГК РФ) уверенно выступает на стороне получателя заверений – приобретателя акций, долей, если говорить о корпоративных спорах (например, Постановление АС Восточно-Сибирского округа от 07.06.2024 года по делу №А19-4871/2022; Постановление АС Центрального округа от 13.03.2024 года по делу №А83-5623/2023). Причиной тому, в том числе, довольно четкая позиция Экономической коллегии ВС по этой теме, которая была сформулирована в Определении ВС от 21.03.2023 года №305-ЭС22-17862. Документ многократно комментировался, поэтому укажу лишь общие посылы: ответственность за недостоверность заверений носит объективный характер (установлению подлежит «голый» факт нарушения заверений, без исследования вины лица, давшего заверения); тот факт, что лицо, давшее заверения, добросовестно заблуждалось в отношении фактов по которым даны заверения, не имеет значения; заверения могут носит обобщающий характер, без ссылки на конкретные обстоятельства; лицо, получившее заверения, не обязано предпринимать всех мер, направленных на устранение последствий фактов, по которым были даны заверения. Ясно, что с таким подходом ВС, нижестоящие суды очень быстро (как это часто бывает) утратили критическое отношение к подобного рода спорам, установив простой предмет доказывания, состоящие из двух элементов: наличие заверений и факт их нарушения, превратив соответствующие разбирательства в рутину. Такой нехитрый подход вполне ожидаемо мог привести к системному нарушению баланса интересов между лицами, дающими гарантии и их получающими. Верховный суд, учитывая это, отреагировал на ситуацию и потенциально осложнил применение...
