Директор Красноярского музыкального театра рассказала «Культуре», как живет театр, как может преобразиться его пространство и останется ли оперетта на подмостках.
— Ольга Андреевна, два года назад вы стали директором Красноярского музыкального театра. Многое ли поменяли в репертуаре?
— Когда я пришла, репертуарных планов в театре не было, поэтому мне не пришлось что-то снимать, отменять. Наоборот — срочно стали искать новые спектакли. Поэтому я пригласила режиссера Дмитрия Белова, мы пообщались и решили постановку создавать с нуля. В результате на нашей сцене появилась рок-опера «Орёл и Ворон», по мотивам повести А.С. Пушкина «Капитанская дочка». Сейчас у нее три номинации на «Золотую маску». Что касается менее масштабных постановок, их появилось восемь, среди них есть даже гастроспектакль.
— Вы родились, учились и работали до назначения в Красноярск в Москве. Отличается ли театр и публика от столичной?
— Мне очень повезло с Красноярским краем, потому что это регион насмотренный. Он избалован фестивальными программами, та же «Золотая маска» проходила здесь неоднократно. Так что зритель здесь искушенный, он привык к московским ведущим артистам и режиссерам. Да и филармония постоянно организует музыкальные мероприятия. К нам, как к себе домой, приезжают и Гергиев, и Башмет.
— А какая посещаемость?
— В прошлом году залы Красноярского музыкального театра были заполнены на 95 процентов. И это несмотря на то, что мы были вынуждены поднять цены на билеты, все ведь дорожает. Мы провели более 400 мероприятий. Я считаю это достижением. Недавно слушала коллег на Вахтанговском фестивале театральных менеджеров. У многих театров, с похожими по вместимости залами, результаты чуть скромнее.
— Некоторые вас называют культурным «двигателем», знаете?
— Стараемся. Плотно работаем с фестивалями, например, для III фестиваля современного искусства «Территория. Красноярск» наш театр стал основной площадкой. И еще — в театре нет художественного руководителя или главного режиссера на данный момент. Все постановки привожу в театр я, но перед этим согласовываю их с нашим художественным советом.
— Как интересно. Существует мнение, что в театре все должен решать главный режиссер, а худсовет особо и не нужен.
— Для меня худсовет — коллегиальный орган, в который входит все художественное руководство: и главный балетмейстер, и главный хормейстер, есть у нас и исполняющий обязанности главного режиссера. Но в нашем театре принято, что директор, управленец — главный. Двуначалия, как иногда это бывает, нет.
Мои коллеги мне подсказывают или высказывают опасения по поводу, например, постановки. Решения, по большому счету, принимаются коллегиально. Но мне кажется, что для музыкального театра эффективнее, когда главный — театральный менеджер с бэкграундом.
— А у вас какое образование?
— Я окончила музыкальную школу им. А.И. Хачатуряна в Москве. Высшее образование по специальности «Продюсер исполнительских искусств» получила в ведущем театральном вузе страны — Школе-студии имени Вл. И. Немировича-Данченко при МХАТ им. А.П. Чехова. Вообще хочу сказать, что музыкальным театром очень сложно управлять, а режиссеров музыкального театра в России не так много, найти подходящего человека трудно.
— Почему?
— Жанр очень непростой, синтетический. Это не опера, не драма, а жанр на стыке, и жанр молодой, моложе, чем драма или опера в России. Поэтому он сейчас проходит этапы становления, поиска своего языка. Мы же не можем просто копировать Бродвей или Вест-Энд. Нам нужно что-то свое, с русской душой, как бы избито это не звучало. Мало людей, которые могут это классно воспроизводить на сцене. Так что есть проблема найти хорошего музыкального режиссера. Хорошо, что в ГИТИСе есть кафедра музыкального театра, она выпускает и музыкальных артистов, и режиссеров, но это капля в море.
— Как вы выбираете произведения для постановок?
— Я смотрю очень много спектаклей, когда приезжаю в Москву. Если вижу что-то интересное, связываюсь с авторами, обсуждаю. Есть много предложений и от самих режиссеров. Безусловно, сейчас классика в тренде. Но если глаз у режиссера не загорится, то постановка не будет успешной. Поэтому веду переговоры, выбираем вместе с режиссером, чтобы произведение заиграло на сцене.
— Музыкальный театр много ставил произведений Кима Брейтбурга, будет продолжено с ним сотрудничество?
— Сейчас у нас идут три постановки Кима Александровича. Так что его стилистика представлена. Надо, чтобы зритель видел произведения и других авторов. Поэтому в ближайшее время мы с ним работать не будем, ну, а дальше — посмотрим.
— Мы с вами сейчас на ВДНХ на международной выставке-форуме «Россия». С чем вы приехали в Москву?
— Какое-то время назад в наш региональный Минкульт пришёл запрос на участие в конкурсе, который организовывает выставка России на ВДНХ «Пространство будущего». Мы посмотрели на здание театра, которое требует ремонта, на помещения, которые не используются, и решили представить инфраструктурный проект «Театральная экосистема будущего — крупнейший мультифункциональный театрально-зрелищный комплекс в сердце Сибири».
