Оптимизация в российских регионах пошла на очередной вираж. В частности, почтальонам предлагается стать курьерами, библиотекарями и даже медиками. В Совете Федерации и Госдуме считают возможным, чтобы работники сельских отделений связи, пройдя специальную подготовку, могли диагностировать заболевания и проводить несложные медицинские манипуляции. Якобы уже есть положительный опыт, который можно распространить на всю страну.
1 июля, когда сенатор Иван Евстифеев озвучил идею на круглом столе, многим показалось, что это розыгрыш. Ну какая может быть «спецподготовка» почтальонов, если даже в медицинских колледжах будущие фельдшеры и медсёстры обучаются не менее трёх лет в ежедневном режиме. И нельзя сказать, что все они потом становятся крутыми профи. А почтальонами за три копейки часто работают люди пожилые и не всегда благополучные – им самим помощь нужна.
Но сенатор Евстифеев вполне серьёзен. Из регионов поступает информация о некачественной работе почты, а кое-где отделения закрываются. Год назад внешний аудит «Почты России» выявил сумму финансовых потерь госкорпорации – 25, 4 млрд рублей. «Банкротное состояние вызвано управленческими решениями», – говорится в отчёте. «Допускать закрытия нельзя. Нужно искать способы сохранять почту на селе. В регионах есть опыт совмещения отделений с пунктами МФЦ с ФАПами. И конечно, преодолевать кадровый дефицит и низкие зарплаты», – пояснил Евстифеев.
Коллегу поддержал глава комитета Госдумы по труду, социальной политике и делам ветеранов Ярослав Нилов: дескать, элементарные вещи почтальоны делают и сегодня. Но более глубоко идею нужно обсудить с руководством Минздрава. «Главное – оптимизировать работу, чтобы привыкшие получать корреспонденцию граждане, привыкшие получать пенсию не на карту пенсионеры, которые просто ждут общения с почтальоном, имели возможность это сделать. Вопрос совмещения требует дополнительных знаний», – заключил Нилов.
Уже сегодня во многих почтовых отделениях появились уголки здоровья, где посетители могут измерить температуру или давление, насыщение крови кислородом, температуру. А почтальоны доставляют им на дом товары из интернет-аптек. Несколько лет назад в Ульяновской области запустили проект «Почтальоны здоровья»: на почте могут передать информацию в ближайшую поликлинику или ФАП, записать клиента к врачу или устроить сеанс телемедицины. В Саратовской области отделение «Почты России» даже освободили от местного налога, чтобы эти деньги направляли на поддержку сельских сотрудников. Замдиректора «Почты России» Алан Козонов приветствует идею совмещения фельдшерского пункта и отделения связи: ведь ФАПы чаще всего находятся в государственной или муниципальной собственности, то есть за аренду там не надо платить.
В Ленинградской области почтальонов приглашают работать по совместительству в библиотеки. И сенатор Евстифеев предлагает подумать, какие ещё полезные для государства обязанности могли бы выполнять работники почты: «Это может быть мониторинг объектов или другое наблюдение. Почтальоны, например, могли бы параллельно работать курьерами в службах доставки».
Правда, столь же серьёзным тоном над идеей подтрунивают. Политолог Константин Калачёв предложил полумерами не ограничиваться: «Можно наделить почтальона ещё и функцией сельского участкового. Тем более если велосипед уже есть. Почты тогда стали бы не только фельдшерско-акушерскими пунктами, но и пунктами охраны общественного порядка. Доставил почту, принял роды, повязал дебошира. Если в селе нет магазина, можно там ещё и сельпо открыть, библиотеку и пивной ларёк». Аналитик Несмиян предлагает и этим не ограничиваться: «Инициатива вполне похвальная. Можно заодно из почтальонов сделать участковых, пожарную команду, налоговую и мировой суд. И экономия, и польза».
И ведь не скажешь, что большим людям в Москве невдомёк, как живёт в провинции обычный почтальон. В 2013 г. маститый режиссёр Андрей Кончаловский словно для них снял фильм «Белые ночи почтальона Алексея Тряпицына», где в главной роли – реальный разносчик писем из Кенозерья (Архангельская область) Алексей Тряпицын. Фильм получил «Серебряного льва» (главный режиссёрский приз) на 71-м Венецианском кинофестивале. А потом и российского «Золотого орла». А «кинозвезду» Тряпицына назначили в деревне Вершинино главой местной пожарной охраны.
Кончаловский искал в российской провинции героя, его помощники исколесили всю страну. Тряпицына выбрали из пятидесяти кандидатов, что называется, «за подлинность». В кино его герой бежит в город от тоски и безнадёги, а реальный Тряпицын внутренне не изменился и уезжать не собирается. Недавний почтальон рассказывал, что Интернет эту профессию ещё долго не отменит: «А налоги на землю? А пенсии? Газеты выписывают некоторые. Переводы приходят. Летом развозил это всё на моторке, зимой – на санях. Радиус – километров 45–50 на моём участке. Зимой в каждой деревне почти пусто, в моём родном Косицыно всего три человека осталось. Тут работы нет, но все как-то приспосабливаются, живут своим хозяйством. Тюкаем топором что-нибудь. Вон у товарища из Питера дом сгорел – мы строим. Кто-то на такси работает – там семь тысяч заработка, на это разве проживёшь?»
