Госдума приняла в первом чтении законопроект, который отводит три года на освоение земельного участка в населенных пунктах и садовых некоммерческих товариществах (СНТ). Что будет считаться освоением и каковы критерии целевого использования земли, потом определит правительство. Эксперты считают, что для решения проблемы заброшенных участков этого мало. А власти надеются, что собственники хотя бы вспомнят о том, что у них есть земля.
Обосновывая перед депутатами необходимость нововведений, замглавы Федеральной службы госрегистрации, кадастра и картографии (Росреестр) Алексей Бутовецкий привел такую статистику. В 2023 году из 6,4 млн га обследованных земель 463 тыс. га (7,2%) оказались неиспользуемыми. Более 70% таких участков – земли населенных пунктов. «Мы видим заброшенные производственные зоны, разрушенные гаражные кооперативы, пустыри, у которых формально есть собственник, долгострои, которым 10–20 лет, и ничего с ними не можем сделать», – отметил чиновник.
Растянувшееся освоение
Одна из причин административного бессилия – отсутствие в законодательстве четких признаков неиспользования земельных участков в населенных пунктах, считают в Росреестре. Законопроект предлагает наделить правительство полномочиями такие признаки определять, тем более что для земель сельхозназначения они уже прописаны. Сейчас с запущенными участками в СНТ сделать практически ничего нельзя, говорит Туманов. Какие варианты применяются? Во-первых, тихо захватить землю, окультурить ее, а через 15 лет обратиться в суд, который, возможно, пользование узаконит. Во-вторых, попробовать через суд изъять землю у нерадивого собственника. «Но в таких случаях подавать иск имеет право лишь местная администрация, которой это не надо», – уточняет эксперт. Бывают и незаконные способы по введению брошенных участков в оборот в свою пользу или в пользу товарищества, которые иногда применяют председатели СНТ, продолжает Туманов: «Но в СНТ всегда есть оппозиция, она моментально стукнет, и прокурор с большим удовольствием возьмет вас за ушко. Я знаю многих председателей, которые сели за такие аферы».
О заброшенных дачных участках говорят 40 лет, еще с советских времен, но ничего до сих пор так и не сделали, отмечает эксперт. «Одним лишь установлением предельного срока освоения проблему не решить. Нужно строить систему, а это долго, сложно, к тому же на первых порах вызывает недовольство граждан, потому что без жестких мер не обойтись», – уверен Туманов.
По мнению Никиты Чаплина, определить заранее эффективность нового закона невозможно, тем более что многие сущностные вопросы отданы на откуп правительству. Неизвестны и детали. «Нет понимания о бюджете, который будет выделен на зарплату работникам органов местного самоуправления, – они должны заниматься работой по выявлению и изъятию заброшенных участков, если до этого дело дойдет, – отмечает депутат. –Причем при решении вопроса об изъятии не будет иметь значения благосостояние собственника, а вот причины, по которым он участок не осваивает, важны, и суд может принять их во внимание».
Вопрос о том, как быть с землями, которые принадлежат муниципалитетам и используются неэффективно, остается открытым. Многие такие участки десятилетиями не могут найти правообладателей: они никому не нужны.
Глава думского комитета по региональной политике и местному самоуправлению Алексей Диденко (ЛДПР) полагает, что для бедных муниципалитетов хорошо бы прописать особые правила. Потому что если земельный участок не осваивается, значит, на это нет ресурсов, и возлагать финансовые обязательства в таком случае правильнее было бы на региональный уровень. Депутат также напомнил о принципиальной разнице между частным собственником или пользователем и публичным собственником (каковыми являются муниципалитеты и органы власти разных уровней): у частника землю изъять можно, а у публичного собственника – нет, разве что органы надзора обяжут его провести определенные мероприятия.
