Аргументация в поддержку строительства рядом с ЦКБ "Черноморец" нового фешенебельного отеля становится всё хитроумнее, но при этом — не убедительнее.Так, в эфире правительственного телеканала рассказали о том, что в 1970-х годах рядом с основным корпусом "Черноморца" мог появиться ещё один — лабораторный. И такой план действительно был — ForPost нашёл упоминание о нём в книге "Центральное конструкторское бюро "Черноморец“. Творческий путь 1947–2007"."Раз тогда хотели второе здание — что дурного в этом сейчас?" — прозрачно намекнули авторы сюжета.В Севастополе, трепетно берегущем все осколки истории, такой аргумент мог бы сработать. Вот только есть у севастопольцев и другое свойство — всё помнить и критически относится к тому, что им подают как непреложные истины.Так, в городе помнят, что в 70-е годы свободной оставалась вся площадка от ЦКБ "Черноморец" до штаба ЧФ, включая участок под ул. Воронина, 10. Это значит, что в случае строительства новый корпус не громоздили бы между существующими зданиями.В любом случае этот план — вовсе не аргумент в пользу отеля-новостроя, настаивает член правления Союза архитекторов Севастополя Наталья Безнос. Тем более что даже в тех условиях от второго корпуса решили отказаться.Публикуем её комментарий полностью."Архитектура должна быть органична ландшафту"Равняться на 70-е годы не стоит, и вообще об этом даже вспоминать не стоит. Градостроительный комплекс Центрального городского кольца был включён в список памятников архитектуры местного значения в 1980 году, и до 2019 года он охранялся как единый ансамбль. Нынешнее историческое поселение имеет статус уже федерального значения, то есть любые изменения можно вносить только через Минкульт РФ.Однако в законодательстве есть лазейки, которыми и пользуются чиновники. Так, в апреле 2019 года "Градостроительный комплекс городского кольца Севастополя" был исключён из реестра ОКН. В Севнаследии сочли, что достаточно охранного статуса каждого из зданий.Надо добиваться, чтобы этот комплекс, созданный как единый ансамбль, был восстановлен в реестре ОКН, но уже как памятник федерального значения, — его историко-культурная и градостроительная значимость уникальна по многим параметрам.Мало ли что тогда принимали. У Григория Борисовича Бархина, например, когда он делал Генеральный план послевоенного города, на площади Нахимова была размещена стометровая башня Победы. Это в три или в четыре раза больше, чем семиэтажное здание исполкома, которое сейчас возвышается там надо всем. Сейчас уже, в общем-то, все признают, что это ошибка, что не надо было этого делать. До 100-метровой башни, слава богу, дело не дошло.Тогда просто другой подход был — гигантские ансамбли как бы демонстрировали мощь государства и величие подвига народа. А мы должны исходить из сегодняшнего дня, и то, что там намечали когда-то, не может служить оправданием сегодняшних желаний застройщика. Тем более что это и тогда-то не было реализовано.Если во дворе ЦКБ лабораторный корпус планировался, то это наверняка было небольшое здание, не более двух этажей, как, к примеру, лабораторный корпус ИнБЮМа. Оно было бы чуть больше, чем стоящие там гаражи, и его действительно не было бы видно даже с улицы Воронина — разве что крышу. То есть это разные вещи: что планировалось тогда и что предлагают сейчас./>g src="/sites/default/files/2024-07-04/1-ckb-chernomorec-staroe-foto-ploschad-lazareva-centr-sevastopol.jpg" data-align="center" data-entity-uuid="bd791871-9c93-45ff-88fb-1ca751b96fce" data-entity-type="file" alt="" width="700" height="464" data-caption="Фото из Музея обороны и освобождения Севастополя">Возмущает меня и то, что говорят о Гинзбурге и мастерской Гинзбурга — о некой преемственности. Моисей Яковлевич Гинзбург в своих разработках Генплана Севастополя 1943 года, так же как и Бархин, формировал центр города как систему гигантских мемориальных ансамблей, протянувшихся от площади Нахимова до Исторического бульвара. Просто победил тогда Бархин, так как он работал в стиле советского классицизма, а Гинзбург был конструктивистом, которых Сталин не признавал.Все их предложения не были увязаны с масштабом не только сохранившейся застройки и планировки, но и с масштабом природного ландшафта и, к счастью, не были реализованы. Взаимодействие архитектуры и ландшафта является главной ценностью застройки исторического центра Севастополя, которую удалось сохранить и воссоздать. От планировки Бархина, а тем более Гинзбурга, действительно ничего не осталось. И это легко доказать.Возьмите любой дореволюционный Генеральный план Севастополя, лучше — 1910 года. Сравните его с генпланом Бархина и сегодняшней картой Севастополя. Попробуйте найти хоть что-нибудь, что перешло бы из генплана Бархина в сегодняшний день и чего не было бы на плане 1910 года. По его проекту успели только снести здание Морского собрания. Оно было повреждено, но его можно было восстановить. Здание стояло примерно там, где сейчас у нас Вечный огонь. То есть они расчищали площадь для 100-метровой башни./>g src="/sites/default/files/2024-07-04/2-zdanie-morskoe-sobranie-centr-sevastopol-arkhitektura-zastroyka.jpg" data-align="center" data-entity-uuid="6a14aa55-b717-49d6-ac81-2f91104d159a" data-entity-type="file" alt="" width="700" height="429" data-caption="Морское собрание, 1906, фототипия Шерер, Набгольц и К ͦ
Фото из архива Музея обороны и освобождения Севастополя">От этого здания по верху должна была идти широкая аллея прямо до Исторического бульвара. Посередине нашего городского холма, рядом с Петропавловским собором, должна была быть ещё одна огромная площадь — тоже с величественным зданием. Причём планировка центра примерно одинаковой была и у Бархина, и у Гинзбурга. Однако корректировка Генплана и проекта детальной планировки центра, выполненная к 1949 году Артюховым и Арефьевым, спасла нас тогда от гипертрофированных объектов.Подробнее о несостоявшихся помпезных проектах восстановления Севастополя рассказывала профессор МАРХИ и СевГУ, историк архитектуры Елена Овсянникова.Бархин и Гинзбург — архитекторы великолепные, но время было такое: предлагались широкие аллеи, массивные, огромные здания, которые показывали мощь нашей страны, грандиозность Победы. В архитектуре был определённый пафос, вот и всё. Если бы их задумки были воплощены в жизнь, я считаю, это было бы ужасно — город был бы раздавлен ещё тогда.Такие грандиозные строения не соответствуют нашему ландшафту. Почему здание Панорамы не поставили на Малаховом кургане? Да потому что оно огромное — и Малахов курган просто раздавило бы. Высота Исторического холма хоть и меньше, но по площади он больше, и здание Панорамы хорошо держит. А ещё потому, что тогда нужно было бы сносить остатки Корниловской батареи, а так первый её этаж был сохранён. Потому что в то время думали, предлагали что-то умеренное, не было никаких громадин, всё подстраивалось под ландшафт.Все памятники у нас небольшие — и тем не менее значимости своей не теряют. Вот, памятник Затопленным кораблям маленький, а весь мир его знает. А чем он хуже Родины-матери?Наталья Безнос, член правления Союза архитекторов Севастополя
