Об этом в интервью «Аргументам недели» рассказывал доктор биологических наук, профессор, член-корреспондент Российской академии наук, главный научный сотрудник Института экологии Волжского бассейна РАН Геннадий Розенберг.
Бассейн Волги занимает чуть меньше полутора миллионов квадратных километров! То есть 62% всей европейской площади Российской Федерации, или 13% территории всей Европы!
На Волге стоят девять гидроэлектростанций с плотинами. У всех равнинных ГЭС одни и те же проблемы — это не только затопление огромных территорий в силу ровной местности, но и, прежде всего, «цветение» водохранилищ. Любая плотина замедляет течение реки. Соответственно, меняются экосистемы, меняется жизнь в этих водоёмах.
Волга обладает самоочищающей способностью. Природа – крепкая штука, её просто так не поломаешь. Она будет сопротивляться и делать это будет достаточно активно.
Очень большую роль для экологической обстановки у нас сыграло время, когда вся наша промышленность сильно просела во время перестройки и в первые два десятка лет после развала СССР. Экосистема очень быстро начала восстанавливаться и перешла к почти нормальному функционированию.
Но в последние годы промышленность начала восстанавливаться – это хорошо. А вот очистные сооружения остались старыми – и это плохо. Свистеть начинает изо всех дыр. Поэтому наша главная задача – отслеживать изменения и вовремя о них сообщать.
В рамках экологической составляющей чей-то конкретный след выделить трудно. Тем более заявлять о чьём-то преднамеренном действии. Обычно это либо просто человеческая глупость, либо незнание законов природы.
Госдума не может отменить законы природы, Волга течёт сверху вниз. И понятно, что грязь идёт сверху. Но река самоочищается. Плотины ГЭС тормозят течение, и осадки выпадают на дно. В районе Самарской ГЭС, например, глубина водохранилища – около 40 метров, и на дне скопилось огромное количество ила. Иногда возникают наивные предложения – а не сломать ли нам все ГЭС и не вернуть ли Волгу в старое русло? Ну да, можно. Но тогда что делать с этим огромным количеством ила, который содержит и тяжёлые металлы, и массу другой грязи? Его же надо утилизировать очень быстро, иначе он высохнет, и мы получим Чернобыль по всей Волге. А если не можем переработать эти миллионы тонн ила, то не надо ничего трогать. Всё уже «устаканилось» и пусть живёт как живёт. Сейчас главное – не сделать хуже.
В 1949 году была создана Межведомственная ихтиологическая комиссия. В ней работали академические учёные, представители НИИ разного уровня, производственники. Это была площадка, где эффективно решались очень многие вопросы. Комиссия существовала долгие годы, но в 2011 году её по каким-то причинам решили ликвидировать. Думаю, она стала кому-то мешать делать свои тёмные дела. Позднее, под тем же названием, но уже в рамках одного из НИИ было создано что-то подобное, но уже совсем не то. Восстановление на государственном уровне такого или подобного органа было бы очень серьёзным вкладом в то, что все проблемы биоресурсов Волги разрешались в кругу компетентных людей. Ответы не падают с неба, они должны рождаться в обсуждении.
Подробнее: Почти вся вобла достаётся браконьерам — Аргументы Недели (argumenti.ru)
