Православный мир ощущал сиротство после захвата Константинополя османами в 1453 году. Это было не просто завоевание города: шла межрелигиозная война, и собор Святой Софии вскоре перестроили в мечеть. Но думать о «щите на вратах Цареграда» Русь тогда не могла: куда важнее было выстоять в противостоянии с поляками и крымчаками. Освобождение Греции самые экзальтированные мыслители считали главной миссией России. Но не они определяли стратегию державы: как известно, успех в политике приносят терпение и расчётливость. Не следует считать наших далёких предков прямолинейными фанатиками. Иррациональные мотивы потребны лишь как острая специя, как редкий ракурс, когда на полотно знамени падает солнечный луч. Здравый смысл и рачительность, вопреки мифам о разухабистой русской гульбе и лени, были магистральными ценностями в государстве Российском. А иначе московское княжество не разрослось бы до масштабов континентальной державы. Конкуренция-то была жестокая – и не в последнюю очередь с османами.
Двум империям тесно на континенте. Турция веками значительно превосходила Россию по мобилизационным возможностям – по населению, влиянию на соседние народы. Но ни одной серьёзной войны Россия Турции не проиграла, за исключением Прутского похода. Крымская война не в счёт, там верх взяла не Турция, а мощная коалиция. А турок, начиная с румянцевских времён, русские научились побеждать «не числом, а умением».
Греческий проект Екатерины Великой – отчаянно мифологизированный сюжет, хотя и неслучайно внуков императрицы нарекли Александром и Константином. Витиеватые оды Василия Петрова воспевали объединение России и Греции в единую мощную православную империю. Но для императрицы честолюбивый план был скорее пропагандистской декорацией. Самым вдохновенным приверженцем Эллады слыл Григорий Орлов. Потёмкин уж точно был приверженцем реалистической политики шаг за шагом укрепляться на Чёрном море и на Дунае. Штык пробивал дорогу строительным лопатам: новые территории немедленно осваивались, там возводились города.
Что ещё осталось от Греческого проекта? Кроме эллинских наименований крымских и новоросских городов – идея освобождения православных народов Османской империи, в первую очередь греков, болгар и сербов. После Екатерины все войны с Турцией Россия вела во многом за свободу единоверцев. А две екатерининские русско-турецкие войны – это батальные поэмы, эпос русского духа. Бригадир Суворов писал шутливо:
Султана коли б я с его престола сбил
И девушек его всех вкупе попленил,
Прислал бы дюжину к тебе на утешенье
Или с Ефремовым я в Меккую слетал
И Магометов гроб там быстренно достал:
Довольно б было мне такое награжденье!
А потом он составил план «последней, решительной» войны с Османской империей. Всё рассчитал: куда бросить казаков, куда – егерей. Можно было малой кровью занять Стамбул, освободить порабощённые народы, утвердить на южных рубежах «возлюбленную тишину». С тех пор не раз при Николае I, развивая успех кампании 1829 года, вполне реально было «дожать» «больного человека Европы», но император рассудил, что распад Османской империи вреден не только для султана, но и для нас. Скобелев и солдаты-освободители 1878 года остановились в полушаге от великого города…
Турецкий черноморский флот превосходил российские эскадры по техническим возможностям: помогали союзники султана – то англичане, то французы. Но выучка матросов и военное искусство командиров, как оказалось, более весомый козырь. Адмирал Ушаков в сражениях с турками оттачивал новаторскую тактику морского боя и не знал поражений.
Россия при Екатерине добилась власти над Чёрным морем, дошла до Днестра, помогла Грузии, используя для оперативных действий единовременно не более 150 тысяч солдат. Что это были за чудо-богатыри? Рекруты, крепостные, в большинстве своём – из бедных деревень. В солдатах проходила вся жизнь, и для многих она оказывалась предпочтительнее крестьянской доли. В армии не только кормили, но и обучали. Она соответствовала идеям социального прогресса, ещё не понятым идеологами. И потому Россия стала воинской державой и несколько десятилетий не знала поражений. Побеждать поперёк прогресса затруднительно. Это правило сработало и в 1855-м. Тогдашняя система, при внешней внушительности, оказалась отжившей. Требовалось другое отношение к людям, к армии. Крымская травма долго сказывалась на русском самосознании. Помогла сабля Скобелева и новый прорыв на турецком фронте.
