Казалось бы, на фоне других выдающихся врачей Александр Пучков несколько теряется. Он и правда не сделал заметных научных открытий и не разработал технику уникальной хирургической операции. Но его достижения знакомы каждому: ведь все мы с детства запоминаем короткие телефонные номера экстренных служб. Считается, что «03» для скорой медицинской помощи предложил использовать именно Александр Пучков. А ещё он сделал всё для того, чтобы врачи прибывали на вызов действительно оперативно.
Александр Пучков — продолжатель династии. Его отец Сергей Васильевич Пучков тоже был врачом и своеобразным духовным наследником Фёдора Гааза — известного филантропа и настоящего покровителя осуждённых. Всю жизнь Гааз посвятил тому, чтобы по возможности облегчать участь заключённых и ссыльных. Сергей Васильевич Пучков 36 лет проработал в Полицейской больнице, открыл при ней пастеровскую станцию, много внимания уделял вакцинации. Станция обслуживала не только больницу, врачи делали прививки по 25 губерниям. Также Сергей Васильевич возглавлял множество советов и благотворительных обществ, работал в Московской комиссии общественного здравия, во время Первой мировой занимался устройством в Москве основного склада Красного Креста.
Его сын Александр родился в 1887 г., и после гимназии пошёл по стопам отца — в Московский университет. Закончил его с отличием, получил звание доктора медицины в 1912 г., во время Первой мировой поступил в распоряжение Красного Креста, где остался и после революции. Находился при 2-й армии Западного фронта, в Гражданской принимал участие на стороне красных, работал на военно-санитарных поездах.
После нескольких лет мытарств по фронтам Александр Пучков наконец-то оказался в Москве в 1921-м. Правда, работа ему снова досталась самая тяжёлая — руководить Центральным городским пунктом перевозки больных тифом.
Тут надо немного сказать о работе службы скорой помощи в Москве. Первые кареты (а это были действительно кареты) оснащали на средства благотворителей, работали они при полицейских участках: так было проще принимать вызовы. На дом такая скорая не выезжала, только на место происшествия и по вызову официального лица: полицейского, дворника, ночного сторожа. Позже, когда станций стало больше, деньги на содержание стали поступать из городского бюджета, но помощь всё равно получали далеко не все, в основном пострадавшие от каких-то чрезвычайных происшествий на улицах.
После революции служба скорой была реорганизована, но на качестве её работы это заметно не сказалось. В 1921 г. в Москву пришла эпидемия тифа. Чтобы упорядочить транспортировку пациентов в больницы, организовали Центральный отдел по перевозке больных (Центропункт). Его диспетчеры не имели медицинского образования и порой не справлялись с работой. Тогда «на усиление» отправили несколько врачей, в том числе Александра Пучкова, и его организаторские способности проявились в полной мере. Так что после того как эпидемия пошла на убыль, Центропункт влился в Московскую станцию скорой медицинской помощи при Шереметевской больнице, а в 1922 г. Александр Сергеевич стал руководителем станции.
К тому моменту на скорой не было ни системы, ни отчётности. Два телефона, тетрадь для записи вызовов, выезды всё так же только на несчастные случаи… Если человек заболевал на дому, даже тяжело, то скорую к нему не направляли. Хуже всего приходилось тем пациентам, которые заболевали в ночные часы, они на помощь вообще могли не рассчитывать. В 1926 г. в городе жило чуть больше 2 млн человек, подстанция скорой работала всего одна, а бригад было 15.
Пучков начал шаг за шагом менять всю систему.
Он ввёл строгую отчётность: вызовы фиксировали на бланках, работа каждой машины тоже учитывалась письменно. Появились сопроводительные листы, которые заполняли и на станции, и в стационаре, так что появилась возможность проконтролировать, правильно ли врач скорой поставил диагноз. В 1923 г. в Москве начал работать специальный НИИ скорой помощи: институт занимался разработкой алгоритмов ведения пациентов с острыми состояниями. В 1926 г. стараниями Пучкова появилась служба неотложной помощи для пациентов, которые болеют дома, при дефиците автомобилей врачи выезжали к ним на мотоциклах с колясками. В 1928 г. начала работать скорая психиатрическая.
