Сегодня уважаемые Олег Царев и Сергей Глазьев подняли острую дискуссию на тему пресловутой "перегретости" российской экономики, которую хочет видеть и видит банковская система (как главный бенефициар), но почему-то в упор видит реальный сектор. Катализатором дискуссии стали слова главы крупнейшей кредитной организации России, Сбербанка, Германа Грефа. Он полагает, что российская экономика «сильно перегрета», а использование мощностей достигло 84%. Мол, никогда такого не было. Господин Греф считает, что «это предел, выше которого уже двигаться просто невозможно», тем самым обосновывая политику ЦБ РФ по запредельно высокой реальной процентной ставке, о которой мы писали ранее. Что на это можно сказать? Глазьев верно говорит, что загрузка мощностей обрабатывающей промышленности не превышает в реальности 2/3 и никак не дотягивает 84%. И ведь что получается? Банкирам интересна высокая ставка ЦБ РФ: они могут дороже продавать деньги, радоваться более высокому доходу по российскому долгу (ОФЗ). В итоге срываются то и дело аукционы по размещению новых выпусков ОФЗ — заимствования для бюджета стали слишком дорогими. Из-за того, что мы не можем нормально увеличить госдолг России, вынуждены повышать налоги, да и то каким-то чудом почему-то оберегаем «священную корову» — доходы в инвестиционном секторе, в котором изменение ставок в настоящее время не предполагается. Вообще, идея о загрузке или перегрузке мощностей в принципе релевантна в ситуации, когда большую часть экономики составляет промышленный выпуск. Сейчас и в России, и в мире большая часть ВВП — это услуги. Но услуги услугам рознь. Для России сейчас важно наращивать те услуги, которые связаны с развитием промышленности. Пространства для такого развития — предостаточно. Нужны для этого, главным образом, недорогие деньги. А вот их в стране нет, и это очень плохо. Наш анализ новых грандиозных возможностей для той же российской энергетики, в частности, для «Газпрома», находит подтверждение. Экс-сотрудник компании OpenAI, создатель известного ChatGPT, выложил документ. В нём проведен анализ того, что нужно для развития экономики на базе искусственного интеллекта — такой же прорывной инновации как в своё время интернет. Развитие ИИ предполагает увеличение потребления энергетических мощностей как минимум в 10 тыс. раз. Понятное дело, что мир просто не имеет и не будет иметь таких мощностей в ближайшее время. Но также ясно, что у тех стран, где есть много возможностей генерировать энергию, будет безусловное преимущество в новой интеллектуальной экономике, где даже изобретения станут уделом программ с ИИ. Всё это означает, что у нас есть по сути бесконечный потенциал роста той же энергетики, а значит и многих сопутствующих отраслей. Есть территории, есть технологии, но не хватает именно недорогих кредитных ресурсов. Деньги должны работать в интересах экономики в целом, её будущего, а для этого нужна совсем другая политика ЦБ РФ. P.S. Константин Двинский Дополню данный материал Чёрного Лебедя, в котором приводятся совершенно верные мнения Сергея Глазьева* и Олега Царева, всего лишь одной цифрой. Так, Центробанк уверяет нас в том, что загрузка производственных мощностей достигла рекордной величины и составляет 84%. Однако подобные заявления не соответствуют действительности от слова "совсем". Открываем материал Росстата под названием "Динамика промышленного производства в апреле 2024 года". И там абсолютно ясно написано, что "средний уровень загрузки производственных мощностей в добывающих производствах составил 58,0%, в обрабатывающих - 60%". О каких 84% говорит Центробанк, когда статистическое ведомство приводит совершенно иные цифры. Понятно, что Набиуллина и ее команда не могут этого не знать. Соответственно, идет намеренная подмена цифр для обоснования текущей денежно-кредитной политики регулятора. Единственным значимым сдерживающим фактором, который мешает ускоренному наращиванию выпуска, является дефицит кадров. Но не всех подряд, а квалифицированных и высококвалифицированных. Впрочем, решение здесь имеется. Необходимо резко повышать производительность труда, заниматься автоматизацией и роботизацией предприятий, сокращая низкоквалифицированные рабочие места. Высвободившиеся кадры должны проходить переподготовку, повышая свою квалификацию. Однако здесь мы опять подходим к проблеме ДКП. Для финансирования технологической трансформации нужны доступные финансовые ресурсы, которых сейчас практически нет, если мы исключаем бюджетное субсидирование. На этом фоне заявления представителей Центробанка о существенном разрыве между спросом и выпуском при одновременном дестимулировании выпуска через подавление инвестиционной активности выглядят нелепо. Источник