В картишки нет братишки, но без тактических союзников весомые политические задачи не решаются. В союзнических отношениях главное – не улыбки и встречи «без галстуков», а проработанная взаимная ответственность. Александру III приписывается острота: «У России два союзника – армия и флот». Относиться всерьёз к репризе нельзя – хотя бы потому, что именно этот император подписал едва ли не самый масштабный союзнический договор в истории России. Россия успешно продвигалась на Юг, когда дипломатия поддерживала армию. А как только в 1854 году мы оказались в одиночестве против коалиции, – случилась катастрофа. На самонадеянность не имеют право даже сильные державы – история наказывает.
Зато 1878 год мы вспоминаем, приосаниваясь. То был один из звёздных часов нашего Отечества.
«Мама, мама! Вон, взгляни...» –
«Что там?» – «Ружья, сабли вижу...
Русские!..» – «Да, то они,
Встретить их пойдём поближе.
Это их послал сам Бог,
Чтобы нам помочь, сынок».
Мальчик, позабыв игрушки,
Побежал встречать солдат.
Словно солнцу рад:
«Здравствуйте, братушки!»
…Ну и храбрый же народ!
Сколько сил в нём молодецких!
Вот один казак ведёт
Целый полк солдат турецких.
А народ, смеясь, глядит:
Жалкий у злодеев вид,
Тащатся как побирушки!
Русских храбрецов-солдат
Все благодарят:
«Здравствуйте, братушки!»
София встречала солдат как освободителей. Рядом с русскими сражались болгарские ополченцы. Для этой армии не было невозможного. Очертания Стамбула были видны без сильной оптики. Что ж, не пора ли готовить щит Вещего Олега? «Смею думать, что в настоящую минуту между нами и Константинополем нет серьёзных преград…» – писал Скобелев командующему. Правда, после честной победы западные державы на Берлинском конгрессе провели небезуспешную атаку на славянское братство. Пришлось учитывать интересы Австрии и Англии…
Болгария, несмотря на нынешнюю пронатовскую позицию софийской верхушки, помнит русских героев, сражавшихся за свободу братского народа. В болгарских храмах поминают русских воинов, павших на той войне. А то, что наши политики редко находят общий язык, – это их недоработка, а не вина народов. Нас будут умело разобщать, играя на противоречиях, на эмоциях. Появляются радикалы, культивирующие разобщение и обиды. Но нашего лётчика без чьей-либо разнарядки оплакивали народы, освобождённые от османского сапога, – болгары, греки, сербы…
И Россия, и Турция не выдержали напряжения Первой мировой войны. Политические системы рухнули, империи распались. Москва вместо Петрограда, Анкара вместо Стамбула – революционные волны обеспечили странам новое будущее. И недавние враги нашли общий язык. Ататюрк был правителем того же почтенного масштаба, что и вожди СССР первых поколений, и столь же спорным. В 1924 году дебютный международный матч сборная СССР по футболу провела с друзьями-соперниками – турками.
…Летом 1942 года, когда Германия наступала на Сталинград и Кавказ, Турция провела мобилизацию и перебросила 750-тысячную армию к советской границе. В Москве (в Ставке и в Генеральном штабе) не сомневались, что стоит показать слабину на Волге – и турки хлынут в Закавказье. Сталинградская победа переменила течение истории – Турция посчитала за благо спрятаться от войны. Экономическое сотрудничество с Германией Анкара продолжала до полного ослабления рейха, но военный нейтралитет выдержала. Потому и не стала «жертвой Ялты».
Сегодня нам нужно помнить не только льстящие нашему самолюбию уроки Измаила, Шипки и Сталинграда, но и давний крымский урок. Заклинаниями ничего не добьёшься. Должна снова заработать система отбора способных профессионалов. Её пытались насадить у нас и Пётр, и Екатерина, и большевики – тогда-то и приходил успех. И в истории мы должны ценить победителей, профессионалов, а не горемык.