На новый пожарный пост, которым нынче руководит Тряпицын, область выделила 18 млн рублей: «Но что-то с ними случилось. Может, финансирование прекратили? Оттого сами после работы строили. А когда закончили, получили премию по 7 тысяч и благодарность». В одном из интервью Кончаловский заметил, что люди на Севере «живут в апокалиптический период». Участковый в Кенозерье один на 35 населённых пунктов, раскинувшихся на 160 тыс. квадратных километров. В ходе полицейской реформы наверху решили, что для державы важно сохранить 400 генералов, а заместителя «Анискина» содержать слишком дорого. И сократили.
С оптимизацией медицины, которую теперь предлагают скрещивать с почтой, вышло похоже. «АН» не раз рассказывали о проблеме. С 2010 г. чуть ли не вдвое выросло число пунктов первичной помощи – до 5 тыс., кое-где заработали мобильные амбулатории. Зато с 1990-х годов в стране в пять раз сократилось число больниц, которые часто «ужались» до ФАПов, – и это одно из главных объяснений, почему число пунктов растёт. Сегодня в сельской местности проживают 38 млн человек – более четверти населения. А по данным Счётной палаты РФ, из 130 тыс. сельских населённых пунктов только в 45 тыс. оказывали ту или иную медпомощь. А ведь в деревнях живут в основном старики.
Согласно исследованию ВШЭ, 89% сельчан, попавших на стационарное лечение, сами оплачивают требуемые для него лекарства, шприцы и перевязочные материалы. Услуги платной медицины потянули всего 0, 9% сельских жителей, зато к самолечению прибегали 68, 4%. От болей в пояснице – горячие камни, лечение крапивницы – крапивой, заговорённая земля от зубной боли. Новым в этой истории является попытка Минздрава ухватиться за термин «ответственное самолечение», введённый Всемирной организацией здравоохранения в 1983 году.
Правда, ВОЗ имела дело с иной ситуацией. В развитых странах чаще всего очень строг оборот антибиотиков и даже обычных препаратов, которые мы давно привыкли покупать от простуды. И ассоциации производителей лекарств стали продвигать «ответственное самолечение», чтобы человек не бегал к врачу с головной болью, а самостоятельно выпил аспирин, понимая, каково его фармакологическое действие и с какими препаратами его лучше не совмещать. В России месседж совсем другой: лечитесь сами и отстаньте с вашими проблемами от государства – оно вам ничего не должно.
Много лет сохраняется идиотское правило, по которому врач стационара не может выписывать рецепты, – пациент должен пройти ещё один квест и пробиться к участковому терапевту. А в той же сельской местности их отделяют друг от друга сотни километров. «АН» рассказывали про врача поселковой больницы в Рочегде (та же Архангельская область) Алексея Кордумова, за которого жители собрали 53 тыс. подписей под обращением к президенту с просьбой вручить ему орден «За заслуги перед Отечеством». На Кордумова буквально молились: врач принимает по полсотни человек в день, а ночью ещё по «скорой» выезжает. Зарплату его даже стыдно озвучивать.
До реформы здравоохранения в 2007–2008 гг. в Рочегодской больнице были 70 койко-мест, рентген, флюорография, стоматология, протезирование, родильное и детское отделения, лаборатории. К середине 2010-х остался только дневной стационар на 2 (!) койки. То есть инфаркт у вас или инсульт – будьте любезны ночевать ходить домой. Из врачей остался один Кордумов на 11 деревень с населением в 5 тыс. человек. Между деревнями – до 90 км неасфальтированных дорог, но расстояние врач мерит не километрами, а часами в пути. Зимой он на древней «буханке» за 3 часа «долетел», а по весенней распутице полз 6 часов, последние километры преодолевая пешком или на лыжах. Иногда приходилось переходить речки вброд или вывозить «скорую» на тонкий лёд: выдержит – не выдержит. Депутат Госдумы Елена Вторыгина рискнула прокатиться с Кордумовым на вызов, растрясла внутренности и подтвердила: для тяжёлого больного такая поездка – верная смерть. А те, кто выжил, зимой просто примерзают к полу.
Санавиация и телемедицина, на которые правительство ежегодно расходует миллиарды рублей, видимо, нужнее в каком-то другом месте. А в Рочегде, где нет ни канализации, ни газа, ни Интернета, власти усиленно борются за увеличение рождаемости и продолжительности жизни. Правда, анализы нужно возить за 30 км, а на рентген 80-летняя бабушка с подозрением на пневмонию должна ковылять в Архангельск – это 347 км по прямой.
В августе 2018 г. Алексей Кордумов из Рочегды уехал – у него всё-таки семья. Орден ему так и не дали. А почтальон Тряпицын переквалифицировался в пожарные. А мог бы и роды принимать.
