Один из вопросов, которыми часто задаются историки Древнего Рима: почему заговорщики не убили вместе с Цезарем ещё и Марка Антония? Возможно, дело в том, что убийцы слишком верили в идеалы республики, полагая, что после убийства того, кого они считали тираном, та восстановится сама собой.
Брут не был душой и мозгом заговора, но смерть Цезаря вывела его в лидеры республиканцев. Брут повёл колонну заговорщиков к Капитолию. По дороге убийцы демонстрировали толпе окровавленные кинжалы и сообщали римлянам, что Цезарь убит. Уже на Капитолии Брут произнёс перед толпой речь, в которой сообщал о восстановлении республики.
Народ безмолвствовал. Вопреки ожиданиям заговорщиков, весть о гибели тирана не сильно обрадовала обычных римлян. Стало ясно, что недовольные пойдут за Марком Антонием. Брут и остальные забаррикадировались на вершине Капитолийского холма. Вскоре они предложили Антонию переговоры.
Антоний был прекрасным полководцем и отличным солдатом. Хитростью он особенно не отличался, но вдруг, в разгар первой схватки с Брутом, заблистал политическими талантами. Брут же явно недооценил соперника, позволив тому дважды уговорить себя.
Во-первых, заговорщики не объявили Цезаря тираном. Это была юридическая процедура, которую можно и нужно было осуществить. Если Цезарь — тиран, то Брут и Кассий — спасители республики. Если он просто политик и полководец, имевший империй (набор властных полномочий, который давался диктаторам и другим должностным лицам в период республики), то они — обыкновенные убийцы. Однако объявление Цезаря тираном означало бы отмену всех его решений (в частности, о назначении Брута на высокую должность претора) и проведение выборов. Под влиянием Антония, своего врага, Брут согласился на компромисс: Цезаря не объявляли тираном, а заговорщиков — убийцами.
Во-вторых, Цезаря следовало как-то похоронить. Антоний настаивал на пышных похоронах, Кассий требовал тайных. Брут неожиданно не согласился с соратником, рассудив, что не объявленный тираном Цезарь достоин почестей за свои былые заслуги перед Римом. На похоронах Марк Антоний произнёс пламенную речь. Его слова разожгли в толпе праведный гнев за смерть Цезаря. И этот гнев Антоний умело направил на Брута и Кассия.
Так заговорщики оказались в изоляции. Выходить на улицу даже в сопровождении охраны было опасно. Оба вынуждены были уехать, потеряв таким образом контроль над Сенатом. Брута и Кассия лишили обещанных им ещё Цезарем провинций, и в итоге один из них оказался в Греции, другой — в Сирии.
Удача улыбнулась Бруту вскоре после того, как его конфликт с цезарианцами перешёл в горячую фазу. Он начал действовать первым, сумел добыть денег и оружия для армии, собрал несколько легионов и быстро взял под контроль Грецию и Македонию, успев заодно разбить Гая Антония — брата Марка.
Кассий собрал войска в Сирии и двинулся на соединение с Брутом. Примерно в это время Брут получил от Цицерона письмо, в котором тот настоятельно советовал ему заключить союз против Марка Антония с Октавианом. Брут отверг предложение Цицерона, сочтя такой шаг предательством идеалов республики. В итоге Марк Антоний и Октавиан заключили между собой союз. И это был почти приговор для республиканцев. За союзом последовали проскрипции, убийство Цицерона, заочный суд над Брутом и Кассием, по итогам которого они были объявлены вне закона.
По свидетельствам ряда историков, Брут очень хотел поскорее закончить конфликт с цезарианцами, чтобы избавить жителей Рима от тягот, которые несёт в себе гражданская война. Из-за этого он допустил целый ряд просчётов. Во-первых, имея сильный флот, дал армии цезарианцев возможность переправиться в Грецию. Во-вторых, вступил в решающее сражение с Антонием и Октавианом, хотя выгоднее было их измотать, поскольку у цезарианцев были проблемы со снабжением и существовала серьёзная вероятность того, что войско вскоре начнёт голодать и разбежится. Однако Брут и Кассий повторили ошибку Помпея. Вместо того чтобы избегать сражения, они дали его.
Битв при Филиппах было две. Причём в первой из них каждый командовал своим войском. Брут на своём фланге сошёлся с Октавианом, а Кассий — на другом — с Антонием.
Тут виден некий удивительный баланс. Антоний и Кассий были опытными полководцами, прошедшими не одну войну. Брут и Октавиан — напротив, с войсками управлялись плохо. Так уж сложилось, что полководческий дар Октавиана оказался слабее — Брут его одолел и даже завладел его лагерем.
В то же время на другом фланге Антоний прорвался к лагерю Кассия. Не имея вестей от Брута, Кассий решил, что битва проиграна, и покончил с собой.
На деле же первая битва при Филиппах закончилась ничьей, но Брут остался единственным командиром большой армии. Он путался, ошибочно оценивал положение и явно нервничал. В итоге он дал ещё одно сражение, в котором храбро дрался, но слабо командовал. И проиграл…
Согласно Плутарху, после разгрома при Филиппах Брут покончил с собой, бросившись на меч. Антоний отправил тело матери Брута, но только тело, без головы. Её по приказу Октавиана послали в Рим как доказательство разгрома войск Брута, но корабль, который перевозил голову, потерпел крушение.
