28 июля 1914 года в Европе началась большая война, в которую вскоре втянулись все. Напряженное противостояние держав называли Великой и Империалистической войной — в зависимости от политических убеждений. В России изначально наиболее распространенным было иное название — Вторая Отечественная. Но в истории она осталась у всех под одним именем — как Первая мировая. «Известия» разбирались в ее предпосылках и вспоминали, как разгорелся мировой пожар.
С конца XIX века Германия усиленно наращивала экономическую и военную силу. Берлину стало тесно в мире, в котором не оставалось возможностей для создания новой колониальной империи. Пожалуй, это была главная причина войны. Кайзер Вильгельм II был истинным милитаристом — и по духу, и по особенностям политики. Германия возглавила Тройственный союз, в который кроме нее входили Австро-Венгрия и Италия. И надеялась на нейтралитет России.
После унизительного поражения от немцев в 1870 году мечта о реванше давно жила не только во французской военной элите, но и в обществе. Франция потеряла Эльзас и Лотарингию и теперь стремилась прекратить существование единой Германии, вернув свои прежние территории. Союз с Россией и Англией мог превратить эту мечту в реальность. Так просматривалось на шахматных досках, которые изучали политики.
Россия спорила с Австро-Венгрией, отстаивая свободу православных боснийских сербов. В 1891 году Россия и Франция пребывали в «сердечном согласии» (l’Entente cordiale). В 1907 году Россия, Франция и Англия вошли в военный блок, получивший название Антанта, то есть «согласие». Но к 1914 году Европа оказалась готова вступить в открытое военное противостояние.
Таковы предпосылки событий 1914 года. А прямым поводом стало вполне криминальное происшествие.
28 июня 1914 года 19-летний серб Гаврило Принцип убил в боснийском Сараево наследника австро-венгерского престола эрцгерцога Франца Фердинанда и его жену Софию Хотек. Как это произошло?
Австрийский император Франц-Иосиф назначил своего племянника Франца Фердинанда куратором военных маневров в Боснии. Семейство эрцгерцога направилось в Сараево на открытие государственного музея, концепция которого была выдержана в имперском австрийском духе.
Принцип принадлежал к тайной сербской организации «Черная рука», которая террористическими методами боролась за освобождение боснийских славян от австрийской власти. По пути Франца Фердинанда от сараевского вокзала к ратуше активисты «Черной руки» успели совершить на его кортеж несколько неудачных покушений. Принцип поджидал эрцгерцога неподалеку от Латинского моста через реку Миляцку. Когда автомобиль Франца Фердинанда поравнялся с ним, Принцип шагнул вперед и произвел два выстрела в упор — с 1,5 м. Наследник и его супруга София получили смертельные ранения. На суде Принцип признался, что не собирался убивать женщину, а второй выстрел предназначался генералу Оскару Потиореку.
Выстрелы в Сараево стали сигналом к боевым действиям. 28 июля 1914 года Австро-Венгрия объявила Сербии войну. Сербию сразу взяла под защиту Россия. Уже 29 июля австрийцы бомбили Белград. Берлин не собирался отказываться от союзных отношений с Австро-Венгрией — таким образом, в военную воронку втягивалось всё больше стран. Нарастало напряжение между Германией и Францией.
Из локальной война стремительно превращалась в мировую. Вильгельм II на конфиденциальной встрече с австрийским послом в Берлине Ладислаусом Сегеньи заверил его, что Австро-Венгрия может «рассчитывать на полную поддержку Германии». Немцы стремились воспользоваться поводом еще и потому, что считали, что в 1914 году их армия превосходила французскую. Речь шла, по существу, о вступлении в войну «тройственного блока».
Антанта не могла не ответить на такой шаг Берлина. 25 июля Франция начала первичные мобилизационные действия: офицеров вызывали из отпусков, в Европу возвращали части, стоявшие в Марокко. 27 июля большинство министров британского правительства высказались за участие в войне. Англичане стремились в надвигающейся бойне сохранить и увеличить колониальные владения. Для Германии и Франции причины решить «накопившиеся проблемы» военным путем накапливались десятилетиями.
Для России речь шла об исполнении союзнического долга, прежде всего перед Сербией и Францией. К тому же открывались возможности овладеть проливами Босфор и Дарданеллы, что превратило бы Черное море во «внутреннее российское озеро».
