Петербургский предприниматель рассказал о том, как у него по суду отобрали помещение, которое когда-то было бомбоубежищем, площадью 150 м2 в подвале жилого дома на Краснопутиловской из-за одного выступления Владимира Путина по телевизору.
Я обычный предприниматель, занимаюсь покупкой коммерческой недвижимости с последующей сдачей ее в аренду. В 2009 году купил подвальное помещение, 150 м2, в жилом доме на Краснопутиловской ул., 15. В кризис продал его другу, так как нужны были деньги на другую покупку, но в прошлом году он попросил меня выкупить помещение обратно. Сам он не нашел денег, чтобы сделать там ремонт и как–то его использовать.
А я подумал: место хорошее, оживленное, отчего ж не выкупить? Взял кредит в банке, 3 млн рублей заплатил за помещение, еще 1,7 млн потратил на ремонт. Уже нашел и арендатора — дом быта с парикмахерской и мастерскими по ремонту одежды и обуви, изготовлению ключей и тому подобного.
Но вот беда: ремонт мой вызвал жалобы со стороны жильцов. Начали меня проверять: сначала, мол, я несущие конструкции повредил. Проверили — ничего не повредил. Потом что только не проверяли: все чисто. Не угомонились: пожаловались в Росимущество, мол, помещение незаконно приватизировано, потому что это бомбоубежище, а их приватизировать нельзя.
И что бы вы думали? Росимущество обращается в Кировский районный суд с иском об истребовании у меня из незаконного владения занимаемого мной помещения бомбоубежища. Оказывается, мой подвал, приватизированный КУГИ и проданный с открытых торгов еще в 1994 году, имеет статус защитного сооружения и "из учета ГУ МЧС не исключалось".
Сначала мне было смешно: куча людей владела до меня этим подвалом, и никаких вопросов это не вызывало. В выписке из ЕГРП четко сказано: "обременений нет". Значит, объект не является памятником и не имеет каких–либо иных функциональных ограничений.
Кроме того, с момента аукциона прошли все мыслимые и немыслимые сроки давности — 22 года. Товарищество "Гравитон", которое купило его на торгах в 1994 году, знать не знало о будто бы незаконности этого аукциона. Оно было добросовестным приобретателем, и все, кто владел помещением после него, включая меня, — все мы добросовестные.
Судья сначала вела себя вполне адекватно. Спросила у представителей Росимущества: ребята, а кто, по вашему мнению, этому предпринимателю возместит убытки? И вопрос для меня не праздный: мне кредит банку до 2018 года отдавать за ремонт. Если помещение у меня отберут, я банкрот.
А они твердят одно: не имел КУГИ право приватизировать, потому что это объект Росимущества, КУГИ не передавался, а Росимущество об отчуждении его узнало только из жалобы жильцов.
Судья отложила заседание. Я был уверен, что в иске откажут. Но на следующий день по телевизору выступил Путин и сказал, что надо восстанавливать объекты ГО и ЧС, которые, мол, пришли в запустение. И через 3 дня мы получили решение суда, четко следующее этому пожеланию президента. И вот получается, что мы все боролись с телефонным правом. А как, скажите, бороться с правом телевизионным?
