«Человечеству обязательно надо знать, что происходило в день рождения Вселенной», – говорил академик Лобашев, выдающийся физик, лауреат Ленинской премии, почётный гражданин Троицка. 29 июля Владимиру Михайловичу исполнилось бы 90 лет.
С 1972 года он работал в ИЯИ РАН, возглавляя отдел экспериментальной физики. В числе его воплощённых идей – «лобашевская бочка», она же установка «Troitsk nu-mass» для поиска верхнего ограничения на массу нейтрино.
Владимир Лобашев – сын учёного-генетика, прототипа героя «Двух капитанов» Каверина, уроженец Ленинграда, работавший в ФТИ им. Иоффе и Институте ядерной физики в Гатчине. А ещё – заядлый спортсмен, любитель тенниса, ценитель классической музыки, который сам хотел выучиться играть на фортепиано… Пианисткой была его супруга, Муза Романовна Лобашева (1939 – 2020), выдающийся педагог, возглавлявшая фортепианное отделение ДШИ им. Глинки. Дети тоже пошли по творческой стезе – Мария стала оперной певицей, Андрей – рок-вокалистом, многие знают его по участию в метал-опере «Эльфийская рукопись», а по основной профессии он генетик, как и его дед.
«Академик Лобашев никогда не штурмовал задачу в лоб, а искал обходные пути, остроумные способы перехитрить природу», – говорят коллеги. «Математику можно выучить, физику – никогда, её нужно чувствовать», – считал сам учёный. Он её чувствовал на уровне интуиции, предвидения, беглых расчётов буквально на салфетках в столовой, в уголке рабочего журнала, а то и в уме.
Эта работа мысли описана в воспоминаниях коллег. Вот заметки Александра Пирожкова (ПИЯФ): «Сидя на стуле и поджав под себя ногу, Шеф обычно молчит, иногда смотрит куда-то вперёд и вверх или прямо на вас, но вряд ли видит. Иногда он может негромко сказать: «А нет ли, случайно, поблизости Кикоина?» Шеф отсутствует несколько минут, а на бумаге появляются таинственные числа… Шеф снова смотрит на вас, теперь, кажется, видит. Обычно говорит что-нибудь краткое, вроде: «Должно получиться», или: «Нет, эти токи ещё не дают вклад». Редко – длинное: «Что за чёрт! Неужели я где-то ошибаюсь?! Где всё-таки Кикоин?»
В 1970-х новая глава – ИЯИ. «Он делал эксперимент, и хотелось его продолжать, – объясняла Муза Лобашева. – [Президент Академии Мстислав] Келдыш спросил: «Для твоего эксперимента что нужно?» – «Институт». «А где строить: на Валааме или вот здесь, в Троицке?» Учёный посовещался с семьёй и решил – в Троицке. Гатчинцы недоумевали: «Академиком, директором он стал бы у нас быстрее, чем в Москве». А Лобашев объяснял лаконично: «Я боялся остановиться».
Речь идёт о вечной задаче фундаментальной физики – поиске CP-нарушения. В ИЯИ создавалась «мезонная фабрика»
(линейный ускоритель), она могла стать инжектором для «каонной фабрики», которая так и не была построена нигде в мире. Слишком сложно и дорого… «Был 1971 год, мы лазили по снегу, сугробы, лес, утопали по колено, –
вспоминала супруга. – И он сказал – через два года здесь будет Ядерный институт».
«Владимир Михайлович – один из лучших в мире физиков-экспериментаторов в области физики частиц», – говорит экс-директор ИЯИ Леонид Кравчук. А Борис Штерн (ИЯИ, «ТрВ-Наука») отмечает три самых ярких эксперимента Лобашева: обнаружение примеси слабых взаимодействий в ядерных реакциях (циркулярная поляризация гамма-квантов), измерение электрического дипольного момента нейтрона и измерение массы нейтрино.
Чуть подробнее о последнем, которому академик посвятил больше 20 лет жизни. Задача «Троицк ню-масс» – получить верхнюю оценку массы нейтрино, частицы, которая сначала считалась безмассовой, но открытие осцилляций (переходов одного типа нейтрино в другой) показало, что это не так. Для измерения используется бета-распад трития на ядро гелия-3, электрон и нейтрино. Само нейтрино мы «поймать» не можем, но можем узнать, насколько уменьшилась энергия электрона. С одной стороны «бочки» – источник, с другой – детектор, благодаря магнитному полю электроны не «разбегаются», а движутся параллельно, выстраиваясь по силовым линиям.
«С точки зрения экспериментальной физики установка – произведение искусства! В ней воплощены решения, которые долгое время считались невозможными», – подчёркивает ученик Лобашева Александр Нозик. Например, перепад давлений от космического вакуума в спектрометре к просто низкому в источнике трития. Работа началась в 1985 году, первые измерения были в 1994-м, а в 2011-м получено верхнее ограничение в 2 электрон-вольта, которое превзошли лишь через 20 лет на немецкой установке KATRIN, развивающей идеи троицкой.
Владимир Лобашев успел увидеть эти рекордные результаты, а 3 августа 2011 года его не стало.
В Гатчине на доме, где он жил с 1960 по 1973 год, установлена мемориальная доска в честь учёного. В Троицке такой пока нет. Может, пришло время?
Владимир МИЛОВИДОВ,
фото из архива
