В ходе недавних материалов со сравнением потерь враждующих сторон актуального конфликта, сделанных западом, многие активные читатели раскритиковали материал за прозападную позицию.
Оно и не удивительно – основные цифры брались из западных ресурсов. Причина – они единственные сейчас дают хоть какую-то конкретику, разумеется с искажениями в пользу оппонента.
Однако, главный посыл был не в абсолютных числах, а в процентах. Для понимания, надо взглянуть на процесс восстановления танков, которые запад занёс в список потерь.
Ни для кого не секрет, что вариантов развития событий с подбитыми машинами не так уж и много. Один из них – полное уничтожение. В результате полученных повреждений (например, воспламенение ГСМ с развитием пожара и взрывом БК), уничтожение со стороны противника по тем или иным причинам, или ликвидация союзными войсками, как это было с первым документально подтверждённым потерянным Т-90М.
Второй вариант – танк бросают. И здесь не совсем понятна позиция некоторых людей… С одной стороны да, экипаж, бросивший машину потенциально отдаёт её противнику как трофей, который потом может использоваться против союзных войск или может быть отправлен «в тыл» для изучения. С другой стороны, воюет не «железо», а человек. Негативный результат, это опыт, который нельзя получить сидя на диване, в училище, в тылу. А боец с опытом, это боец, способный избежать ошибки. Судьба боевой машины от этого сильно не меняется… Танк или оставят в серой зоне (так как ни одна сторона не может его эвакуировать) или затрофеят. Правда есть третий вариант…
И тем самым третьим вариантом можно назвать эвакуацию боевой машины, её ремонт с последующим возвратом на передовую. Последний аспект для подбитых машин армии России несёт за собой капитальный ремонт и модернизацию.
Последний материал Военной приёмки, несмотря на скептический настрой многих зрителей и читателей, несёт в себе много интересных моментов. Один из самых важных – число танков, подлежащих восстановлению. По примерным подсчётам, их количество может от 180 до 230 единиц и это зона хранения только одного предприятия – 61-го танкоремонтного завода без учёта танков, которые уже проходят процесс восстановления и модернизации. А ведь ремонтом танков занимается как минимум ещё два крупных предприятия – 173 Омский танковый завод и Нижнетагильский.
На территории завода в Петербурге занимаются ремонтом танков Т-72Б и лёгкой техники. Омское предприятие занимается Т-80 практически всех модификаций, а Нижний Тагил может восстанавливать как Т-72, так и Т-90, включая Т-90М «Прорыв». Если считать все крупные заводы по ремонту основных боевых танков, то получим около 500 машин, ожидающих ремонта.
К чему эти цифры? Давайте возьмём процент безвозвратных потерь танков с нашей стороны и стороны противника из источников НАТО без абсолютных значений. Даже по самым пессимистичным подсчётам, от общего числа потерянных танков, армия России безвозвратно теряет 46%. Средние значения – 40%. В то же время, оппонент безвозвратно теряет 89% танков. Сравните 46% и 89%... Если перевести в процент количество танков, требующих капитального ремонта на территории РФ, то получим около 15%. Сколько же танков можно восстановить в полевых условиях или ремонтных бригадах на территории новых субъектов? Возьмём средние значения безвозвратных потерь и танков, требующих кап-ремонта и получим 45%. То есть, чуть менее половины от общего числа потерь. Может ли подобной статистикой похвастать противник даже по цифрам от «вражеских ресурсов»? Сильно сомневаюсь…
Главный «прикол» подсчётов с цифрами из западных источников заключается в том, что они наверняка завышают наши потери как в абсолютных значениях, так и в процентном соотношении. Как дела обстоят на практике, вряд ли кто-то нам скажет в ближайшие десятилетия после окончания боевых действий, в чью бы сторону конфликт не решился.
Согласно имеющимся не официальным данным, на территории России собрано около 500 танков из зоны боевых действий, требующих капитального ремонта. Если наложить это значение на цифры потерь из западных источников, получим 15% от общего числа. Около 40% это безвозвратные потери, а процент машин, поддающихся восстановлению в полевых условиях или в ремонтных бригадах составляет около 45%.
