Наряду с этим известно несколько случаев «героев метро», которые выходят из толпы и рискуют своей жизнью ради спасения другого человека.
Уэсли Отри, строитель из Нью-Йорка, — один из них. В январе 2007 года Отри вместе с двумя дочерьми ждал поезд на Манхэттене, когда внезапно увидел мужчину, у которого случился эпилептический припадок, и он упал на рельсы метро. Отри заметил огни мчащегося поезда и не раздумывая прыгнул на рельсы. Он думал, что сможет вызволить этого человека, но понял, что у него на это не хватит времени. Вместо этого он скатился вместе с мужчиной в канаву между путями и прикрыл его своим телом, когда поезд проезжал над ними.
Оба выжили. Отри был удостоен звания «Герой железной дороги» и внесён в список 100 влиятельных людей 2007 года по версии журнала Time.
Оказывается, Отри принадлежит к относительно небольшой группе людей, которые действуют мужественно в момент опасности. Исследования показывают, что большинство из нас испытывают эффект «свидетеля» в критические моменты опасных для жизни ситуаций и не предпринимают никаких действий.
Что заставляет людей выделяться из толпы и становиться героями? Почему большинство из нас не делают этого, хотя нам хотелось бы верить, что мы сможем быть такими? И можно ли приучить себя и своих детей к мужественным поступкам?
Именно это и решил проверить не кто иной, как профессор Филип Зимбардо, известный в мире как человек, изучавший «психологию зла», а точнее, «как обычные люди становятся монстрами».
Зимбардо известен благодаря знаменитому тюремному эксперименту, который он провёл в Стэнфордском университете, где моделировалась среда и условия тюрьмы. Он разделил студентов, участвовавших в эксперименте, на две группы: заключённых и охранников.
Охранникам выдали униформу, дубинки и солнцезащитные очки, чтобы соответствовать формально и иметь возможность свободно устанавливать правила поведения и поддерживать порядок в тюрьме. Однако их также предупредили об ожидаемых опасностях и о важности их решений. Заключённые же понимали, чего им следует ожидать, что им будет отказано в возможности приватности и свободы.
Эксперимент должен был продлиться две недели, но за несколько дней ситуация вышла из-под контроля. Некоторые из охранников были жестокими и постепенно стали откровенными садистами, наслаждаясь полученной властью. Они подвергали симулированных заключённых физическому, моральному и даже сексуальному насилию. Заключённые, которые до эксперимента были обычными студентами, страдали серьёзными психическими расстройствами, и эксперимент был остановлен всего через шесть дней. Этот эксперимент до сих пор считается очень спорным.
В своей книге «Эффект Люцифера», опубликованной в 2008 году, Зимбардо изложил свои взгляды на тюремный эксперимент, а в последней главе написал об открытии, к которому пришёл:
«Мы тратим так много времени на анализ причин, которые заставляют людей совершать плохие поступки … поэтому было бы интересно, если бы кто-нибудь провёл исследование причин, которые побуждают людей делать добро».
«Он написал её в тот момент, когда начал думать о создании нового проекта — „Героическое воображение“, — объясняет мне в интервью профессор Ари Коэн, один из руководителей проекта. — Этот проект является продолжением основного вопроса, поставленного в книге Зимбардо: почему мы ничего не знаем о факторах, которые заставляют людей творить добро? Идея в том, что как только мы это узнаем, мы сможем и этому учить».
Профессор Ари Коэн познакомился с Зимбардо, когда тот начал собирать исследователей для изучения того, что заставляет людей делать добро, а точнее — героически вести себя в ситуациях опасности. Коэн преподаёт политологию в Университете Небраски уже 16 лет и пришёл к теме героизма не как психолог, а благодаря своей специализации в области политической философии.
Профессор Ари Коэн: Первая книга, которую я написал, была посвящена философии прав человека, и в рамках работы над ней я наткнулся на аргумент, который показался мне очень интересным, но недостаточно развитым. Это утверждал философ Ричард Рорти, который сказал: «Интересно, почему неевреи, например, в Дании, спасали евреев во время Холокоста?» Потому ли, что они чувствовали религиозные обязательства? возможно нет. Потому ли, что они придерживались идеи общего человечества? А может, здесь было что-то более конкретное — например, они знали этого конкретного человека и идентифицировали себя с ним.
Я подумал, что это интересный вопрос, и начал исследовать, что заставляет одних людей поступать правильно, а других нет. Этот вопрос был важен для меня, потому что мои бабушка и дедушка пережили Холокост. Я начал думать об альтруизме, о моральном мужестве, о героизме, как бы вы это ни называли, и друг предложил мне также проверить, как об этом думали греки в Древней Греции.
