Так бывает: уходит человек, остаются на диктофоне его слова, которые вдруг обретают особый смысл и глубину. Так и с этой записью разговора с Эльдаром Александровичем, состоявшегося на «Мосфильме» в мою бытность студенткой журфака. Читаешь, улыбаешься сквозь слезы. Прочтите и вы эти впервые публикуемые строки...
Мое имя не такое уж красивое, оно тюркское. Просто мои родители жили в Персии перед тем, как я родился. Они работали в торгпредстве, но отец на самом деле был разведчиком. Когда он там засыпался, его выслали в 72 часа.
Тогда модно было называть детей не по-нашему. Петя, Коля, Ваня — это было фу, дурной тон. А например, Индустрий, Ноябрина, Владлен, Стален — прекрасно. Я благодарен родителям, потому что мне это очень помогло в начале карьеры. Люди, которые впервые встречали такое сочетание «Эльдар Рязанов», запоминали это навсегда.
Я всегда снимал такие картины, которые сам хотел посмотреть как зритель. Я делал кино для себя. Никогда не «задирал штаны» в беге за молодежью. То входил в моду, то выходил из нее. Но я для этого ничего не делал. И снимал, что хотел, что чувствовал. И ни разу меня никто не заставлял.
Хожу, как побирушка, с протянутой рукой. И когда я вхожу к какому-нибудь банкиру или олигарху, он говорит: «Боже мой, какая радость! Вы знаете, я так люблю ваши картины. Я на них воспитывался». А потом денег не дает. Я говорю себе: какие же я дерьмовые фильмы ставил, если воспитал такое поколение!
Почему «Иронию судьбы — 2» снял Тимур Бекмамбетов, а не я? Эта ситуация особая. Во-первых, я не мог ее делать, потому что мы с Эмилем Брагинским в 1994-м продали право ремейка. Жили мы тогда плохо. Помню, жена покупала 200 граммов сметаны, потому что на килограмм денег не было... И мы продали за очень маленькие деньги. Дураки, не понимали. А во-вторых, все-таки возраст имеет значение. Когда делал ту картину, я был очень влюблен. И это видно. Сейчас все-таки страсти бушуют во мне не так сильно, как тогда.
А что вы знаете о Герцене и Огареве? Что они клялись на Ленинских горах? А у них была такая личная история, что Дюма обзавидовался бы! Потому что жена Огарева влюбилась в Герцена, родила ему троих детей. Но они это скрывали от всех, чтобы не подвергать свое революционное дело, свою идею компромату. Еще одна невероятная история. Эйнштейн был влюблен в жену скульптора Коненкова. Это стало известно не так давно: работники музея вдруг нашли любовные письма Эйнштейна к жене Коненкова... У меня ужасное чувство, что я живу в невежественной стране, где никому ничего неинтересно, где никто ничего не хочет знать. А знаю много, я прожил большую жизнь. И с трехлетнего возраста полюбил чтение. Я люблю это до сих пор. Это самое прекрасное занятие, не говоря о любви, естественно.
Я стал сознательный. Стараюсь есть мало и не поздно. Так живут те, кто хочет избавиться от лишнего веса. Я в этой борьбе изнемог и терплю все время поражения. Вся жизнь в борьбе. До обеда борешься с голодом, а после обеда со сном.
У меня каждый фильм — огромная затрата сил. После съемок душа напоминает пустыню Сахару, в которой все выжжено. И поэтому беру отпуск для восстановления сил. Для меня важно поехать на берег моря, пожить жизнью растения, которое, правда, читает книжки и плавает. Ездил в Пицунду, на Крит, в Хорватию. А на Валдае у меня рыбацкая хижина. Это замечательный край, самый красивый, с замечательными людьми. Мы там ловим рыбу, купаемся в холодной воде. И там мне лучше всего. Потому что я люблю отдыхать там, где чувствую себя хозяином.