В Москве одна за другой стали открываться подстанции скорой, потому что, когда машины были сосредоточены в одном месте, оперативность падала. Но важно было не только как быстро приезжала машина, но и чем располагал врач. Александр Сергеевич лично занимался разработкой новой аппаратуры, а также настаивал на постоянном обучении и повышении квалификации врачей, которые должны владеть всеми способами оказания экстренной помощи.
Усовершенствовали и сам автомобиль. Уже давно ушли в прошлое кареты с лошадьми, теперь пациентов перевозили на грузовиках Горьковского завода. Кузов отапливался, двери были как боковые, так и задние, чтобы удобно было класть пациента на носилках, на автомобиле можно было перевезти четырёх лежачих пациентов или 13 сидячих. Эти машины можно было увидеть на улицах вплоть до 1970-х, в конце своей «карьеры» они обслуживали вытрезвители.
Не все действия Пучкова находили понимание у врачей скорой. К примеру, он ввёл должность старшего дежурного врача станции, который фактически контролировал и координировал всю работу. «Мы начали с того, что впервые в Советском Союзе установили должность старшего дежурного врача. Это врач, который только принимает вызовы и регулирует направление машин, но сам со станции не выезжает. Старший дежурный врач — мозг и сердце оперативной части станции, так как в конечном счёте от него в его дежурные часы зависит своевременное оказание скорой помощи», — писал он.
Также на станции появились беззвучные телефонные пульты, контрольный аппарат, который записывал вызовы. По нему можно было восстановить, как быстро скорая отреагировала. Специально сконструированные часы включались в момент получения вызова и сигнализировали, когда на вызов выехала бригада. Всё это делалось для того, чтобы повысить оперативность реагирования. А чтобы улучшить качество оказания помощи, пациентам потом отправляли почтовые карточки с просьбой поделиться своим мнением. И они отвечали: примерно половина карточек возвращалась обратно с оценкой оказанной помощи.
Но Пучков не ограничивался организацией всё новых и новых служб. Он работал над тем, чтобы случаев, по которым вызывают скорую, становилось как можно меньше. Сегодня это называют урбанистикой: Александр Сергеевич анализировал состояние городской среды и придумывал, как за счёт её реорганизации можно снизить травматизм.
Например, по предложению Пучкова были заасфальтированы центральные улицы, милицейские машины снабдили громкоговорителями, и милиционеры предупреждали о необходимости соблюдать правила дорожного движения. С трамвайных вагонов стали снимать подножки, за которые цеплялись пассажиры и получали травмы. Двери перестали держать открытыми, опять же чтобы пассажиры не запрыгивали и не выходили на ходу. На дорогах запретили ослепляющие фары и оглушающие автомобильные гудки. На снегоуборочных машинах начали устанавливать предупреждающие сигналы, а окна подвалов закрыли решётками. Чтобы пассажиры метро не спотыкались на эскалаторах, в местах схода стали делать металлические гребёнки. А ядовитые вещества по настоянию Пучкова продавать во флаконах с заметной маркировкой «ЯД». Для уксусной эссенции, которая, по наблюдениям врача, была наиболее частой причиной отравлений, начали делать специальные бутылки треугольной формы, чтобы перепутать их нельзя было ни с одной другой.
К сожалению, несмотря на все усилия, московская скорая помощь всё же не стала работать идеально, но по крайней мере она стала оперативной. Тут надо учитывать, что работать ей приходилось в особых условиях: население города росло стремительно, а работать на скорой врачи особенно не рвались. Над преодолением дефицита автомобилей, водителей, бензина, аппаратуры работали постоянно, и благодаря усилиям Александра Пучкова многое удавалось сделать. Но одно его достижение остаётся бесспорным: автомобили скорой не просто доставляли пациента в больницу. Ещё на догоспитальном этапе больным оказывали такую помощь, которая часто помогала сохранять им жизнь. Недаром он говорил: «Нам вверено самое дорогое, что есть, — это жизнь человека, и притом в самые тяжёлые моменты её, когда нередко последняя грань отделяет её от смерти. Тут каждый работник скорой помощи должен работать как хорошо слаженный часовой механизм. И я уверен, что мы так будем работать».