— Что Вы обнаружили?
Профессор Ари Коэн: Одна из достаточно обоснованных вещей, к пониманию которой мы пришли с точки зрения исследований, заключается в том, почему есть люди, которые не действуют и только «стоят в стороне». Мы знаем, например, что, когда люди в каком-то месте приходят на помощь, это побуждает и других людей в этом же месте помогать. Например, в случае с метро, если один человек внезапно что-то делает, это заставляет действовать и других. Но должен быть этот один человек. Однако чем больше людей, тем меньше вероятность, что этот один человек что-то будет дедать.
— То есть именно количество людей влияет на то, будет кто-то что-то делать или нет?
Ари Коэн: Да, классический и центральный фактор — это размер аудитории.
— Действительно? Не страх, например?
Ари Коэн: Нет. Мы обнаружили, что эффект свидетеля связан с распределением ответственности. Каждый думает, что это сделает кто-то другой, что кто-то другой более способен это сделать. «Поскольку здесь так много людей, я не чувствую, что это моя ответственность». Конечно, есть и другие факторы, которые влияют, например, действующие законы.
Люди не хотят нарушать закон, поэтому даже профессионально подготовленные люди воздерживаются от действий, пока чувствуют, что есть кто-то другой, кто должен нести ответственность в этот момент. Они будут ждать этого человека, чтобы не нарушить закон. Они не захотят нарушать субординацию или иерархию. Был такой случай в Калифорнии. Кто-то тонул, и люди, которые были на пляже и видели это, вызвали полицию вместо того, чтобы попытаться спасти его.
Ещё одним важным фактором является идентификация. Были эксперименты, которые показали, что люди скорее помогают тому человеку, с которым они идентифицируют себя, чем тому, с кем они не идентифицируют себя. В одном из экспериментов группу студентов, которые были болельщиками определённой футбольной команды, попросили прогуляться по кампусу.
Исследователи инсценировали падение в грязь одного студента, который во время эксперимента менял футболки: Один раз он носил футболку той же футбольной команды, один раз — команды противника, а в третий раз — просто футболку.
Исследователи обнаружили, что испытуемые приходили на помощь в основном тогда, когда студент, зовущий на помощь, был одет в футболку команды, которой они симпатизировали. Когда студент был одет в простую футболку, ему не торопились помочь, а когда он был одет в футболку команды соперника, ему помогали меньше всего».
— Как Вы с психологической точки зрения объясните это опасение помочь тому, с кем мы не идентифицируем себя?
Ари Коэн: Это связано с ощущением опасности, которое создаётся для нас. Ситуация необязательно должна быть опасной, она просто должна ощущаться опасной. Когда вы идёте по людной улице и незнакомый вам человек внезапно падает, если вы подбежите к нему на помощь — на вас посмотрят сотни людей вокруг. Этого может быть достаточно, чтобы вызвать чувство психологической опасности и заставить вас не хотеть вмешиваться. Конечно, бывают действительно опасные случаи, например, кто-то тонет, и вам приходится плыть, чтобы попытаться его спасти, или кто-то падает на железнодорожные пути. В таких случаях вы можете умереть сами, что может помешать вам оказать помощь.
Ари Коэн: Героизм имеет несколько ключевых компонентов. Вы должны совершить действие на благо других людей, и при этом должен быть некоторый уровень риска. Это ключ. Есть много людей, которые делают хорошие вещи, чтобы помочь другим людям, но в этом нет элемента опасности. Люди говорят, я работаю волонтёром в приюте для собак. Это прекрасно, хорошо, что ты это делаешь, но это не героизм. Потому что это не опасно. Необходимо пожертвовать чем-то серьёзным. Пожертвовать чем-то важным, чтобы помочь кому-то другому.
Ещё одна составляющая заключается в том, что вы помогаете людям, которые не связаны с вами, людям, которых вы не знаете. Сделать что-то для моего ребёнка, для моей матери, это то, чего от меня ожидают. Я должен заботиться о них. Ключ в том, как я забочусь о людях, которых не знаю. Зачем мне рисковать своей жизнью ради совершенно незнакомого человека? Это что-то необычное.
