Татьяна Медиевская. Его величество случай: роман в рассказах. – М.: АСТ, 2024. – 224 с. – (Городская проза).
Проза Татьяны Медиевской – явление интересное. Мне она напоминает игрушечный дом, что рисуют дети и каждый квадратный метр наполняют добротой, а в окнах помещают тех, кого любят. Чего добиваются дети своим живописным творчеством? Они создают атмосферу. Атмосфера – одно из главных качеств прозы Медиевской. Автор погружает нас в неё, заставляет быть почти участником событий, зримо, не со стороны наслаждаться подробностями. А подробностей этих немало, и они пленительны.
Композиционно книга устроена как музыкальное произведение, я бы сравнил её с рондо. Неким рефреном служит история девочки Нины и её бабушки и дедушки. Здесь перед нами разворачивается жизнь классической московской семьи. В начале книги автор бережно воссоздаёт ближнюю родословную своей семьи. Она проводит читателя сквозь все бури XIX и XX веков, показывая, что человек с его стойкостью, с его персональной судьбой всегда важнее любых катаклизмов, их причин и следствий, как бы это ни отрицала часть политиков и историков. В центре книги – биографии её бабушки и дедушки, москвичей, вместе переживших много коллизий, но сохранивших стойкость духа. Автор подчёркивает, что это совсем не выдающиеся люди, обычные, но в их предназначении любить друг друга, созидать и есть соль нашей земли. Их история изложена не сухо, со многими приёмами: так, равным людям персонажем становится картина, которая долго хранилась в семье и перешла по наследству внучке. Знаковый штрих – это след на полотне от ножа вандалов, незаконно заселившихся в квартиру героев, когда те были в эвакуации. Здесь Медиевская через деталь передаёт весь драматизм времени, всю разноголосицу судеб, очерчивая конфликт добра и зла как столкновение дикости и вандализма со стремлением жить как люди, никому не нанося ущерба, встраиваясь в обстоятельства с уважением к другим. Для нашего времени эта идея так же актуальна, как и для тех драматичных лет.
Постепенно в повествование вводится Нина. Мы узнаём о её отношениях с бабушкой и дедушкой, о её привязанностях. Она фигурирует во многих рассказах. Опознавательным знаком здесь является квартира в Вадковском переулке, где они жили. Этот переулок также становится почти героем книги, упоминания о нём всегда настраивают нас на тёплый семейный лад, на защищённость. Мы видим Нину в разных ситуациях, в разном возрасте, она помещена в контекст самых разных историй и сюжетов, но мы всегда понимаем, почему она такая. Суть здесь – это воспитание, это переданные традиции поведения, традиции жизни как сохранения света внутри себя.
В прозе Медиевской много волшебства. Часто нечто оказывается не тем, чем его считали. Так, обычная картина, которую никто не полагал ценной, как выясняется, принадлежит перу известного художника Пчелина. Равно как и люди, которым посвящены страницы, не искатели приключений и не знаменитости, но ценность их от этого только выше, и тем пристальней взгляд писателя. О выдающихся людях писать несложно. Попробуй напиши об обычных. «Лёля и Степан не герои, не военные, не партийные работники, они простые обыватели, цель которых – накормить семью, любить друг друга и детей. Главное – не подличать. Воспоминания о них – ода простым обывателям нашей страны. Их миллионы. Полагаю, в том, чтобы быть обывателем, нет ничего зазорного, наоборот, именно тихие семейные радости помогали и ещё помогут людям в России выжить при любых режимах». Главное – не подличать. Какая здесь ослепительная простота. Писатели нередко стесняются такой прямоты. Но Медиевская находит для такого высказывания правильное место и время.
Нина становится близкой читателям. Автор почти препарирует её, рассказывает о ней не стесняясь. Вот повесть «Цаца», здесь нет уже привычного нам Вадковского переулка и воспоминаний о нём, но зато есть напряжённейший сюжет, и Нина уже взрослая, с целым букетом собственных, индивидуальных сгустков памяти. В повести поразительная интонация, с поэтичностью и деликатностью автор умудряется рассказывать о весьма драматичных, а порой болезненных вещах. Так, внезапно возникшая перед нами история одного крымского отпуска героини, сперва чуть шаловливая, с лёгким курортным безумием от моря и солнца, превращается в жёсткий психологический этюд, где у героини открываются глаза на мужа. Семейная сага – это не только попытка скрыться в семье, спастись в ней, в том числе и от себя, это ещё описания разлук, разрывов. Медиевская этого не боится. Лучше нелицеприятная правда, чем туманная ложь. В её прозе, в целом эстетской и сдержанной, часто из марева проявляются образы столь контрастные и столь резко очерченные, что хочется интуитивно зажмуриться, но потом не можешь удержаться от соблазна рассмотреть всё до конца. Медиевская ведёт сюжет постепенно, не захлёбываясь, не пытаясь выложить всё с самого начала. Она умеет не только увлечь читателя, но и удержать его внимание. А какую изящную арку в конце «Цацы» автор перекидывает к началу книги, где она плела нити родословной Нины: «И теперь на долгие годы Цаца почувствовала себя героиней другого старинного романса – «Чайка», его в далёком детстве ей напевала прабабушка Ольга Борисовна Соколова, успевшая в молодости потанцевать на балах в дворянском собрании.