— Расскажите подробнее о проекте.
— Наше здание построено в 1993 году, это был очень бедный период в истории страны. Сегодня театр требует ремонта. Для этого нам нужно около 400 миллионов рублей. А на проект требуется в два раза меньше — 200 миллионов. Например, на зал-конструктор оборудование не требуется, оно уже есть в Малом зале, его нужно перенести. Так что цель проекта — преобразить пространство с наименьшими затратами и подарить городу новый, как сейчас модно говорить, кластер. В нем можно будет и послушать оперетту, и принять фестиваль, и провести резиденцию, организовать публичные читки для горожан. Вкусно поесть, в конце концов. Так что мы сейчас обсуждаем с минкультуры Красноярского края все варианты для преображения театра.
— Что планируется переделать?
— Сейчас у нас есть Большой зал на 730 мест и Малый — на 90. Мы хотим Малый зал перенести в другое помещение — балетный зал — и увеличить его площадь в два раза. Это будет зал-конструктор, сцена в нем будет перемещаться. В этом помещении можно будет показывать репертуарные постановки, принимать гостей во время фестивалей, ставить спектакли небольших коллективов из малых городов. Зал-конструктор будет подобием новой сцены Вахтанговского театра.
Планируем мы и создать вместо складского помещения на 4-м этаже «Парящую сцену», в этом пространстве подмостков как таковых не будет. Здесь можно будет проводить лаборатории и резиденции, культурные мероприятия для профессионального театрального сообщества.
И третье — хотим превратить буфет в Арт-кафе. Сейчас это популярный формат, который в России многие театры внедряют. Чем мы хуже, как говорится. Там будет небольшая сцена, на которой станут проводиться творческие вечера, публичные читки горожан. Арт-кафе станет местом взаимодействия именно с публикой, с красноярцами.
— Вы упомянули в начале беседы гастроспектакли, что это такое?
— Директор Архангельского театра драмы им М. В. Ломоносова Сергей Самодов придумал новый формат — гастроспектакль. Он объединяет еду и театральное действие. Это безумно начитанный человек, он собирает интересные диалоги из классической литературы и делает гастроспектакль. Зрители садятся парами за столы примеряют на себя образы литературных героев. И все это сопровождается исторической кухней.
— Когда я готовилась к интервью, читала обсуждения зрителей под постом о вашем назначении. Многие тосковали и ждали возвращения классической оперетты. Не потеряется ли этот жанр в новом креативном пространстве?
— Нет, конечно! Мы с минкультуры Красноярского края сразу об этом договаривались, что в театре будут представлены разные жанры, но жанр оперетты должен быть обязательно. Поэтому мы пригласили столичного музыкального режиссера Валерия Архипова. Недавно в Московском театре оперетты он выпустил постановку «Мистер Икс», она идет с большим успехом. А 28 июня будет премьера «Фиалок Монмартра».
— Если проекту выделят деньги, театр закроется на ремонт?
— Нет, конечно. Плюс проекта в том, что это своеобразный трансформер. На каждую его составляющую можно изыскивать отдельный бюджет. Нашли деньги на одну сцену — сделали ее. Снова нашли финансы — дальше преображаем театр, который ни на секунду не перестанет работать.
— Каким будет музыкальный театр через 10 лет?
— У нас сейчас взят тренд на молодого зрителя. Но, конечно, будем работать с жителями всех возрастов. Даже проект предполагает пространства разноформатные, они помогут еще больше расширить аудиторию, разнообразить подходы к ней.
— Последний вопрос. Как вы оцениваете нацпроект «Культура»?
— Это очень нужный проект. Благодаря ему сейчас подходит к завершению капитальный ремонт Театра юного зрителя в Красноярске, на него были выделены федеральные средства. И очень хорошо, что нацпроект «Культура» продлили. В этом документе нам президент поставил главную задачу — увеличить в три раза количество зрителей. Будут считаться онлайн-посещения, но и количество традиционных посетителей должно вырасти. Новые пространства помогут нам эту задачу выполнить.
Не будем забывать, что 2024 год — Год семьи. Поэтому мы стараемся привлечь именно семейную аудиторию — родителей с детьми. Весной мы выпустили премьеру — музыкальный спектакль для всей семьи «Приключения Коли и Миши» по рассказам Николая Носова, запустили просветительский интерактивный проект. Он знакомит ребят с работой оркестра: дети вместе с родителями могут поиграть с профессиональным оркестром, а кто-то — примерить на себя роль дирижера. Ко Дню семьи, любви и верности 8 июля театр готовит премьеру документального фильма о наших театральных династиях. Этот проект стал возможен благодаря поддержке ВКонтакте. Ну, а осенью нам предстоит выпуск бэйби-мюзикла для самой юной аудитории.
Фотографии предоставлены Красноярским музыкальным театром.