Сложность с определением героизма заключается в том, что есть люди, которые делают эти вещи как часть своей работы. Мы говорим, например, что пожарные — герои. Необязательно. Им платят за тушение пожаров. Если они не тушат пожары, они не выполняют свою работу. Но есть пожарные, которые делают больше, чем положено, и это героизм. Пожарный, который возвращается в горящее здание даже после того, как люди говорят ему, что это опасно, что они сделали всё, что могли, и что больше ничего сделать невозможно — это героизм.
— 7 октября мы увидели удивительных людей, которые просто вошли в опасную зону, чтобы спасти людей.
Ари Коэн: Это истории необычайного героизма, которые мы отслеживали. Одна из историй, которая нашла отклик в США, — это история Ноама Тивона, который поехал спасать свою семью. Удивительно в этой истории, сколько раз он останавливается по пути, чтобы спасти других людей. Это героизм, потому что это могло иметь последствия. По пути он останавливался и спасал людей, которых не знал. Он подверг опасности себя и свою семью, которая его ждала.
— Вы написали книгу о героизме Древней Греции. В чём разница между тем определением героизма, которое вы дали здесь, и традиционным определением?
Ари Коэн: В Древней Греции героизм понимался шире. Ахиллес, например, был героем благодаря своим боевым способностям и согласно ценностям его общины. На поле боя он победил и убил всех. Он был подобен богу, но позже, когда он поговорил с царём Трои и вернул ему тело его сына, он вернулся только к ценностям своей общины.
Совершенно другой герой — Одиссей — он тоже хороший воин, но «Одиссея» не об этом. Он герой из-за своей способности делать всё возможное для достижения своей цели. Ему нужно вернуться домой к своей семье и управлять своим городом и для этого он выдержит всё, что бросает ему жизнь. Он примет любой вызов и каждое страдание.
Другой тип героя — Сократ (о котором писал Платон), мотивация которого основана на служении другим людям. Платон утверждал, что лучшие граждане должны быть подобны философам — они должны думать о других людях. Они согласятся рисковать ради них своей жизнью, их будут заботить высокие принципы, и их целью будет улучшение общества».
— Таким образом, героем может быть тот, кто делает что-то физически, а может быть и тот, кто делает что-то ради какой-то моральной или благородной цели.
Ари Коэн: Я думаю, что это один из вкладов Сократа в западную традицию. Он умер за будущее философии. Сократ представляет идею о том, что герои посвящают себя принципам и готовы ради этого рисковать своей жизнью.
Профессор Коэн рассказывает мне об их усилиях в рамках «Проекта героического воображения» по воспитанию героев в обществе.
Ари Коэн: Мы исследовали, какие условия помогут людям выделиться из толпы и вести себя героически. Первое, что уже говорилось, это идентификация с другими людьми — героизм связан с высокой эмпатией к другим людям. Новшество, которое мы здесь вводим, это то, что это качество можно повысить. Люди могут приучить себя видеть других людей себе подобными, чтобы, встретив незнакомцев, нуждающихся в помощи, они могли сказать, что это такие же люди, как и они, что мы заслуживаем заботы о них и что мы заслуживаем рисковать собой ради них.
— Как это делают?
Ари Коэн: Есть несколько способов расширить это чувство сопереживания, чтобы мы могли начать «видеть» людей. Одна из интересных вещей, которые мы обнаружили в ходе исследования, заключается в том, что в этом помогает чтение литературы. Чтение книг — отличный способ узнать людей, которые отличаются от вас, и увидеть ситуацию с их точки зрения.
— Вы увидели прямую связь между смелыми людьми и чтением литературы?
Ари Коэн: Да, мы ещё не опубликовали это. Я работаю с Брайаном Ричесом, поведенческим психологом, над проектом долгосрочного интервью. Мы брали интервью у людей, совершивших героические поступки, и задавали им множество вопросов об их биографии, пытаясь понять, что отличает их от остальных. Мы также спросили о книгах, которые они прочитали и которые им особенно запомнились. Оказывается, существует тесная связь между героизмом и людьми, которые читают книги и помещают себя в рассказ. Они думают о героях и воображают себя общающимися с ними не только в момент чтения, но и после, даже вне прочитанных историй.
В психологии это называется «принятие перспективы» — это процесс, который помогает вам «видеть» людей шире и глубже, чем обычно. Увидеть мир с точки зрения другого человека и понять его мысли, чувства и переживания. Так вы сможете развить эмпатию и понять, что другие люди больше похожи на нас, чем мы думаем.
Однако есть разница между чтением книги и просмотром фильма. Когда вы читаете книгу, ваш мозг делает всю работу — вы сами в фантазии развиваете персонаж. Когда вы смотрите фильм, кто-то другой делает всю работу за вас.
