Фото из личного архива Ивана Назарова
Фото из личного архива Ивана Назарова
«Общаясь с местными, расспрашивая о былом, мы подталкиваем их к переоценке прошлого. Иногда люди и не задумываются, что обладают таким уникальным потенциалом, историко-культурным наследием», – рассуждает Иван Назаров. Недавно ученый вернулся из очередной международной этнографической экспедиции в Кыргызстан.
В начале июля в Кыргызской Республике стартовала международная этнографическая экспедиция с участием алтайских ученых. Среди них – Иван Назаров, директор института истории и международных отношений АлтГУ.
– В 2019 году был создан центр алтаистики и тюркологии «Большой Алтай» для изучения истории, этнографии, геологии, экономики на пространствах региона. Географически он охватывает юг Сибири, часть Казахстана, Монголии, Китая. Сюда же может быть причислена значительная часть Центральной Азии, – рассказывает Иван Иванович. – В центре сформированы научные коллективы, которые занимаются разными направлениями. Наш на первоначальном этапе проводит экспедиционные работы, когда мы выезжаем в места, где население еще сохраняет исходную культуру, продолжая заниматься ведением традиционного хозяйства. В данном случае его основой выступило полукочевое скотоводство.
По словам ученого, это направление характерно для всех тюркских народов, которые произошли от единого этнического ядра. «Эта тема интересует и нас, и наших коллег из Кыргызстана, Узбекистана. Они понимают, что их исторические корни связаны с территориями Большого Алтая», – добавляет этнограф.
Такое сотрудничество важно и с точки зрения обмена опытом. За последние три десятилетия самостоятельного существования территорий бывшего Советского Союза многое поменялось. В разных регионах уже сформировались свои научные традиции и подходы. Сегодня назрела необходимость интеграции.
«Мы, соседи, должны знать, кто и в каком «поле» работает, каких успехов достиг. Это позволяет не только проводить совместные исследования, но и организовывать конференции, делать научные публикации. Кроме того, во многих странах СМИ рассказывают о наших работах. Значит, есть потребность в таких темах – все мы так или иначе увлечены своими корнями», – говорит Назаров.
– Нашим международным коллективом работаем чуть больше четырех лет. За это время провели уже пять экспедиций. Четыре из них – в Кыргызстане, различных его областях. Начали с района Иссык-Куля и Нарына. Последние три года работаем на юге: в Ошской, Джалал-Абадской областях страны, – рассказывает Иван Назаров. – Кроме того, нашу кочующую экспедицию проводили и в Республике Алтай. В августе этого года продолжим исследования в самых южных районах региона, где изучим традиции алтайцев и теленгитов.
В этом году ученые были сосредоточены на изучении еще одного высокогорного района – Кара-Кульджинского в Ошской области, где сохраняется традиционная кыргызская культура. Глубокое погружение в такие относительно изолированные районы позволяет фиксировать архаичные элементы хозяйства и материальной культуры, связанные с пищей, одеждой и традиционным жилищем – юртой, которые до сих пор сохраняются у местного населения.
– Здесь распространено скотоводство, земледелие не получило такого распространения из-за рельефа и климатических условий. Но тем не менее можно встретить посадки ячменя, пшеницы, картофеля и некоторых других овощей, – рассказывает ученый. – Разведение животных – традиционная отрасль хозяйства кыргызов. Скот в разное время локализуется в разных местах: в зимнее время – ближе к аилам, населенным пунктам. В летнее время на высокогорных пастбищах – джайлоо. Сейчас большая часть населения находится именно там.
Вся жизнь местных жителей связана со скотоводческими циклами – перегоном скота, содержанием его на летних пастбищах и заготовкой корма, чтобы большую часть времени года обеспечивать скот сеном.
Этнограф говорит, что из-за изолированности региона сырьевая база сохранилась здесь почти неизменной с древних времен. «Раньше, как и сейчас, баранину ели. Дошла до нас и традиционная молочная пища: кымыз, айран, сухой сыр (курут). Из шерсти, которую получают в гигантских объемах, производят войлок. Это материал для изготовления ковров, юрт», – уточняет исследователь.
Войлочные жилища изготавливают до сих пор, но сейчас люди стали использовать и покупные палатки из-за удобства их использования и перевозки. Не всегда юрту можно перенести на новое место в условиях высокогорий. Впечатляет сохранность ремесленных технологий. Например, здесь сохранились войлочные юрты (боз уй), которые создаются по традиционным канонам. Также повсеместно женщины изготавливают красивые войлочные ковры, производство их очень трудоемкое и завязано на семейных отношениях, они – часть приданого невесты.
– Конечно, нас интересовала и охота как древнейшая отрасль хозяйства. В высокогорьях Тянь-Шаня и Алая она играет важную роль. Особенно почитались охотники, использующие оружие («мергенчи» – «снайпер»), – рассказывает ученый. – Этот особый статус охотника в Алайкуу отражен в погребальных сооружениях. На могилах мергенчи можно встретить установленные черепа с рогами архара.
Интересно, что и роль охотников, которые используют ловчих птиц – соколов или ястребов – здесь велика. Как и в других районах Центральной Азии, в Кыргызстане эти традиции сохраняются.
– Статус этих людей тоже значим. Это действительно кропотливая работа: поймать и выучить ее, потом умело охотиться. Здесь тесная связь между человеком и птицей, которая не просто домашнее животное. Эти пернатые больше чем птицы. Это близкие друзья, – уточняет ученый. – Мы узнали, например, что происходит, когда ловчая умирает, какие эмоции испытывает человек. А когда птица становится старой, охотник выпускает ее на волю, убедившись, что она сможет жить в природе. Такие драматические моменты местные жители переживают долго.
Соорганизаторы исследования из Ошского государственного университета предварительно выезжали на место. «Как правило, приезд в населенный пункт сопровождался и знакомством с аилбаши, со старейшинами, аксакалами. Нужно было рассказать им, для чего нужен наш визит, обьяснить, для чего мы – «одобреня» – здесь. Только после получения их разрешения начинали работу», – вспоминает ученый.
Такие элементы ритуальности присутствуют в повседневности местных жителей, для которых это обыденность. Они по привычке подвешивают над детской колыбелькой клыки волка, чтобы уберечь малыша от сглаза, используют селезенку этого животного как лекарство. А когти, альчики и части тела хищника располагают как оберег в домах и хозяйственных постройках, чтобы серый сюда не пришел и не нанес непоправимый ущерб хозяйству.
– Расположились в доме, где живут местные жители. То есть, по сути, жили той же жизнью, что и хозяева этого жилища, по их распорядку дня, – говорит Иван Назаров. – Они едят на полу, и мы с ними, спят на полу – мы так же. Мы мало чем отличались от местного населения.