Несколько недель дипломаты пытались избежать большой войны. Россия и Германия оставались самым действенным каналом связи между враждебными блоками. Но, увы, между кайзером и царем возникли непреодолимые противоречия.
Вильгельм сохранял внешне дружеские отношения с Россией. Он был убежден, что способен наладить прочные связи со своим кузеном — императором Николаем II. Они вели дружескую переписку, кайзер, не раз бывавший в нашей стране, говаривал: «На Россию лучше не нападать; это всё равно что объявить войну целому континенту». Вильгельм мечтал о своеобразных «соединенных штатах Европы», в которых Германия будет играть центральную роль, а Россия обеспечивать спокойствие восточного фланга. Но Николай был верен союзу с Францией, который завещал ему отец, а еще не испытывал личных симпатий к суетливому и грубоватому Вилли. Императоры, впрочем, даже подписали договор. Но после консультаций с министрами Николай II его дезавуировал, проявив верность русско-французскому союзу.
Вильгельм понял, что в своей энергичной деятельности он не получит ни поддержки, ни даже нейтралитета России. Но даже во время июльского кризиса 1914 года кайзер писал русскому императору доверительные письма. «Никто не угрожает чести или силе России, равно как никто не властен свести на нет результаты моего посредничества. Моя симпатия к тебе и твоей империи, которую передал мне со смертного одра мой дед, всегда была священна для меня, и я всегда честно поддерживал Россию, когда у нее возникали серьезные затруднения, особенно во время ее последней войны. Ты всё еще можешь сохранить мир в Европе, если Россия согласится остановить свои военные приготовления, которые, несомненно, угрожают Германии и Австро-Венгрии». А Николай II написал ему сразу после нападения австрийцев на сербов телеграмму, в которой «во имя старой дружбы» просил «помешать союзнику зайти слишком далеко в неблагородной войне, объявленной слабой стране». Кайзер и пальцем не пошевелил, чтобы остановить австрийцев.
30 июля Россия объявила всеобщую мобилизацию. В следующую ночь Германия потребовала от России прекратить мобилизацию в течение 12 часов, и утром 1 августа немецкий посол в Петербурге Фридрих фон Пурталес явился в Министерство иностранных дел и спросил его главу Сергея Сазонова, согласна ли Россия отменить мобилизацию. Министр ответил отказом. Тогда посол вручил министру ноту об объявлении войны. Антинемецкие настроения в то время в России были так сильны, что в августе столицу империи переименовали. Петербург стал Петроградом — чтобы ничто не напоминало о немецком духе.
Еще через два дня Германия объявила войну Франции, а 4 августа в Берлине получили ноту об объявлении войны от Великобритании. Наконец, 6 августа колебавшаяся (и не без оснований) Австро-Венгрия объявила войну России. Готовы были вмешаться в европейские и мировые дела США и Япония — по крайней мере в этих странах действовали влиятельные политические партии, которые выступали за более активное участие в мировой политике, в том числе и военное.
Почти во всех европейских странах начало боевых действий общество встретило с воодушевлением. Все почему-то верили, что война закончится быстро и победно. Да и причин для противостояния «до последней капли крови» поначалу не просматривалось — в перспективу тотальной войны, которая затрагивает всё общество, мало кто верил.
Так началась большая война, которая завершилась лишь перемирием, которое заключили воевавшие державы в ноябре 1918 года в вагоне французского маршала Фердинанда Фоша. Война, которая пролетела, как смерч, уничтожив сразу четыре империи — Российскую, Османскую, Германскую и Австро-Венгрию. Для большинства инициаторов военного противостояния Первая мировая стала самоубийственной и экономически неподъемной. Другим результатом войны, которая продолжалась 1568 дней, стало усиление политической и экономической роли Соединенных Штатов в Европе. Война унесла около 10 млн жизней, а увечных и раненых в Европе к концу боевых действий насчитывалось более 20 млн.
Добавим усиление крайне правых и крайне левых политических течений, которые сулили Европе новые беды. Но обо всем этом в августе 1914 года думали лишь немногие. Каждая сторона верила в быстрый и яркий успех.
Автор — заместитель главного редактора журнала «Историк»