— Как ещё можно расширить чувство эмпатии, сопереживания?
Ари Коэн: Другой путь — через то, что мы называем «героическим воображением». Героическое воображение — это то, что очень интересно исследовать. Я начинаю с того, что спрашиваю людей, были ли какие-нибудь телешоу и фильмы, которые им действительно нравились в детстве. Затем я спрашиваю, играли ли какие-либо роли в одиночку или с друзьями, где они являлись персонажами фильма. Цель — понять, создавали ли они себе истории, которых не было в фильме, но которые касались тех же персонажей? Рисовали ли они в воображении новые приключения? Вообразили ли они себя героем, человеком, который делает чудеса для других людей?
Некоторые люди смотрят «Звёздные войны» и воображают, что они — главные герои, сражающиеся против империи зла, и побеждают. Это не те истории, которые они видели на экране, вопрос в том создают ли они новые приключения.
— Когда мы идём по улице и представляем себе вымышленные сценарии, которые могут произойти, и то, как мы на них отреагируем, является ли это тоже героическим воображением?
Ари Коэн: Да, конечно. Это героическое воображение и это ещё и «готовность». Вы делаете обе эти вещи. Некоторые люди говорят, что, зайдя в кинотеатр, первое, что они пытаются понять, — это то, где находится выход. Это готовность. Элементом героического воображения является не только знание того, где находится запасной выход, но и воображение того, что произойдёт. «Сначала произойдёт это, потом это, и там стоят три человека, я скажу им бежать в этом направлении, а тем другим, я должен буду сказать, чтобы они позвонили в полицию», — всё это сценарии. Среди интервьюируемых, тех, кто делал героические поступки, есть люди, которые постоянно думают об этом автоматически».
— Есть ли какие-либо исследования, показывающие связь, что те, кто имеет героическое воображение, вероятно задействуют его в реальном времени?
Ари Коэн: Такое исследование будет (смеётся), мы над ним работаем. Чтобы закончить эту работу, требуется время, потому что мы пытаемся провести много интервью. Пока же могу вам сказать, что мы видим очень чёткую связь между вещами, но я также должен оговориться и сказать, что однажды, возможно, вы задействуете героическое воображение, и может случиться так, что вы окажетесь в ситуации, когда вам придётся рисковать своей жизнью ради кого-то другого, но вы потерпите неудачу, то есть не сможете спасти ни его, ни себя. Потеряете свою жизнь.
— Я поняла, что в рамках проекта вы готовите подростков к героическим поступкам.
Ари Коэн: Это так, но здесь есть этическая проблема. Если ты хочешь стать героем, ты должен уметь нарушать правила. Детям всегда говорят, что нельзя делать то и это, что надо вести себя тихо, что надо стоять в очереди, что есть ответственные люди и что их нужно слушать, но во многих случаях человек должен быть готов к нарушению правил.
— И это проблематично по отношению к детям.
Ари Коэн: Верно, потому что нам важно, чтобы они большую часть времени слушались учителей и соблюдали законы. Но мы также хотим, чтобы они поняли, что иногда наступает момент, когда они должны совершить героический и необыкновенный поступок. Поэтому с подростками мы стараемся сосредоточиться на относительно лёгких и неопасных вещах. Мы вместе с ними концентрируемся на идее делать небольшие и хорошие дела — вещи, которые может сделать каждый и с очень низким риском. Тем не менее это хорошая тренировка. Это готовит вас, потому что вы помогаете людям.
Обучение целого поколения поиску возможностей помочь другим помогает заложить фундамент. Мы учим их основным психологическим принципам, а также поощряем их практиковать изменение перспективы, что очень легко сделать с помощью героического воображения. Мы учим их, что у них должно быть много героев. Они должны задуматься о том, кто их герои, узнать о них и попытаться понять, что заставило их совершить героический поступок. Это очень ценно. Там, где я живу, каждый год для старшеклассников проводится конкурс сочинений на тему морального мужества, связанного с Холокостом. Дети должны провести исследование о людях, которые проявили моральное мужество во время Холокоста и о том, что они сделали. Они должны ещё спросить, зачем они это сделали? Это ценно узнавать о людях, которые совершили эти выдающиеся вещи.
Ари Коэн: Кристофер Норман, 62-летний британский бизнесмен, ехал на скоростном поезде из Амстердама в Париж в августе 2015 года. Работая на своём ноутбуке, он заметил пассажира, бежавшего по вагону, за которым следовал мужчина с ружьём, с явным намерением причинить вред людям.
