Широкую общественность, так или иначе отслеживающую новости российской энергетики, на днях изрядно взбудоражило заявление министра нефти Исламской Республики Иран. Джавад Оуджи сообщил, что Тегеран подписал предварительное соглашение с Газпромом, в рамках которого в Персию хлынет целый океан российского газа. Чрезвычайно дешевого, что характерно. Из слов иранского чиновника следует, что его страна рассчитывает на поставки в размере 300 миллионов кубометров в сутки, а общая стоимость контракта достигнет десяти-двенадцати миллиардов долларов в год. Опираясь на указанные цифры, путем простейших вычислений усредненная стоимость газа в среднем должна составлять около ста долларов за тысячу кубометров. Это более чем в четыре раза дешевле, чем Газпром продает голубое топливо на запад, и более чем в два раза дешевле, чем через "Силу Сибири" покупает Китай. Опорная сотня за тысячу кубов — это фактически ценовая планка реализации газа по контрактам внутри стран СНГ (например, в Белоруссию) и поставок на внутренний российский рынок. Новость, остервенело смакуя пресловутый стольник, подхватили всевозможные средства информации, блогеры, авторы — и понеслась по просторам России волна возмущения и гнева. Как же так: опять неразумная власть, не посоветовавшись с каждым диванным специалистом, разбазаривает богатства отечественных недр, вновь отдавая их практически себе в убыток. Спокойствие, граждане, только спокойствие. Начнем с того, что упомянутое соглашение между Газпромом и иранской Национальной газовой компанией (NIGC) было подписано еще месяц назад. Потому не очень понятно, почему именно сейчас так возбудились всевозможные радетели и защитники российских недр. Второе — и самое главное: подписан не обязывающий контракт, а лишь меморандум, то есть соглашение о намерениях. Так что будет этот проект реализован или нет, точнее всего описывает старый советский анекдот о том, какова вероятность встретить на улице динозавра. Пятьдесят на пятьдесят — можно встретить, а можно нет. В данном случае подобное сравнение вполне уместно, так как в заявлении Джавада Оуджи больше вопросов, чем ответов. Поскольку в большинстве русскоязычных изданий дается умышленно урезанная часть новости, обратимся к первоисточникам. IRNA — государственное информационное агентство Исламской Республики, цитируя собственного министра нефти, сообщает, что Россия и Иран обладают крупнейшими запасами природного газа в мире (24 и 17 процентов соответственно) и в рамках подписанного меморандума намереваются перенаправить избыточные объемы газа в Иран. В перспективе это позволит Исламской Республике не просто стать крупнейшим региональным газовым хабом, но и "резко увеличить присутствие Ирана на мировом газовом рынке, что, в свою очередь, приведет к изменению мировых энергетических процессов". Конец цитаты. Приводя детали, Оуджи, в частности, упомянул, что собственная добыча газа в Иране составляет 850 миллионов кубометров в сутки, а дополнительные 300 миллионов от России будут использоваться исключительно для реэкспорта. Стороны собираются подписать уже исполнительный контракт сроком на 30 лет, что позволит России компенсировать потерю европейского рынка и совершить еще больший разворот на Восток, так как объем поставок, по планам, достигнет 110 миллиардов кубометров топлива в год. Заявленный объем взят не с потолка. Он подозрительно точно совпадает с суммарной проектной мощностью обоих "Северных потоков", три подводных магистрали которых были взорваны в сентябре 2022 года в результате теракта. Предельно толстый намек в сторону стран Евросоюза, в угоду своим американским сюзеренам и в ущерб своим экономикам отказавшихся от российского газа и стыдливо прячущих результаты расследования по подрыву "потоков". Так что в выступлении Джавада Оуджи есть и чисто политическая составляющая, тем более что Иран тоже находится под санкциями, значительно урезающими его экономико-ресурсный потенциал. В частности, возможности расширения добычи в пределах газоносного бассейна Южный Парс. Для Тегерана санкции в этом секторе очень болезненные. И теперь к главному. Заявленная стоимость контракта в десять-двенадцать миллиардов долларов в год и, соответственно, цена тысячи кубометров в сто долларов могут быть как предварительной, так и умышленной дезинформацией. В Тегеране и Лахта Центре сидят не дилетанты, а профессионалы, прекрасно осознающие геополитическую обстановку в мире и все угрозы, исходящие от коллективного Запада. Когда (если) будет подписан уже обязывающий контракт, торговля будет проводиться по системе валютных свопов, стандартно заключаемых на год с возможностью пролонгации. А это автоматически привязывает стоимость экспортного российского газа к котировкам на международных биржах. То есть значительно выше пресловутой "сотки". Заключение единого долгосрочного контракта с фиксированной ценой маловероятно, особенно с учетом опыта последних лет, когда стоимость газа на фоне внезапных кризисов улетала в небеса. Например, в период пандемии стоимость тысячи кубометров стабильно превышала две тысячи долларов, а с началом СВО взмыла до заоблачных 3900. Газпром, конечно, впервые с 1999 года задекларировал убытки, но торговать без выгоды точно не будет. Это лишено коммерческого смысла, и в этом моменте не нужно ничего фантазировать. Гораздо интереснее, как именно в плане инфраструктуры будут реализовывать столь масштабный проект. Оуджи упомянул, что газ будет транспортироваться из России через Каспийское море, что открывает целый список возможных вариантов. Во-первых, еще в 1973 году Советский Союз подписал соглашение с шахским Ираном на поставку природного газа, после чего персы протянули газопровод до города Астара в Азербайджане. Сделано это было для того, чтобы провести попутную газификацию советского Закавказья, так как просто тянуть трубу в сложные гористые регионы с небольшим населением было финансово невыгодно. Что бы ни фантазировали сегодня, но СССР все свои свершения осуществил на основе предельно точных и прагматичных расчетов. Советский газ прокачивался вплоть до 1979 года, пока в Иране не грянула революция, а позднее восстановление прокачки стало невозможным из-за ввода советских войск в Афганистан. При этом труба мощностью десять миллиардов кубометров в год все еще есть и функционирует. Во-вторых, сразу напрашивается маршрут через Туркменистан, благо сюда проложена система газопроводов, например "Средняя Азия — Центр" и "Восток — Запад". Но сразу встает вопрос, какая часть их мощностей будет доступна при условии, что они законтрактованы на поставку газа в Узбекистан и Китай. Сомнительно, что Ташкент и Пекин уступят Тегерану свои кубометры. В общем, перед нами проект исторического масштаба, но пока в нем больше загадок, чем понимания. Одно можно утверждать точно: если он будет реализован, энергетическая и геополитическая мировые карты неудержимо изменятся. И Россия от этого точно не проиграет. Сергей Савчук
