В своей речи Владимир Путин не упомянул имени турецкого президента. Однако с былой дружбой между Путиным и Эрдоганом покончено навсегда, считает Инго Маннтойфель.
Даже самые могущественные президенты — всего лишь люди. И как все другие люди, президенты тоже испытывают злость и горечь, когда им кажется, что их предали друзья. Однако главы государств имеют порой больше возможностей, чем другие люди, выразить свое негодование по поводу постигшего их разочарования. Во всяком случае российский лидер Владимир Путин воспользовался своей ежегодной большой речью перед высшими представителями российского государства и общества, чтобы публично разорвать отношения со своим бывшим другом и турецким коллегой Реджепом Тайипом Эрдоганом.
Обвинения в адрес «правящей клики в Турции»
Всего несколько недель назад Эрдоган посетил Москву, чтобы вместе с Путиным участвовать в торжественном открытии крупнейшей в России мечети. В сделанных тогда заявлениях оба отмечали превосходное состояние двусторонних отношений, которые, как казалось, в последние годы все больше укреплялись.
Однако после того, как в турецко-сирийской пограничной зоне был сбит российский бомбардировщик Су-24, мир в глазах Путина развернулся на 180 градусов: у него теперь новый образ врага — Турция и лично турецкий президент Эрдоган. Не называя своего коллеги по имени, российский президент обвинил представителей «правящей верхушки» соседней страны в сотрудничестве с террористами и назвал удар по российскому военному самолету военным преступлением, о котором они еще пожалеют. А для большего эффекта Путин добавил с недипломатичной ехидностью, что Аллах, видимо, решил наказать «правящую клику в Турции», лишив ее разума и рассудка. В переводе с русского это означает: с дружбой покончено навсегда!
Правда, прямой военный ответ на действия Турции Путин исключил. Но он пригрозил — пока в несколько неопределенной форме — дальнейшими серьезными штрафными мерами против этой страны. Можно исходить из того, что это будет отказ от газопроводного проекта «Турецкий поток» или прекращение строительства российской стороной атомной электростанции в Турции.
Далеко не только эмоции
Однако яростные атаки российского президента связаны, конечно же, не только с личной обидой Путина как человека на предательство и коварство Эрдогана. За антитурецкой риторикой явно скрывается четкий политический расчет Кремля: переориентировать на Турцию всю мощь антизападной пропаганды, накопленную во время украинского кризиса.
Это превосходно вписывается в российскую стратегию, цель которой состоит в том, чтобы с помощью коалиции против ИГ* прорвать западную изоляцию России, но при этом не отказаться от ощущения осажденной крепости, столь важного для сохранения власти внутри страны. Одновременно Кремль вносит тем самым раздор в ряды НАТО. Ведь после исламистских терактов в Париже члены этого альянса — Франция и Турция — по-разному позиционируются в сирийском вопросе.
Не будем также забывать, что турецко-российская дружба последних лет при Путине и Эрдогане была исторической аномалией. Российско-османские отношения столетиями определялись острейшими геополитическими противоречиями. Поэтому следует исходить из того, что нынешнее ухудшение отношений между Москвой и Анкарой является возвращением к нормальному состоянию, которое продлится неопределенный срок.