«Ружьё выглядело заряженным и готовым к использованию», — сказал Норман журналу People в интервью.
Его первой реакцией было спрятаться. Он нагнулся в надежде спастись. Прошло несколько мгновений, и он заметил в конце поезда троих американцев, готовых принять меры.
Норман сказал себе, что любая помощь им будет важна, и у них будет больше шансов добиться успеха как команда. Вчетвером они обезвредили террориста без какого-то либо оружия в руках. Они связали его шарфами и другими аксессуарами, полученными от пассажиров, и держали его до прибытия полиции. За храбрость все четверо получили орден Почётного легиона Франции. Норман даже был посвящён в рыцари Франции.
Однако выяснилось, что двое из американцев имели боевой военный опыт.
Это важный момент. Я взял интервью у Энтони Сэдлера, одного из трёх американцев в поезде, который не был в армии. Он был их другом. Как и Норман, он участвовал в этом героическом действии, хотя у него не было никакой подготовки. Сначала он не встал со своего места, но его друзья встали, а он наклонился. Когда он увидел, что они побежали на помощь, он последовал за ними».
Важным моментом здесь является то, что для того, чтобы преуспеть в героическом действии перед лицом опасности, нужно иметь соответствующую подготовку. Если я увижу, что ребёнок вот-вот утонет, а я очень плохой пловец, я могу усугубить ситуацию, не говоря уже о том, чтобы потерять свою жизнь и жизнь ребёнка. Пытаться спасти человека от утопления — это героизм, но мы хотим, чтобы и вы преуспели в этом. Мы не хотим, чтобы вы попытались и потерпели неудачу.
— То есть в рамках проекта вы поощряете людей быть физически подготовленными.
Ари Коэн: Конечно. Это не только умственная подготовка, но и практическая, человек должен уметь и то и другое. Люди, которые прыгают, чтобы спасти тонущего, вероятно, в детстве были хорошими пловцами. Возможно, они были в команде по плаванию, возможно, прошли подготовку спасателей или работали спасателями в местном бассейне. Если кому-то станет плохо на вечеринке, а вы не знаете, как делать искусственное дыхание, вы не броситесь на помощь. Потому что, чем сможете помочь?
К сожалению, в США большая проблема со стрельбой. Когда происходит стрельба, большинство людей обычно убегают. Но мы знаем, что есть люди, которые бегут именно в сторону стрельбы. Обычно это два типа людей: полицейские и медсёстры. Они бегут в направлении стрельбы, потому что у них есть опыт, они знают, что могут помочь.
Вот почему первый шаг — научиться делать искусственное дыхание. Вы можете научить этому учащихся, чтобы в случае чего у них были инструменты.
— Ранее мы говорили о нарушении правил. Как научить людей в целом, а не только детей, что бывают моменты, когда нужно нарушать правила?
Ари Коэн: Это хороший и очень важный вопрос. Я думаю, мы можем взять пример с ЦАХАЛа. В израильской армии у солдат есть возможность задавать командиру неудобные вопросы, если команда им кажется неверной. Нужно только создать среду, в которой это будет приемлемо. Это среда, в которой люди чувствуют комфортным задавать вопросы и находить на них лучший ответ, а не самый быстрый и простой. Когда мы приходим в школы, мы стараемся построить такую школьную атмосферу, где самое главное — не стоять в стороне, а создать среду, где дети могут указать на то, что, по их мнению, неправильно.
— Мэтт Лэнгдон, генеральный директор вашего проекта, рассказал на лекции о проблемах программ «против издевательств» в школах по всему миру. Можете ли вы объяснить, в чём главная проблема?
Ари Коэн: Это одна из первых вещей, которые сказал мне Лэнгдон, и я подумал, что это очень правильно. Он сказал, что с помощью концепции борьбы с издевательствами мы пытаемся научить людей тому, как чего-то не делать. Но вы не можете просто научить кого-то не делать чего-то, вы должны научить его делать что-то. У нас есть многолетний опыт обучения детей: «Не будьте хулиганами». Но вместо этого лучше сказать им: «Будьте героями».
— Похоже, именно это Зимбардо понял после многих лет исследования зла: что для искоренения зла он должен понять людей, которым удалось это зло предотвратить.
Ари Коэн: Он понял, что должен исследовать добро. Я думаю, что это одно из самых сильных идей и одна из мотиваций, благодаря чему мы делаем то, что делаем. Если вы сможете учить правильным вещам, будет больше людей, делающих правильные вещи, и ,следовательно, меньше людей будет делать неправильные вещи.
