Я бы определил жанр этого романа как «дребезжащий в ночи». Не в укор автору, а как физическую конструкцию, которая намеренно построена так, чтобы долго не стоять и в нужный момент разрушиться. То ли по вине архитектора, то ли по его беде. А по теории резонанса мы знаем, что перед тем как разрушиться, мосты и здания, например, начинают дребезжать. Но это же относится и к людям, к книгам, к государствам. Так что бойтесь того, что дребезжит.
У главного героя романа нет имени, нет, кажется, и плоти, хотя его и покусала огромная собака-оборотень. Зачем он приехал в старинный городок с автохтонным населением на стыке Восточной и Западной Европы? Вроде бы для того, чтобы восстановить историю давней постановки оперы «Смерть Петрония» в 20-х годах прошлого века. На этом спектакле, по отзывам мемуаристов, зрители, музыканты и актёры сошли с ума в эротическом угаре-оргазме. По другой версии он ищет партитуру гениального композитора, спрятанную в гробу певицы, которую застрелил её любовник прямо на сцене. Потом оказывается, что оперная дива якобы жива – реинкарнировалась в свою внучку. Но и это неправда. Просто один из блуждающих дребезжащих огоньков.
Следующий манок на болоте: главный герой – секретный агент спецслужб. Не срабатывает. Подбрасывается ещё одна ловушка – он контактёр, прибывший сами понимаете откуда. А инопланетян определённая группа автохтонов в городе давно ждёт. Есть у них даже волшебный китайский хрустальный шар, напичканный микросхемами, а в нём – все тайны мироздания. Загадка эта исчезает сама собой, и появляется версия, что герой прибыл для того, чтобы найти и убить бессмертного режиссёра той постановки. Артистические жители города, словно бы сошедшие со старинных афиш, то помогают ему в его целях, то активно мешают. Иногда похищают и отпускают. Некоторые разговаривают на разные голоса, поскольку в них живут их покойные мужья и жёны. А другие и вовсе бестелесные сильфы, вечно молодые телепатические существа, знающие всё, но тайн не открывающие.
Есть там и масоны, и «лесные братья» в ресторанных схронах, и кладбищенские упыри, и геи-байкеры, и потомки оккупантов-энкавэдэшников, и пособники нацистов, и целые стаи псоглавцев, и огромные канализационные тритоны, и городские сумасшедшие, и другие фейки. Убийства с трупами тоже есть, но как бы понарошку. Оживают. Как на карнавальном маскараде. В конце концов фейком, судя по всему, оказывается и сам главный герой (зачем схеме имя?), вот он и уезжает туда, откуда прибыл, «сжимая в руке мёртвый телефон, и ноги его подёргивались во сне». Конец романа. Дребезжание закончилось, конструкция разрушилась. Читатель погребён под её обломками. Тайны не разгаданы. Но корм съеден.
Ну и о чём этот роман? Анонсирован он как «книга, которую ждали». А эпиграфом взяты слова Парацельса «…когда видны блуждающие огоньки, это означает неминуемый упадок страны». Тот ещё был ртутно-серный алхимик, основатель тайных обществ. Но в отношении блуждающих и дребезжащих огоньков он был прав. Книга Галиной – одна из них. Ни уму, ни сердцу. А главному герою и другим персонажам романа, этим гомункулам из реторты автора, хотелось бы адресовать реплику Обломова своему слуге:
– Слышишь, Захар? Зачем ты позволяешь себе не только думать, даже говорить?
Процитирую в заключение незаслуженно забытого президента Российской академии наук адмирала Шишкова: «От издания худых, дерзких, соблазнительных, невежественных, пустословных, дребезжащих сочинений развращается нравственность, умножаются ложные понятия, темнеет просвещение и возрастает невежество. Худости, рассеянные во множестве книг и часто при первом взгляде непроницаемые, подобно посаженным в землю семенам дают от себя плод, растут и умножаются, заражая молодых людей сердца и умы».
– Какую книгу труднее написать – умную или безумную, полезную или бесполезную? – спросили как-то его. Он ответил:
– Один уже вопрос сей служит доказательством: неограниченная свобода книгопечатания желает против одной хорошей книги выпускать двадцать худых. Но услышат ли там голос и суд мудрого, где двадцать невежд будут вместе с ним кричать нелепицу? Не одолеют ли напоследок невежды, и сей мудрец не скроет ли талант свой в землю, оставя их кричать, глушить и портить народ? Сколько бы ни говорили, что там просвещение, где в тыщу перьев пишут, однако это неправда: не число книг приносит пользу, но достоинство их; лучше не иметь ни одной, нежели иметь их тысячи худых.
Дребезжащих в сознании и разрушающих его, добавлю я.
